Я включил первую передачу и тут же вторую. Чьи-то руки уже скребли по багажнику и задним стеклам. Такой прыти я от отравленных не ожидал. Хорошо, что все они находились позади машины и не могли кинуться под колеса, иначе, боюсь, я бы не сумел выбраться. А так я прибавил газу, мотор послушно взревел и бросил машину вперед, оставляя отравленных в дураках. Это их не успокоило, и вся группа продолжила преследование – то, что надо! Я, то ускоряясь, то специально замедляясь, выехал со двора и двинулся в более, как мне казалось, безопасном направлении – туда, откуда мы прибыли. Отравленные дружно бежали следом. Пять минут прошло! Ну же, Коля, действуй! Бросив случайный взгляд на спидометр, я удивился. Двадцать пять километров в час! И ведь отравленные не отстают – несутся следом на некотором расстоянии, но не отстают! И это не короткая дистанция – мы отъехали от Колиного дома уже порядочно. Начинающие спортсмены бегают не быстрее десяти километров в час, а самые подготовленные умудряются удерживать темп в пятнадцать – семнадцать километров в час. Отравленные же уверенно наращивали скорость, не чувствуя усталости. Если они так прогрессировали за последний час, то нам придется туго… – Пора разворачиваться! – предупредила Катя. – Время! Я свернул с проспекта на боковую улочку и, сделав небольшой крюк, выехал прямо за спинами преследовавших меня отравленных. К счастью, они не успели отследить мой маневр и вскоре остались далеко позади. К Колиному подъезду я прибыл минута в минуту. От дверей уже поторапливался Егоров, придерживая под локоток маленькую, но достаточно еще шуструю старушку. Он усадил ее на заднее сиденье рядом с Машей, сам же устроился впереди, держа оружие наготове. Старушка тут же протянула девочке леденец на палочке: – Кушай, деточка, на здоровье! – Спасибо! – Меня Сталинина Петровна зовут, – представилась мама Коли. – И не удивляйтесь, в наше время каких только имен не придумывали! – А мне нравится, – честно призналась Катя. О Сталине она прочла совсем недавно, но успела проникнуться почтением к вождю всех народов и была абсолютно уверена, что, живи он и в ее мире, победа в войне пришла бы скорее, а может, и войны бы не случилось – условия-то иные!.. – Ну и слава богу!.. – перекрестилась старушка. – Я – Катя, это – Маша, за рулем – Эрик! – Эрика знаю, – закивала Сталинина Петровна. – Мне Коля обо всех своих товарищах рассказывал! – Надеюсь, только хорошее, – улыбнулся я. – Несомненно, – серьезно подтвердила старушка. – Он у меня мальчик правильный. Никогда друзей не сдавал, даже в детстве! – Мама, прекрати! – Егоров, любимец женщин и гроза преступного мира, внезапно покраснел. – А что я такого сказала? – искренне удивилась Сталинина Петровна. – Хотя, понимаю, разговоры не к месту, когда в городе такое творится! Вы хоть знаете, в чем причина? – Разбираемся, – туманно ответил я, неотрывно следя за дорогой. Впереди, на продолжительном участке проспекта, я приметил сразу несколько многочисленных групп отравленных. Нас пока не замечали, но я решительно сбавил скорость – что-то мне подсказывало, что лучше сейчас не пытаться действовать напролом. Да, в такие моменты жалеешь, что под рукой нет танка или БТР – самое подходящее средство против взбесившихся горожан, в одночасье переставших быть людьми. Я еще раз поймал себя на мысли, что уже не считаю отравленных обычными, просто заболевшими людьми и убивать их готов без малейшей жалости. Да, еще утром они любили, ненавидели, ссорились, мирились, занимались делами, грустили, радовались, ели, пили… но то время прошло. Если каким-то чудом удастся вернуть их в нормальное состояние, я буду только рад. Сейчас же я мог относиться к ним только и исключительно как к врагам: жестоким, безжалостным, беспощадным. А врагов принято уничтожать, пока они не уничтожили тебя самого. – Едем в объезд, – решил я. – Не нравятся мне эти скопления впереди… их там слишком много собралось, и новые все прибывают… Из подъездов, переулков, соседних дорог медленно шли отравленные, сбиваясь в кучи, они не дрались между собой и будто бы даже общались. По крайней мере, дальше они двигались вместе, уже не замирая в одной точке на долгое время. Мне пришлось сделать приличный крюк и объехать проспект по широкой дуге, а затем выехать на дальнем его окончании, откуда до ОВД оставалось всего ничего. В этой части города отравленных почему-то было не очень много, и в основном только одиночки. Групп я заметил всего три или четыре, да и те не слишком многочисленные. – Надо бы в магазин заскочить, – напомнил Коля. – А то у нас ни воды, ни еды, ни медикаментов… Я выбрал небольшой продуктовый, в котором прежде частенько делал покупки. Отравленные рядом не крутились, но все равно я оставил Колю сторожить снаружи, а сам зашел внутрь, попросту расстреляв замок на двери. Магазин меня встретил безлюдными залами, свет оказался выключен, и, пока я искал общий рубильник, прошло минут пять. Зато все, что нам требовалось, имелось здесь в избытке. Первым делом я перетащил к машине несколько десятилитровых баллонов с чистой водой. Можно быть уверенным, что эта вода, даже если она вдруг набрана из-под крана, что далеко не редкость в реалиях российского бизнеса, все же не отравлена. Дата на маркировке стояла трехдневной давности – пить можно спокойно. Коля складывал баллоны в багажник, благо места там хватало. Я же, закончив с водой, набрал мешок консервов с тушенкой, с десяток колбасных палок, две головки сыра и прочих продуктов, старательно выбирая из всего многообразия менее скоропортящиеся. В последнюю ходку я прихватил несколько бутылок с коньяком, виски и водкой, а также три блока сигарет – в хозяйстве пригодится. Из аптечного киоска я выгреб все подряд – никогда не знаешь, что именно понадобится. Вместо оплаты я оставил у кассы листок с адресом ОВД и моей фамилией – грабить магазин я не планировал, мародерство – не наш профиль, и в случае благоприятного исхода с радостью возместил бы понесенные убытки хозяевам. То ли я слишком уж расслабился, туда-сюда снуя от машины к магазину, то ли подсознательно не ждал опасности оттуда, где, как мне казалось, я все проверил, но нападение я прозевал. Он, очевидно, спал в подсобке – невысокий, лысоватый, с изрядным брюшком и орлиным профилем – хозяин ли магазина, решивший сторожить добро самолично, или охранник, задремавший на рабочем месте, а потом отравившийся реагентом и застрявший в помещении, – не знаю. Прыгнув на меня и повалив на пол, он продемонстрировал недюжинную силу, которой я от подобного типа не ожидал. Пакет с бутылками выпал из моих рук, но сейчас было не до них. Руки отравленного сжались на моем горле мертвой хваткой. Я ударил его по почкам – никакой реакции, у него даже мимолетной гримасы не промелькнуло на лице – кажется, он попросту не заметил удар. Еще удар – в этот раз в глаза растопыренной пятерней. Бесполезно. Он моргнул, но не только не разжал рук – хватка на горле только усилилась. Я захрипел. Долго такое давление никто не смог бы выдержать, еще несколько секунд – и наступила бы гарантированная смерть. Отравление реагентом трогганов усилило его физические возможности в несколько раз. Он сравнился бы сейчас с тяжелоатлетом и, думаю, запросто выжал бы мировой рекорд с первой попытки. Я все пытался оторвать его руки от моего горла, из последних сил, задыхаясь. В глазах плыло, голова, казалось, сейчас взорвется. Он же просто сломает мне шейные позвонки. По крайней мере, смерть будет быстрой… Мои руки разжались. На мгновение я потерял сознание. И тут же, с глотком воздуха, пришел в себя. Я дышал и дышал и не мог надышаться! Оказывается, как мало человеку нужно для счастья – просто дышать!.. Когда я наконец обрел способность соображать, то увидел, что сижу, прислонившись к прилавку, рядом лежит убитый лысый с пробитой головой, а Егоров протягивает мне бутылку с водой. – Тебя слишком долго не было, я решил проверить, – пояснил он свое спасительное появление. Коля помог мне подняться. Я ощущал изрядную слабость, колени подкашивались, но пакет с алкоголем и таблетками я все же не забыл прихватить с пола. Откуда в отравленных эта небывалая сила? Даже хилый на вид, явно не увлекающийся спортом мужичок чуть не отправил меня на тот свет. Меня – тренированного опера! Причем голыми руками!.. Нет, такие бои не по мне. Никого к себе больше не подпущу и на расстояние десяти шагов. Нужно стрелять по ним издалека, не обязательно на поражение, но ни в коем случае не давать возможности приблизиться для рукопашной. В ближнем бою у обычного человека против отравленных шансов нет. Это все равно что выставить против семилетнего ребенка крепкого взрослого мужика. Ребенок, может, и сумеет победить, если ножичек в кармане отыщет и не побоится его в дело пустить, но поставил бы я в таком поединке, естественно, на взрослого… – Может, я поведу? – предложил Егоров, с сомнением поглядывая на меня. – Справлюсь! Ты лучше следи за местностью и, если что, сразу стреляй! Сам видел, один на один нам с ними не совладать, а тем более с толпой. Разорвут… Маша дремала у Кати на коленях, Сталинина Петровна задумчиво глядела в окно. Мы загрузили оставшиеся пакеты в багажник и тронулись с места. – Я думаю, все это – кара свыше, – негромко сказала Колина мама. – Человек слишком зазнался, считая себя царем природы. А он не царь, он лишь слуга. – Не разбуди девочку, пусть поспит, – попросил Егоров. – А кто царь, кто слуга – после разберемся… К тому же природа тут совершенно ни при чем. Тут руку приложили совершенно конкретные существа. И мы этим тварям полный счет еще выставим… – Существа твои – лишь орудие, – непреклонно ответила Сталинина Петровна. – Не забывай, все мы – Божьи дети. Но когда ребенок начинает капризничать, его наказывают! – Мама, сколько раз тебе говорил, не с твоим именем проповедовать веру в Бога! – легко улыбнулся Коля. – Эх, молодежь, все бы вам зубы скалить… – не обиделась Сталинина Петровна, но тему на этом закрыла. Оставшиеся несколько кварталов мы преодолели без происшествий, повстречав по дороге лишь несколько разрозненно шатающихся отравленных. Ни одной сплоченной группы мы не увидели. У нашего ОВД стояли три черных джипа с тонированными стеклами. – Это еще кто такие? – удивился я, паркуясь рядом. – Что-то многовато гостей… Дверь открылась, и на улицу вышли пятеро крупных мужчин с автоматами в руках, а за ними, широко улыбаясь, – Серега с уодлом. Я присмотрелся: нет, никого из мужчин я не знал. Лица бесстрастные, ни улыбки, ни тени эмоций… да это же големы! Как только я осознал этот факт, руки тут же непроизвольно сжали автомат, и, признаюсь честно, если бы не Гранин, я бы сразу начал стрелять. Только его присутствие и остановило меня. – Свои, свои! – успокоил Серега, заметив мое судорожное движение. – Влад прибыл с подкреплением! Этих привез и еще Нильса заодно прихватил. Так что теперь взять нас будет в несколько раз труднее! – Где он их нашел? – с трудом заставив себя опустить оружие, спросил я. – У него и спросишь. Как поездка прошла? Смотрю, всех доставили? А это что за прекрасное создание? – Я – Маша, – засмущалась девочка, выбираясь из автомобиля. – Приятно познакомиться! Меня зовут дядя Сережа. – Мне тоже очень приятно, – покраснела Маша, с первого взгляда влюбившаяся в мужественного Грани-на, скалящего зубы в вечной ухмылке. – Так, девушки, прошу всех в дом! А мы пока посмотрим, что нам дядя Эрик привез вкусненького!.. Големы быстро перетаскали пакеты в здание. Сталинина Петровна взяла контроль за продуктами в свои руки и тут же устроила в одном из кабинетов временную кухню, столовую и одновременно продуктовый склад. Машу попытались уложить спать, но она неотступно ходила за Серегой, стараясь не выпускать его из виду ни на секунду. В конце концов на нее махнули рукой: мол, как сама устанет, тогда и уложим. А пока главное – чтобы не мешалась под ногами. Лурье я обнаружил в нашем кабинете. Он сдвинул столы и разложил сверху большую карту города и окрестностей. – Плохи наши дела, – мрачно сообщил он. – Я сумел добраться до западного выезда из города. В пяти километрах трасса блокирована военными. Мне даже не позволили приблизиться, еще издали открыли огонь на поражение. Еле оттуда ноги унес. Думаю, все остальные выезды тоже перекрыты. В этом есть и свои плюсы – отравленные не смогут покинуть город. А из минусов – кажется, нас заранее списали в естественные потери… Глава 9. К бою готовы!