22 Четыре месяца притворства в смартполисе подошли к концу. Казаться нормальным, подчиняться системе, следовать расписанию. К нему ни разу не наведался отдел ПЭ, не было звонков, проверок. Брат тоже не выходил на связь, как и обещал. Все это пугало и нервировало. Будто часть Арктура осталась там, в изоляторе, будто он так и не выбрался из лечебницы. Он один, он напуган, и теперь никто не придет на помощь. Ко всему прочему добавилось невыносимое чувство подавленности от того, что за ним пристально следят. И не просто наблюдают за его передвижением, но измеряют его пульс, скорость ходьбы, уровень стресса. Все, что принадлежало только ему, – это память и мысли. Дни были похожи друг на друга и слились в серый фон. Он делал все возможное, чтобы не вызывать подозрений. Никаких новый маршрутов, ненужных знакомств, посторонних людей. Но изоляция от общества тоже выглядела бы подозрительно. Пришлось завести несколько друзей, общаться с людьми и быть приветливым. Все эти месяцы время тянулось так долго, но теперь, в ночь перед инъекцией, казалось, что оно пролетело незаметно. Арктур хотел подготовиться, но даже поход в магазин и покупка нестандартных вещей могла вызвать подозрения. Отдел ПЭ должен думать, что им удалось его сломать, сделать послушным, погасить огонь. Он совершит побег налегке, самые нужные вещи найдутся в тайниках Леды. «Только бы она и остальные выжили. Главное – добраться до базы соседей, а там люди – значит, есть еда и хоть какие-то надежды на будущее», – переживал он по ночам. Сегодня Арктур получил приглашение на инъекцию, которое рассылали всем жителя смартполиса. Бесполезная напоминалка, ведь каждый помнит о дне инъекции и ни за что ее не пропустит. Скорее всего, на вакцинацию его будут сопровождать, чтобы не возникло проблем. Возможно, накануне приставят охрану, чтобы за ним следили целый день. Отдел ПЭ знает слабые места системы и будет бдителен, поэтому Арктур решил бежать ночью, до того как за ним придут. Задолго до рассвета, пока все спали, он выбрался из комьюнити, как делал это много раз. Он надеялся, что нанорганизмы внутри молчат, а в отделе ПЭ не забили тревогу. Его сердце выдавало такой ритм, что сила ударов могла отправить космический корабль на Луну. Арктур озирался по сторонам, экраны проснулись и заголосили на всю округу. Он знал, по каким улицам лучше идти, чтобы не попасть под камеры. Небо было чисто. Арктур достиг улиц на окраине, стало тише, но фонари предательски загорались от его шагов. Он вымотался морально и физически, а побег еще не состоялся. Парень бежал до старого города без остановки. Он знал каждый поворот, каждую ухабину на заброшенной дороге, которая вела к дому с полуразрушенной крышей, месту, где все случилось. В последний раз он был там, когда Кастор угрожал ему ружьем, но Арктур отнял его и спрятал трофей неподалеку. Всю дорогу до старого города он думал об оружии, холодный металл придал бы уверенности. Ружье все еще лежало под досками, ветками и прочим мусором. Больше ничего с собой у него не было: ни привычного рюкзака, ни воды. Только старое ружье, которым он не умел пользоваться. «Буду импровизировать», – подбадривал себя парень. Минута на передышку в старом городе. Небо по-прежнему чистое, значит, отдел ПЭ еще не поднял тревогу. На гору, потом с горы – и так дважды. Ноги сами вели его по дороге, по которой он ходил всего раз. В гору идти проще, не заблудишься, все равно заберешься на вершину. На спуске дорога петляла. Нужно было ориентироваться по ландшафту, скалам и положению солнца. Темный лес, словно черная дыра, проглатывал слабый свет. Деревья выросли до небес и на макушках держали звезды, тьма стала чудищем с длинными лапами-ветвями, раскачивающимися из стороны в сторону – неприветливый, враждебный, свирепый лес. Вдалеке звучал вой волков, хлопали крылья ночных птиц, сквозь хвоинки проникал ветер, на весь лес распространяя пугающий монотонный шорох. Но пока не слышались голоса людей, все было хорошо – лес не так опасен, как люди. Арктуру пришлось устроить привал под раскидистой сосной. Пульс зашкаливал, а в груди горело, хотелось пить. «Нужно экономить силы». Парень решил использовать время с пользой, успокоить дыхание и немного отдохнуть. Как только небо станет светлеть, он двинется в путь, и останавливаться будет нельзя. Леда будто чувствовала и подробно описала дорогу, опознавательные знаки, места для отдыха. Ее предусмотрительность скрывала какую-то страшную историю вроде той, в которой оказался сейчас Арктур. Он надеялся, что когда-нибудь пополнит тайники, которые собирался разграбить. Но сердце подсказывало, что такого случая не представится. Первая большая остановка у ручья, чтобы утолить жажду, там же лежали рюкзак, поясная фляга и небольшой паек. С рассветом Арктур дошел до главного привала Леды. Здесь было много припасов: сушеное мясо, коренья, орехи. Вкус у еды был пряный, сверток Леда специально обернула пахучей травой, чтобы отпугнуть мелких грызунов. В смеси трав Арктур различил лишь запах мяты, которой всегда пахло от Леды. Он с тоской вспомнил ренегатов: «Где они сейчас и как там Лилия, Крокус». В тайнике Арктур нашел самое главное – карту дороги до базы других ренегатов. Кусок бумаги лежал в пластиковой бутылке, чтобы не попала влага. Он открыл и ожидал увидеть нарисованную карту, но это больше напоминало схему или последовательность опознавательных знаков: поваленное дерево, река; идти в направлении высоких гор с белыми шапками; найти два валуна; пересечь ручей; привал у дерева, похожего на оленьи рога; взобраться на хребет, чтобы лысая гора была по правую руку, большая гора – по левую; рыжая скала. С этими подсказками он точно найдет секретную базу, но сейчас надо спешить к дому Кастора. Небо исполосовали дроны. Но глухая тайга будто была создана для беглецов. Арктур достиг долгожданной реки и теперь шел вверх по течению, оставаясь в гуще леса. Он не боялся заблудиться – шумный поток справа подсказывал, что парень движется в верном направлении. Уже ночью Арктур вышел поближе к руслу, идя по камням, как в прошлый раз, чтобы не пропустить поваленное дерево. Мимо него не пройдешь: могучий ствол преграждал путь, и ветви свисали над водой, а кривые корни торчали в воздухе над большой ямой. Сразу после него Арктур свернул на знакомую тропинку, больше не нужно было пробираться через кусты и колючки, спотыкаться о камни и искать ногой ровную поверхность. Он всю жизнь будет считать побег везением или случайностью и никогда не узнает, что в эту ночь рука брата отключила сигнал тревоги, когда он пересек границу смартполиса. Арктур меньше бы нервничал и сохранил силы, если бы знал, что, когда его комнату проверили коменданты, наноорганизмы перестали подавать сигнал. Отдел ПЭ сначала долго прочесывал местность в смартполисе. Гораздо позже начали искать в старом городе, и только к ночи к базе Кастора отправили пеший отряд. Арктур к тому времени был почти на месте. Небо стало светлеть. Хижина была уже близко, и эта близость придавала сил. Парень побежал так, будто и не было этих двух суток бегства от отдела ПЭ. Небо начало светлеть, и у деревьев стали появляться очертания, темные стволы сосен выросли из ночи, словно кто-то провел черной кистью по серому полотну. Но там, где должно было появиться очертание дома, зияла пустота. Дом сгорел. Из земли торчали обугленные бревна, одна стена уцелела, перекрытия сохранили очертания крыши, в центре пепелища одиноко стояла печь, покрытая сажей и копотью. От кустов, что росли рядом, остались тонкие кривые прутики у самой земли. Даже высокие сосны обгорели со стороны дома. Дальше пожар не пошел, хотя деревья здесь росли плотно, будто огонь сдерживали искусственно. «Я принес пожар в этот дом». На Арктура мгновенно навалилась усталость, и он упал на колени. Парень вдруг вспомнил о своей комнате на втором этаже с видом на луну, будто за две ночи эта маленькая каморка стала ему родной. Сгорели все вещи ренегатов, которые они собирали по крупицам, несли через весь лес, по горам, по склонам, по воде – игрушки Лилии, книги, припасы. Арктур вспомнил картины, которые рисовал Фомальгаут, и небольшой зверинец Альдерамина! Сердце сжалось от боли. – Прости, Леда, Лилия, Кастор. Кастор! – Он выкрикнул имя старика опрометчиво громко и вскочил на ноги. Арктур ожидал увидеть сгорбленную фигуру в старых лохмотьях меж деревьев. Шаркающей походкой старик подошел бы к нему, положил руку на плечо и сказал, то все не так страшно. Но лес будто вымер. Стояла глухая тишина, не летали птицы, в верхушках сосен не шумел ветер, даже река стихла. Арктур обежал дом вокруг, обшарил каждый куст, пошел на кладбище. Голова кружилась, и все вокруг казалось ненастоящим, как в симуляторе, как в виртуальной реальности. Будто сейчас он снимет очки и окажется у себя дома, рядом будут мать, отец и Саиф, словно ничего этого с ним не происходило, а было лишь сном или игрой. Арктур споткнулся, попытался удержаться, ухватиться за воздух, но лишь всплеснул руками и упал на бок. Заныло левое плечо, но у него не осталось сил перекатиться на спину и размять его. Он просто позволил боли пульсировать, а она стекла к руке, поднялась по шее к голове и захватила все тело. Арктур лежал без сил: «Пусть меня найдут так и убьют». Солнце пробивалось сквозь ветки, и лишь редкий луч касался земли. Один их таких везунчиков скользнул по траве и отразился яркой вспышкой обратно в небо. Хвоинки в вышине покачивались на ветру, то преграждая, то открывая путь лучу, и что-то блестящее в траве будто подмигивало Арктуру. Он откликнулся на этот призыв, гонимый чьей-то чужой волей. Ползком, на четвереньках, парень преодолел расстояние до сверкающего осколка и ухватился за него, будто за спасательный круг. Что-то небольшое и холодное оказалось в руке – два стеклышка и металлические гнутые дужки, очки Кастора. Шатаясь, Арктур шел в том направлении, куда указывали очки, под силой чужой воли, которая гнала его ветром и звала беззвучным голосом. Несколько шагов по лесу, через ельник, по зарослям брусники, через упавшее дерево, поросшее мхом, прямиком в овраг к куску выжженной земли. А на черном ковре останки, скрюченное тело, и не различить в нем старика. Арктур испытал такую боль, словно на грудь положили горячий камень, он медленно плавил кожу, плоть, кости, и теперь в ней зияла дыра. Пусто и обжигающе холодно. Он едва смог найти в себе силы, чтобы подняться и продолжить путь. Его подгоняло не желание спастись, а бездонное чувство вины. 23 Дорога до базы соседей занимала три дня. Арктуру понадобилось пять – найти опознавательные знаки оказалось не так легко, и он постоянно плутал. К тому же время уходило на поиск воды и пищи. Арктур помнил, какие цветы срывала Леда ради кореньев, он находил их, безжалостно вырывал и съедал все без остатка. Его спасали ягоды и орехи, даже неспелые маленькие шишки можно пережевать и выплюнуть ради капель живительного сока. Кусочки застывшей смолы крошились во рту и оставляли терпкое ароматное послевкусие, зато голод отступал. Леда была права: лес не оставит никого голодным. Воду приходилось экономить. Объема фляги хватало, от ручья к ручью, если не тратить попусту, а только смачивать горло. Ночами Арктур укрывался на деревьях или под ними. Над головой два раза пролетел дрон, может, их было больше, бесшумные версии беспилотников давно стояли на вооружении силовиков. Но путь пролегал по густой тайге, минуя любую открытую местность. Рюкзак за плечами тянул. Арктур собрал туда все, что уцелело в сгоревшем доме. Вещей было немного. Портативная солнечная батарея лежала в вещах и практически не пострадала. Такой штукой можно зарядить разве что фонарик, но лишней она точно не будет. Еще Арктур снял глушилки сигнала. «Отдел ПЭ дальше своего носа не видит», – усмехнулся он, когда вскарабкивался на дерево. В отдельный кармашек рюкзака он аккуратно положил очки Кастора. Плечи ныли от тяжести, но Арктур даже не думал бросить ношу. Больше хлопот доставляло ружье. Неудобное, громоздкое, тяжелое. Застряв в трясине, Арктур боялся его промочить. Выдергивая ногу, он потерял равновесие. И вместо того, чтобы ухватиться за ветку, спасал ружье от воды и в итоге упал навзничь. Голова оказалась в мутной грязной жиже, но обе руки держали ружье над поверхностью. По ночам он слышал, как воют волки, но ни одни из них не попался ему на пути. Ружье вселяло уверенность, он был готов к встрече с крупным хищником или с кем-то из отдела ПЭ. Поэтому Арктур бережно хранил его, хотя так и не разобрался, как им пользоваться. На пятый день он взобрался на гору, что являлась частью хребта, оставив лысую сопку по правую руку, большую – по левую. Спуск занял еще больше времени, и на закате он достиг рыжей скалы. От нее уходила заметная тропа. Под конец Арктур просто шел наугад, ему мерещился смех Лилии. Сквозь километры хвойного леса, звук ее смеха звал к себе, отражаясь от острой сосновой хвои и рассыпаясь на миллион мелких частиц. Парень интуитивно шел на тот звенящий звук, ноги уже не отрывались от земли, а тащились, сгребая поверхность и оставляя кривые следы. Он добрел до какого-то домика уже к ночи. Луна освещала часть крыши, которая виднелась из-под раскидистой сосны. Вокруг так же буйно росли кусты, дом выдали блики стекол. Но Арктур не испытал радости, у него не осталось сил звать на помощь и даже стучать в дверь. Он дошел до скамьи прямо у дома: «Прилягу на минутку и встану». Но как только лег, сон, или обморок, или обезвоживание раздавили его, и парень проспал до утра. Арктуру снился детский смех. Этот звук смешивался со звенящими переливами быстрого ручья, и они заполняли собой все вокруг. Ему снилось, как бесконечно долго он пьет из этого ручья, а потом танцует с Лилией. – Волосы-сосульки, волосы-сосульки. Леда, Поллукс, смотрите, волосы-сосульки пришли… Арктур слышал голос Лилии над собой очень близко, но теперь ему не мерещилось – это действительно была она. Парень наконец-то дошел до базы. Все были живы. Он уселся на скамье. К нему вышли Альдерамин, Фомальгаут, Поллукс, Мирах и Леда. Между ними – черная земля, торчащие корни деревьев и пляшущая Лилия. – Ну, чего вы не радуетесь, волосы-сосульки пришли! – верещала она. Арктур ждал, что вот-вот появится второй малыш и закружит в танце с Лилией, но секунды шли, никто не выходил. В сердце что-то предательски дрогнуло. И смотрели все на Арктура как на врага и уничтожителя. – Лилия, зайди в дом, – скомандовала Леда. Девочка не противилась, будто все понимая. – Ты зачем сюда пришел? – Мирах первый пошел на него с кулаками. Арктур от бессилия мог только зажмуриться и принять удар. Как между молотом и наковальней, его голова оказалась между кулаком и бревенчатой стеной дома. – Как ты нас нашел? Отвечай, ты, предатель! Арктур от удара завалился на землю; мощными руками Мирах схватил его за грудки, поднял на ноги и продолжил бы лупить, если бы не подошла Леда. Ее рука на плече здоровяка остановила насилие. – Где Кастор? Арктур мотнул головой. Мирах усадил его обратно. – А Крокус? – спросил парень в свою очередь. В ответ – молчание. Арктур потянулся к рюкзаку и достал очки Кастора. Леда аккуратно взяла их, прижала к груди и вся съежилась, будто от холода. Слова камнем застряли в горле Арктура, острием царапая глотку, но еще один важный вопрос мучил его с того момента, как все показались во дворе дома: – А где другие ренегаты? – Никого нет. Ренегаты, что жили здесь, ушли по своей воле. Они заботливо законсервировали жилище для потерянных путников, укрепили крышу, чтобы не протекала и дом не гнил изнутри, заколотили окна, поставили старую утварь, в шкафах стопкой сложили одеяла и одежду. В углу стояла метла вверх прутьями, чтобы они не гнулись. Дом будто ждал колонию Кастора. Сначала они обустроилась здесь на время, но, когда поняли, что в этой части леса безопасно, решили остаться. – Ушли, оставили базу примерно полгода или год назад, – ответил Мирах. – Или погибли. Может, ты их сдал? – На этот раз к нему приблизился Поллукс. – Ты привел к нам отдел ПЭ. Мы видели с утеса, как горел дом, в котором мы родились и выросли, дом, который с таким трудом строил Кастор и наши родители. Ты привел убийц. Скажи, ты с ними всегда был заодно? Отвечай, через сколько сюда заявятся головорезы и спалят наше новое убежище? – волком рычал Поллукс. Арктур мотнул головой. Он хотел смочить горло: язык прилип к небу от сухости, ему сложно было говорить. И уж тем более он не мог встать и спорить. – Можно мне хотя бы воды, – прошептал Арктур. Поллукс не двинулся с места. Казалось, никто не собирался поить гостя. Впав в беспамятство от злости, они готовы были жестоко расправиться с Арктуром. Но среди них никогда не водилось убийц. Леда расслышала его мольбы, пошла в дом и вернулась с большой флягой воды. – Как ты нашел нас? – По твоим картам, конечно. – Арктур попытался улыбнуться Леде. – Я разграбил все тайники. Перекусы, вода и карты спасли меня. Леда тяжело вздохнула. Они больше никогда не вернутся в ту часть леса. Даже в этом убежище небезопасно, раз на пороге появился предатель. Теперь путь лежал дальше на север. В непроглядной холодной тайге отдел ПЭ не найдет их. – Ты нас опять сдашь? – сухо спросила она. – Я вас не сдавал, честное слово. Я бы никогда так не поступил. – Арктур ожил от воды. – И ни за что не подвел Кастора, Лилию, тебя. – Мы не сразу поняли, что ты – причина нашей беды. Случайно или специально, но это сделал ты. – Поллукс скрипел зубами и сжимал кулаки, в любую секунду готовый сцепиться с незваным гостем. – Я виноват, но как только осознал, что привел в ваш дом отдел ПЭ, то решил остаться с Кастором. – Арктур обратился ко всем: – Если бы я шпионил для отдела, разве я дал бы вам возможность уйти? Я на вашей стороне. – Если это так, откуда ты знаешь, что сейчас они не придут за тобой? – Не знаю, но надеюсь, что смог запутать следы. Позвольте перевести дух, и я все расскажу. – Мы не можем пустить тебя, – сказала Леда. – Да, уходи отсюда обратно в смартполис! – сплюнул Поллукс. Арктур сник от бессилия. Знали бы они, что он пережил. Он до сих пор в ночи слышал крики, будто снова оказался в лечебнице. Его будили воспоминания о пытках, острой иглой тело пронзала боль. И только мысль о ренегатах спасала его все это время, дарила силы жить дальше.