Хоть и попривык я мотаться через границы, тем не менее албанские пограничники, остановившие автобус посреди ночи, перепугали меня не на шутку. По какой причине нас остановили, естественно, никто не сказал. Может, получили наводку, что в автобусе везут наркотики? Или еще что-нибудь незаконное. Полицейские прошерстили автобус дважды. Они даже просветили все переносным рентгеновским аппаратом. В конце концов двух пассажиров увели в маленькое здание у поста. Дальше мы поехали без них. В итоге на границе мы простояли ни много ни мало около двух часов. Времени подумать было предостаточно! Когда мы с Налой пересекали границу, на наши документы едва взглянули. Усатый пограничник удовольствовался милой мордашкой Налы. Но так ли все это было на самом деле? Без документов я наверняка не избежал бы вопросов. Рано или поздно мы точно попались бы на какой-нибудь границе, как те два парня. Вернувшись в Афины, я не успел переступить порог, как Нала прыгнула мне на руки и принялась ластиться и громко мурчать. Я крепко обнял ее, но Нала вдруг укоризненно глянула на меня: «Это уже лишнее, приятель. Так сильно я соскучиться не успела!» – и убежала играть с Лидией. Приближался февраль, а я все еще сидел без работы, и это угнетало. Я снова разослал резюме по всем школам каякинга Эгейских и Ионических островов. Из пары мест даже ответили: спрашивали, есть ли у меня сертификат тренера. Никакого сертификата я, конечно же, никогда не получал. Похоже, пора было переходить к плану Б и устраиваться в бар. Днем позже, после прогулки по Афинам, я обнаружил в электронной почте письмо от некоего Хариса. Вместе с братом они управляли школой каякинга на острове Санторини, что в южной части Эгейского моря. Харис обещал взять меня на работу, если я успею прибыть на остров к апрелю, который, кстати, был уже не за горами, для подготовки к летнему сезону. Греческих островов я совсем не знал, поэтому спросил совета у Ника и Илианы. Они улыбнулись. – Санторини! – ответила Илиана. – Это один из самых красивых островов Греции! – Я бы сказал, один из самых красивых в мире, – прибавил Ник. – Если представилась возможность съездить на Санторини, то упускать ее ни в коем случае нельзя! А добраться туда можно прямо отсюда, из Афин, на пароме. После такой рекламы острова Санторини отказываться от предложения Хариса было бы преступлением. Я написал ему, что буду на Санторини к концу марта как штык. Затем я проверил расписание паромов. Между афинским портом Пирей и островом Санторини они курсировали по нескольку раз в неделю. Самое главное, что можно было перевозить животных; правда, требовалась переноска. В запасе у меня оставался еще целый месяц, и я решил отправиться на север Греции. Хотя Ник и Илиана за все это время мне ни слова не сказали, я чувствовал, что загостился: два дня превратились в две с лишним недели. Меня ждали Неос-Скопос, Салоники, а также известные на весь мир термальные воды Фермопил, которые я давно мечтал увидеть. Первым пунктом я поставил Фермопилы. Я опасался, что Нала не захочет расставаться с Лидией, и не зря. Увидев, как я снаряжаю велосипед, Нала убежала в дом и забилась под софу. Выманивали мы ее с Лидией добрых минут двадцать. Прощались мы почти как в голливудской мелодраме. Плакала вся семья. Фоном, для полноты картины, не хватало какой-нибудь сентиментальной мелодии в исполнении оркестра. Свои слезы, к счастью, я сдержал. Если бы еще я развел нюни, то мы, наверное, так и стояли бы там по сей день. – Не грусти, – сказал я Нале, отъезжая от дома. – Мы с ними непременно увидимся! Нала низко заурчала. Такой звук мне был в новинку, но переводить его с кошачьего совсем не хотелось – Нала будто угрожала. 9 Благословение В первых числах марта мы уже подъезжали к Фермопилам. Догадаться, что они где-то рядом, было нетрудно. Стоило мне только свернуть на извилистую горную дорогу, как мы услышали приглушенный шум термальных сернистых водопадов и характерный запах тухлых яиц, разносившийся по всей округе. Термальные источники находились неподалеку от того самого ущелья, где две с половиной тысячи лет назад царь Леонид и триста спартанцев отбивались от персов. Мне повезло оказаться в Фермопилах весной. Ущелье пользовалось у туристов бешеной популярностью, и летом здесь было не протолкнуться. Но в тот мартовский денек, миновав статую царя Леонида, туристический центр и музей, я повстречал лишь несколько машин с иностранными номерными знаками. Кроме этих немногочисленных туристов из Франции и Швеции, спокойствие Фермопил никто не нарушал. Источники Фермопил – сеть природных и искусственных термальных бассейнов вдоль лесной каменистой реки с многочисленными водопадами. Я слез с велосипеда, усадил Налу на плечо и отправился исследовать окрестности. Вскоре мне приглянулся спокойный участок реки – купающихся было всего несколько человек. Нала с подозрением зыркнула на молочно-бирюзовую воду и принюхалась к пару над поверхностью реки. Серный запах нещадно бил в ноздри. «Что это еще за вонь?» – читался немой вопрос на мордочке Налы. А когда я разделся и полез в воду, она и совсем не поверила своим глазам. Нала очень многое потеряла. Вода была просто изумительная – градусов сорок, не меньше. Я погрузился в реку, будто в горячую гидромассажную ванну. После недели трудного пути – то, что доктор прописал! Добираться до Фермопил – настоящее испытание. Вся дорога заняла у нас четыре дня. Пару ночей мы провели в старой крепости на холме, откуда открывался вид на широкую долину. Удобного места для палатки найти не удалось, поэтому ночевали под звездами. Когда мы укладывались в спальный мешок, в небе над нами не было ни облачка. В пять утра я проснулся от страшного удара грома – все звезды уже затянуло тучами. Гроза разразилась прямо над головой, зарядил дождь: крупные капли, точно маленькие бомбы, пикировали и взрывались на поверхности водонепроницаемого спального мешка. К счастью, гроза кончилась так же внезапно, как и началась, – нас даже не затопило. А моя спутница, мирно посапывая под боком, грозы и вовсе не заметила. Лежать одному в такую непогоду было грустно. Мне даже стало жаль себя. Похожие чувства я испытал пару дней назад, когда мне взбрело в голову съехать с трассы и двинуться напрямик по проселочной дороге. Далеко я не уехал – застрял в грязи. Преодолев все препятствия, я таки вытолкал велосипед на трассу, но живого места на мне не осталось. С ног до головы я перемазался в грязи. И только сейчас, лежа в горячих термальных водах, я чувствовал, как с меня отваливаются последние куски грязи с той злополучной дороги. На протяжении вот уже нескольких тысячелетий люди приезжали в Фермопилы, свято веря, что сернистые минеральные воды берут начало чуть ли не в центре земного шара и лечат все болезни на свете. Закончив омовения, я более здоровым, может, и не стал, но почувствовал себя значительно лучше. А самое главное – отмылся от дорожной пыли и грязи. Фермопилы славятся живописными видами, поэтому лагерь я решил разбить прямо неподалеку от термальных источников. Подыскивая местечко, я разглядел желтое здание то ли гостиницы, то ли хостела. Оно стояло на берегу реки у леса. Строение знавало лучшие годы: лужайка перед парадным входом выглядела запущенной, кругом росли сорняки и кустарники. Именно там я и нацелился установить палатку. «А вдруг меня выгонят? – подумал я. – Очень не хотелось бы, едва разложившись, собирать манатки». У ворот гостиницы подпирал стену паренек, торговавший джемом из инжира. Заметив меня, он замахал руками. Я было насторожился, но он крикнул: – Да все нормально! – Я точно могу здесь разбить лагерь? – Инфа сотка! Никаких проблем! Сладкоежка – мое второе имя. Решив отблагодарить паренька за гостеприимство, я купил у него баночку джема. Он был мне признателен – судя по всему, в тот день торговля шла не очень бойко. Пока Нала осматривалась, я расчищал место для лагеря. Перед гостиницей играли две темноволосые девочки, одетые в спортивные штаны и худи. Только я возвел палатку, как дети были тут как тут. Привлек их, конечно же, не я и не мой лагерь. Нагулявшая аппетит Нала вернулась и принялась клянчить еду. Наполнив миску, я махнул девочкам, и те с визгом примчались и бухнулись на колени перед Налой. Дети переговаривались между собой на каком-то незнакомом мне языке, но на греческий он похож не был. Я представил им свою спутницу, и они сразу подхватили. – Нала, Нала! – кричали наперебой девочки. Вскоре Нала, никогда не отказывавшая своим поклонникам, уже вовсю резвилась с детьми. Минут через десять из гостиницы появилась девочка постарше и поманила детей на ужин. С дружелюбным любопытством поглядев на меня, она увела девочек в гостиницу. Те все оборачивались и кричали: – Масалама, Нала! Наверное, это означало «До свидания!». Обнаружив, что у нас кончилась питьевая вода, я отправился следом за девочками в гостиницу пополнять запасы. Где-то я читал, будто вода из термальных источников, несмотря на отталкивающий запах, ничем не хуже питьевой, но интуиция подсказывала мне, что пытаться напоить Налу такой водой – дохлый номер. Чем ближе я подходил к зданию, тем сильней во мне крепло подозрение, что это не простая гостиница. На балконах рядами висело стираное белье, в гамаках спали какие-то люди, а внутри женщины готовили в камине кролика. Коридор выглядел тоскливо. Мебели не было, только два кожаных дивана сиротливо ютились в углу. Там сидели мужчины и смотрели телевизор, что-то оглушительно вещавший на арабском языке. Я уже хотел обратиться к ним, как вдруг возник паренек с небольшим подносом, заставленным чашками с чаем. Увидев меня, он очень удивился. Я показал на бутылку, затем на Налу на плече и сказал: – Для моей кошки. Оказалось, что паренек знает немного английский. – А, воды! О’кей! – отозвался он. – Я сейчас. Расставив перед мужчинами чашки, паренек поманил меня за собой. Мы пришли на кухню, и он нацедил мне воды из огромной пластиковой бочки. На вид вполне годная для питья. Я огляделся. Кухня находилась в плачевном состоянии: стены в пятнах, краска шелушится, оборудование проржавело – все запущено. – Что это за место такое? – Гостиница. Была. – Гостиница? А сейчас? – А сейчас лагерь беженцев. Я опешил. Всегда наивно полагал, что лагерь беженцев – это неизменно мрачный палаточный городок, огороженный высоким забором с колючей проволокой. В сравнении с наспех возведенным палаточным городком это место было просто пределом мечтаний любого беженца. Хотя я не мог представить себе, каково это быть запертым в одном, пускай и настолько прекрасном месте. – Спасибо, – сказал я и двинулся к выходу, не зная, что еще добавить. Я решил приглядеться к беженцам и в палатку вернулся кружным путем. Странная царила атмосфера. С одной стороны, были дети. Они выглядели такими счастливыми, что складывалось впечатление, будто их ничего в этом мире не беспокоит: кто-то нырял в бурлящий поток реки, а кто-то играл в футбол на заднем дворе гостиницы. С другой стороны, были родители этих детей. Они сидели группами на камнях, сломанных стульях и что-то тихонько обсуждали – никакой беспечности на их лицах не было и в помине. Не желая мешать, я ретировался к палатке, чтобы поужинать с Налой. В тот день я проехал прилично, и с наступлением сумерек меня сморил сон. Наутро Нала разбудила меня чуть позже обыкновенного. Открыв палатку, я не поверил своим глазам: рядом с велосипедом стоял пакет с апельсинами, помидорами, хлебом и водой – одним словом, полноценный завтрак. «Что за чертовщина? – подумал я, ошеломленно разглядывая продукты. – Гостинец от беженцев? Наверняка последним поделились!» Утро выдалось ясное. Я сидел у палатки и наслаждался угощением. Хлеб и фиговый джем были просто созданы друг для друга! После завтрака я решил осмотреть велосипед: последние километры меня сильно беспокоила цепь. Не успел я перевернуть трек, как появились вчерашние девочки с двумя подружками. – Нала! Нала! – возбужденно повторяли они, обращаясь к подружкам и показывая на мою спутницу. Я разрешил девочкам поиграть с Налой и сфотографировался с ними. На снимке девочки получились такими счастливыми, что даже не верилось, будто они дети беженцев. Хотя откуда мне знать, может, бежали они от жизни гораздо худшей! Я и представить боялся, что их заставило покинуть родные края и через что им пришлось пройти, прежде чем они оказались в Фермопилах. Пока я возился с велосипедом, ко мне подошел мужчина средних лет в потертых джинсах, толстовке и потрепанной бейсболке. Мужчина немного поболтал с девочками, а затем обратился ко мне – мягко, на уверенном английском языке. Спросил, нужна ли помощь, а я ответил, что вроде справляюсь. Тогда он сел на траву рядом по-турецки. – Откуда ты родом? – Шотландия. – А! Волынки! – воскликнул он, улыбнулся и, зажав ладонь под мышкой, попытался выдать звук, но, к счастью, у него ничего не вышло. – Да, волынками мы гордимся.