– А почему ты не ведешь видеоблог на «Ютьюбе»? Парень, отправившийся с котенком в кругосветку, – что может быть интереснее? Не в бровь, а в глаз! Видеозаписей у меня, конечно, набралось много, но для поддержания канала на плаву их недостаточно. Нужен материал! А чтобы он появился, нужно ехать, наверстывая упущенное время и километры. Впереди еще столько неизведанных стран и культур! Встреча открыла мне глаза: я упускал возможности, дарованные судьбой, и это была четвертая причина. Кристина из САВА, узнав, что мы скоро уезжаем, опубликовала в Интернете сообщение, тронувшее меня до глубины души: «Доброго пути, Дин и Нала! Теперь у обездоленных животных по всему миру появились настоящие защитники, которые могут изменить все в одну минуту». «Сделаю все возможное», – подумал я, чувствуя, что после этих слов нельзя оставаться на месте. И последней, но не менее важной причиной стала дружба с Тони. Мне казалось, что я злоупотребляю его добротой. Нала и «Инстаграм» отнимали много времени: у меня не получалось отдаваться работе на все сто, и это угнетало. Когда я отправлялся в море, Тони и другие инструктора вынуждены были принимать посетителей Налы. Я не мог постоянно просить его об одолжениях, если хотел сохранить нашу дружбу. А я, кстати, очень дорожил ею. Поэтому однажды вечером, убрав каяки после трудового дня, я взял из холодильника две баночки пива и подсел к Тони. Хоть Тони и чувствовал, что мой отъезд не за горами, тем не менее эти новости дались ему нелегко. Изначально мы договаривались, что я проработаю до сентября, но в тот вечер я попросил отпустить меня, как только появится первая возможность. В школе не хватало инструкторов, и в беде я бросать Тони не собирался. Я пообещал остаться, пока он не подыщет мне замену. Между делом я запланировал переправу на пароме в Афины, а оттуда в Турцию, которую я решил сделать отправной точкой для моего путешествия по Малой Азии и Дальнему Востоку. Также я связался с ветеринаром, чтобы привести все бумаги в порядок. Результаты общего анализа на антитела оказались хорошими, а мутная кровь Налы никого в Афинах, похоже, не насторожила. Трудности с неправильно заполненным в Албании паспортом разрешились, и теперь все штампы о сделанных Нале прививках стояли как надо. Ну а обязательный общий осмотр перед отъездом Нала прошла с блеском. Напоследок мы с Тони как следует повеселились пару ночей, а затем я засобирался в дорогу. Наконец все было готово, я попрощался с пещерой, пляжем и Тони. Пообещав друг другу оставаться на связи, мы простились. Я помахал Тони, ни секунды не сомневаясь, что мы обязательно еще встретимся. Последнюю ночь на Санторини мы с Налой провели в маленькой вилле с видом на кальдеру. «В конце концов, поработали мы на славу! Можно иногда и побаловать себя», – рассудил я и принял великодушное предложение увидеть роскошную часть острова, неподалеку от городка Ия. Всего на острове мы пробыли три месяца, а знаменитых закатов Санторини я так еще ни разу и не видел толком! А все потому, что база находилась на южной части острова, вблизи Акротири, и ее затеняли восточные холмы. Когда мы выходили в море, насладиться видом у меня просто-напросто не хватало времени: туристы наперебой просили их сфотографировать, при этом так и норовя плюхнуться в воду. Как и трубила людская молва, кальдера и темные силуэты островов на горизонте, подсвеченные багрянцем заходящего солнца, выглядели просто потрясающе! Неудивительно, что Санторини считается одним из самых романтических мест на планете, вдохновляя поэтов и писателей со всего мира. Даже я, потягивая пиво, чувствовал себя ни много ни мало греческим философом. Рядом со мной, греясь в лучах заходящего солнца, растянулась Нала. Она выглядела такой умиротворенной и довольной! Глянув на нее, я невольно покачал головой – как же ей хорошо! Налу в этом мире ничто не волновало: ни работа, ни счета, ни имущество, ни давление со стороны общества. «Везет же! – мелькнула у меня мысль. – Чем больше у человека копится барахла, тем меньше становится в его жизни спокойствия. Жизнь должна состоять из простых удовольствий. Вот из таких мгновений, как эти! – подумал я, глядя на заходящее солнце. – Застать закат, встретить восход, выпить пару баночек пива с друзьями на пляже – вот и все, что нужно человеку для счастья! Зачем усложнять?» За эти три последних месяца моя жизнь действительно усложнилась. Очень. Я возлагал большие надежды на путешествие. Стоит мне только оказаться на трассе, как все прояснится само собой! Я мечтал снова почувствовать вкус к простым радостям жизни, каковыми Нала не переставала наслаждаться изо дня в день. Звучит, может, и глупо, но вот такое желание завладело мной, и ничего я с этим поделать не мог. 14 Черепаха Странные чувства переполняли меня, пока мы с Налой и командой парома, овеваемые бризом, стояли на верхней палубе и смотрели на вырисовывающийся на западе порт турецкого городка Чешме. Я был на седьмом небе от счастья: мы с Налой установили новый совместный рекорд, и пересекали границу вот уже пятой страны, и ко всему прочему собирались высадиться на другой континент! Мы покидали Европу – впереди нас ждала неизвестная Азия! Но эта неизвестность меня настораживала. Другая культура, другие люди, другие обычаи – все это отличалось от того, к чему мы привыкли на Западе. Но как оказалось, волновался я зря, по крайней мере за Налу. Мы сошли с парома и направились в старый город Чешме. Когда мы проехали несколько километров, с нами поравнялся скутер. Два паренька оживленно размахивали руками и выкрикивали: «Кеди! Кеди!» «Наверное, котенок по-турецки, – подумал я, продолжая крутить педали. – Интересно, имеет ли оно что-то общее с английским «китти»?» Несколько минут спустя, влившись в поток медленно двигавшихся по дороге машин, я заметил палатку с фруктами и женщину в голубом хиджабе. Она выскочила из-за прилавка и устремилась к нам. Когда Нала дала себя погладить, женщина чуть не лопнула от счастья – точно рок-звезду повстречала! – Похоже, тот беженец не врал, – сказал я Нале, направляя велосипед к набережной. – Турки будут тебя боготворить! Чувство, что я попал в совершенно другой мир, по мере продвижения вглубь старого города только усиливалось. Вымощенные булыжником узкие переулки пестрели россыпями бугенвиллей на деревянных балконах зданий. Улицы ломились от всевозможных палаток, воздух полнился ароматами корицы, свежеиспеченного хлеба и шаурмы. С заходом солнца зазвенели странные голоса муэдзинов, зазывавших людей молиться в мечеть. Турция пьянила меня. Кажется, путешествие будет незабываемым! Страхи мои развеялись. Теперь меня беспокоила только жара. Я читал, будто в июле и августе температура в Турции может достигать тридцати пяти и более градусов по Цельсию. И тот день, когда мы прибыли в Чешме, похоже, был предвестником именно таких испепеляющих деньков, не спасал даже сильный ветер, продувавший бухту с Эгейского моря. С такой сухой жарой я еще не сталкивался. В соседней Греции жара ощущалась совершенно по-другому. Как в печке! А с этим ветром – все равно что в печи-голландке. Весь день меня не покидало ощущение, что при очередном вдохе горячий воздух кляпом залепит мне глотку и я задохнусь. Стоило пройти десяток шагов, и пот начинал лить ручьем. Тони предупреждал, что с турецкой жарой шутки плохи, особенно днем. – Не советую ехать днем – сразу отбросишь копыта, – напутствовал Тони, припоминая мне тот солнечный удар. Что и говорить, совет отличный: еще раз пережить такое я точно не хотел. Но как двигаться дальше? И так подзадержался на Санторини! Двигаясь такими темпами, Азию я и не увижу. По замыслу, я должен был добраться до Измира, проехать вдоль так называемой Турецкой Ривьеры и прибыть в Мармарис. Далее меня ждали еще два портовых города: Фетхие и Каш. Затем я собирался двинуться на север через Каппадокию к Черному морю, чтобы оттуда рвануть на восток: в Грузию и Азербайджан – ворота, за которыми лежали Великий шелковый путь и Центральная Азия. Планы, конечно, наполеоновские! Граница с Грузией находилась аж в двух тысячах километров, но я был полон решимости не отступать. «А с жарой как-нибудь, да справлюсь, – думал я, устраиваясь на свой первый ночлег в Турции. – Не ждать же осени, в самом деле!» С тех пор как мы с Налой покинули Санторини, прошло две недели. Прежде чем отправиться в Турцию, мы заехали попрощаться с Илианой, Ником и Лидией. Между тем харизматичный грек по кличке Капитан Джордж, владелец круизной компании, предложил нам с Налой четырехдневную прогулку по Сароническому заливу. Капитан Джордж был одним из первых людей, с кем я познакомился уже после обрушившейся на меня славы в «Инстаграме». В отличие от других Капитан Джордж, похоже, выгоды от общения со мной не искал. Этим он меня и расположил к себе, и я, подумав, что перед путешествием в Турцию неплохо бы набраться сил, принял предложение. Так уж совпало, что прогулка на яхте Джорджа помогла нам не только восстановить силы, но и оправиться от пережитых в Афинах потрясений – в прямом смысле этого слова. За несколько дней до круиза мы с Налой сидели на террасе у кафе. Вдруг моя спутница насторожилась, взвилась на лапы и прыгнула мне на плечо. Через пару мгновений загремели стаканы, заходили ходуном столы и стулья, а стены завибрировали, точно желе! Все происходило в точности как тогда в Албании. Ну, супер! Еще одно землетрясение! Трясло секунд десять или пятнадцать. По ощущениям оно казалось гораздо более мощным, чем в Албании. Как же мы перепугались! Вернувшись через неделю в Афины, мы застали жителей города за наведением порядка. Отплывали мы из порта Пирей, только на этот раз паром направлялся на восток, на греческий остров Хиос, где нас ждал паром в турецкий город Чешме. Но прошло все не так гладко: оказалось, что на Хиосе два порта в разных концах острова. Чтобы попасть на турецкий паром, пришлось проехать аж пятьдесят километров на запад. Судьба будто издевалась надо мной. Помимо этого, прибыли мы вечером и добирались в кромешной тьме: освещение на дорогах отсутствовало, а фонари у моего велосипеда, как назло, сломались. В общем, та еще поездочка! К счастью, машин на дороге почти не встретилось, и мы достигли места назначения целыми и невредимыми. Но потом, ради тридцатиминутной переправы, нам пришлось дожидаться маленького ветхого парома восемь часов! Натерпевшись в свое время на албанской границе, к турецкой я подъезжал скрепя сердце: как-никак мы пересекали границу Европы и Азии! Из головы у меня не шли рассказы того сирийского беженца из Фермопил: турецкие пограничники немало попортили ему крови! Конечно, обстоятельства разнились, не стоило их и сравнивать. В отличие от беженцев мы прибыли в туристическую часть страны и двигались в совершенно другом направлении. Таможенники меня опять удивили, хотя этого следовало ожидать: они не знали, что с нами делать. А точнее, что делать с паспортом Налы. Я показал ее паспорт в одном окошке, меня направили в другое. Не меньше получаса мы бегали от окошка к окошку, пока один из пограничников наконец не махнул рукой, пропуская нас. Они так растерялись, словно до меня еще никто не пересекал границу с кошкой. Чтобы попривыкнуть к новому климату, первую ночь я провел в хостеле. Нала поиграла со мной в прятки, попрыгала между двухъярусными кроватями, а затем притомилась и заснула. Вот бы и мне так! Сколько я ни ворочался, духота не давала покоя вплоть до самого рассвета. Только засну, а через несколько минут просыпаюсь, и сна ни в одном глазу! Я даже не расстроился, когда Нала, как обычно, спозаранку замяукала, требуя свой завтрак. Чем раньше отправимся, тем лучше. Через полчаса мы уже тряслись по булыжным мостовым Чешме. Утренний воздух освежал, ехать было одно удовольствие. После трех месяцев на Санторини здорово было вновь оказаться в седле, несмотря на все трудности, поджидавшие меня впереди. Все свое вожу с собой – таков мой девиз. Выехав из Афин, я обнаружил, что «своего» у меня накопилось порядочно. Теперь я напоминал черепаху – и по виду, и по скорости передвижения. Только вот мой груз был в разы тяжелее черепашьего панциря. Если заглянуть в техпаспорт моего велосипеда, там черным по белому написано: дополнительный вес – 12 килограммов спереди и 25 килограммов сзади. На тот момент мой велосипед со снаряжением весил 50 килограммов. Учитывая, что вес велосипеда – 13 килограммов, я был уже близок к тому, чтобы превысить ограничения техпаспорта. Помимо этого, в тележке за мной волочилось еще несколько дополнительных килограммов одежды и прочего барахла. Я, конечно, ненужное все выкинул, но легче не стало. Неизбежно появлялись новые вещи, путешествие без которых для меня было немыслимым. Самым главным и самым громоздким приобретением стала новая переноска для Налы: старую сумочку на руле я заменил люлькой от кошачьей коляски. Нале она сразу пришлась по душе: удобная, просторная – всегда есть местечко укрыться от солнца! Но люлька оказалась не единственным моим приобретением. На заработанные у Тони деньги я накупил нового оборудования: ноутбук, камеру «ГоуПро» и дрон – без всего этого добра видеоблог на «Ютьюбе» не запустить. Видели бы вы, как я собирался в путь! Разместить новое оборудование среди прочего снаряжения оказалось той еще задачкой. Палатка, музыкальная колонка, зарядные устройства, плитка, еда, одежда и пожитки Налы, которых становилось все больше, – вот примерный список того, что я постоянно возил с собой. Все бы ничего, но сумки еще предстояло грамотно навесить на велосипед: если не рассчитать, то путешествие могло превратиться в череду бесконечных падений. Но даже с правильно распределенным весом трогаться с места или подниматься на холм было очень нелегко. Но никакие трудности не могли омрачить мое путешествие. Я всегда любил крутить педали, а с Налой на борту полюбил это дело еще больше! По пути в древний город Измир, что лежал в восьмидесяти километрах к востоку от Чешме, Нала с живейшим интересом озиралась по сторонам и не пропускала ни одного шмеля или бабочки, стараясь подбить их лапой. Дорога на Измир то бежала побережьем, то углублялась в материк. Чем дальше от моря – тем жарче. К полудню на солнце становилось невыносимо и приходилось делать привал. Мы, конечно, теряли время, но я ни о чем не сожалел и дрых без задних ног до пяти вечера – благо на природе трудностей с засыпанием не возникало. Заночевать в каком-нибудь странном месте под звездами – для меня особое удовольствие. Еще ребенком я смывался из дома и устраивался на ночлег под скамейкой в саду на заднем дворе. Повзрослев, я от этой привычки не избавился и ночевал там, где меня застанет ночь после вечеринки. Однажды приятель даже сказал, что у меня, наверное, не все дома, раз я люблю ночевать в заброшенных зданиях и на пустынных пляжах. Я счел это за комплимент. Мне жаль тех людей, которые не ловят кайф от единения с природой. Не чувствуют, не видят, не чуют природу! Чего только стоят капризы погоды! По мне, так нет ничего лучше ночевки под открытым небом! Поэтому радости моей не было предела, когда на следующий вечер после ночевки в хостеле я обнаружил заброшенный пустой бассейн на маленьком пляже близ дороги. Я спустил на дно велосипед, все пожитки, разложил спальный мешок с подушкой и заснул мертвым сном. Пятизвездочная гостиница отдыхает! Дороги в Турции оказались в хорошем состоянии. Большую часть пути я ехал по широким дорогам, придерживаясь внутренней полосы. Груженые фуры, то и дело проносившиеся по соседней полосе, меня почти не пугали. Все это немало способствовало нашему скорейшему продвижению вперед, и к концу следующего дня мы прибыли в Измир. На ночь мы разместились в хостеле и тем самым выиграли немного времени, чтобы исследовать древний город и осмотреть достопримечательности. Измир очаровал Налу даже больше, чем меня. Пока мы гуляли по старинным площадям и рынкам, Нала металась то в одну сторону, то в другую. На узких улицах, куда не долетал ветерок, духота стояла страшенная. К вечеру мы так устали, что даже неугомонная Нала едва переставляла лапы. Вымотались мы настолько, что проспали все следующее утро. Я списал это на жару. Впопыхах я собрался, попрощался с хозяевами хостела и пустился в путь, сокрушаясь, что пропустил лучшую часть дня. Вчера я поставил цель преодолеть девяносто с лишним километров и добраться до Айдына, где заранее забронировал нам хостел. «Судя по всему, к середине дня мы проедем километров тридцать от силы, не больше», – обреченно подумал я. День выдался еще жарче предыдущего. Полуденный зной пережидали под мостом, в путь выдвинулись лишь к вечеру. Вероятность добраться засветло до хостела стремилась к нулю. Я поднажал на педали, но солнце быстро клонилось к западу. Ладно, свет клином не сошелся на этом хостеле. Заночуем на природе. Отменив бронирование, я стал присматривать место для лагеря. Когда солнце закатилось за горизонт, мы как раз проезжали мимо заброшенной строительной площадки. «Здесь и заночуем! Идеально!» – подумал я, доставая гамак и провизию. Пока готовилась паста для меня и цыпленок для Налы, я растянул гамак. Подкрепившись, Нала вскоре уснула, а я некоторое время переписывался с родными и обновлял «Инстаграм». Подписчики как с ума посходили. Им не нравились наши ночевки под открытым небом! Я счел благоразумным на эти выпады не отвечать и молча придерживаться плана. Если слушать всех и каждого, далеко не уедешь. Буду поступать так, как считаю нужным. В чем смысл плясать под чужую дудку? Вглядываясь в звездное небо Турции, я вздумал посмотреть, сколько километров проехал с самого начала путешествия. Открыл в телефоне одометр: шесть с половиной тысяч километров. «Недурно! Ничего не скажешь!» – воскликнул я, но что-то внутри шепнуло: «Мало!» Конечно же мало. Для старта неплохо, но не более того. Чтобы пересечь одну только Турцию, мне придется преодолеть больше полутора тысяч километров, а впереди меня ждут еще десятки неизведанных стран! Если я хочу чего-то добиться, нужно пахать. Следующим утром я сварил овсянку и приступил к утомительным сборам. Я было привязал сумки к багажнику, как вдруг заметил, что колесо спустило. Учитывая, сколько на него всего нагружено – совсем неудивительно! Пришлось достать насос. Утро не задалось, сумки пришлось снимать. Я опять терял время. Ну не поедешь же со спущенным колесом! На дорогу выбрались к восьми. Я как следует налег на педали. Даже в такой ранний час жара удушала. Нала мудро решила носа не высовывать из тени переноски. Жилетку на мне можно было выжимать, однако первый привал я сделал только через шестнадцать километров, когда во рту окончательно пересохло. Велосипед, и без того весивший полцентнера, теперь был обременен еще несколькими литрами воды. Питьевую воду приходилось запасать заранее и возить с собой: путешествовать без живительной влаги по Турции смерти подобно. Набирать же воду в реках или из-под кранов в туалетах придорожных кафе я опасался. Притормозив на обочине, я в один присест высосал аж половину бутылки, затем налил немного воды в ладонь и напоил Налу. Она слизывала с моих пальцев последние капли, когда я вдруг решил глянуть на заднее колесо – не спустило ли? «Пощупаю-ка я лучше пальцами, а то чем черт не шутит!» – подумал я, слезая с велосипеда. В следующую секунду я окаменел. – Не может быть! – бормотал я себе под нос, не веря своим глазам. Одной сумки не было. Не было той самой сумки, где лежало новехонькое оборудование: ноутбук, дрон – мое все! Я услышал свой сдавленный стон. Скорее всего, я оставил сумку на той строительной площадке. По своей природе я, конечно, не паникер, но в такой спешке вскакивать на велосипед мне еще ни разу не приходилось! Я рванул обратно что было мочи, прокручивая в голове события утра. Перед глазами появилась отчетливая картинка: вот я кладу сумки на недостроенную стенку, вот накачиваю колесо. Вот я докачал колесо, а дальше… А дальше я, должно быть, на что-то отвлекся. «Нала? Или еще что? – лихорадочно соображал я. – Не важно! Лучше ответь-ка на вопрос, как ты не заметил, что едешь с одной сумкой? – язвительно спросил я сам себя. – Велосипед же должен был крениться набок! О чем я таком важном думал в тот миг? Тайна, покрытая мраком… Воистину, поспешишь – людей насмешишь!» Браня себя на чем свет стоит, я уже вернулся на пять километров назад, как вдруг обнаружил, что проколол колесо. Я давно с опаской поглядывал на малюсенькие металлические штучки, которыми дороги Турции были обильно усеяны, – и не зря! На днях я даже не поленился и заехал в мастерскую, спросить у местных автомехаников, что это такое. Оказалось, что турки не меняют покрышки до тех пор, пока резина не начнет крошиться. А маленькие металлические штучки – не что иное, как раскрошенные нити каркаса. Я притормозил на обочине, и тут меня осенило: техаптечка тоже осталась в забытой сумке! «Ремонт отменяется, – крепко выругавшись, подумал я. – Придется катить велосипед так». Ехать на спущенном колесе я не мог: в лучшем случае испорчу покрышку, а в худшем – ничего не останется от обода. Ни то ни другое меня не устраивало. К тому времени как в поле зрения появилась та строительная площадка, я представлял собой жалкое зрелище, а мое сердце буквально выпрыгивало из груди. «Что, если строители решили поработать? Что, если дети облюбовали это место для игр?» – распалял я сам себя, медленно приближаясь к площадке. В следующее мгновение я издал прямо-таки вопль облегчения: сумка оказалась на месте! Некоторое время я успокаивал расшалившиеся нервы. Затем сбросил с велосипеда снаряжение и занялся проколотым колесом. Когда с ремонтом было покончено, решил перепроверить сумки. Что-то не давало мне покоя, но что, я не понимал. Лишь когда я вытряхнул все содержимое, до меня наконец-то дошло. Паспорта! Я лихорадочно стал ощупывать сумочку, где хранились документы. Это был скорее жест отчаяния, я прекрасно понимал, что ничего там не найду. Паспортов в сумочке действительно не оказалось. Я их потерял. В груди что-то оборвалось – хоть реанимацию вызывай. Я бухнулся на колени. Как же так? Что за помутнение рассудка? Как я мог так налажать?