– Мне нужно кое-что обсудить с вами, – сказала она быстро, но безо всякого смущения, – где мы можем поговорить? – Наблюдая за игрой? – предположил я, размышляя о молодом человеке у колышков калитки. – Мне прежде всего нужно место, где нас не услышали бы. Речь про мистера Раффлса! – добавила она, взглянув мне прямо в глаза. Опять дело в Раффлсе! Разговор о нем, и это после всего того, что она разузнала вчера! Мне не слишком нравилась эта перспектива, но я провел мисс Белсайз мимо притененного плющом современного теннисного корта к тренировочной площадке, превращенной ради матча в беседку с газоном. – И что же насчет Раффлса? – спросил я, как только мы вступили на траву. – Я боюсь, ему грозит какая-то опасность, – ответила мисс Белсайз. Она резко остановилась и повернулась ко мне, будто мы играли какой-то спектакль для самих себя. – Опасность! – повторил я, пожалуй, выдав себя виноватым тоном. – Почему вы так считаете, мисс Белсайз? Моя визави вдруг смутилась. – Вы ведь не скажете ему, мистер Мандерс? – Нет, если вы этого мне не разрешите, – ответил я, захваченный врасплох более ее манерой, чем самим вопросом. – Вы мне это обещаете? – Безусловно. – Тогда скажите мне, заметили ли вы двух мужчин, которые прошли мимо нас, как только мы встретились? – Там было изрядное количество мужчин, – ответил я, чтобы выиграть время. – Но эти двое были не того класса, что собрался здесь сегодня. – В котелках и коротких пальто? – Так вы заметили их! – Заметил только потому, что вы на них смотрели, – отвечал я, припомнив, что произошло. – Они напрашивались, чтобы их заметили, – сухо ответила мисс Белсайз, – они следовали мистером Раффлсом из клуба! – В самом деле?! – встревоженно воскликнул я. – Они следили за вами обоими, когда вы прибыли. – Вот паршивцы! Вы тогда заметили их в первый раз? – Нет, в первый раз я увидела их у ограждения, еще до начала игры. Они были недалеко от Тедди, как мне показалось. Но они не смотрели на него – это и привлекло мое внимание. Я так думаю, они поджидали мистера Раффлса; в любом случае, когда он подошел, они отодвинулись подальше. Но потом они повсюду ходили за нами. – Вы уверены в этом? – Я часто оглядывалась, – сказала мисс Белсайз, впервые пряча глаза. – Вы думаете, что эти люди – детективы? Я выдавил из себя смешок. – Я боюсь, что возможно, это они, мистер Мандерс, хотя, кроме как на сцене театра, я детективов не видела. – Но все же, – настаивал я, с трудом сдерживая усмешку, – вы полагаете, что именно здесь, на игре, за Раффлсом стали бы следить? – Я теперь всегда готова к чему угодно, – сказала мисс Белсайз, – после того, что услышала вчера днем. – Вы про бедного мистера Гарланда и его положение? Это довольно неловкое предположение мне удалось вставить в разговор с большой ловкостью; взгляд моей визави вернулся ко мне, в нем было презрение, возможно, заслуженное. – Нет, мистер Мандерс, я о том, что случилось между мистером Леви и мистером Раффлсом; вы же прекрасно знаете, что я имела в виду, – строго добавила мисс Белсайз. – Конечно, вы не отнеслись к этому серьезно? – спросил я, не обратив внимания не выражение недоверия. – Как бы я могла не отнестись серьезно? Это нешуточное обвинение, учитывая обстоятельства! – воскликнула Камилла Белсайз. – Считаете, – продолжил я, поскольку она явно не желала быть недопонятой, – бедный старина Раффлс может быть причастен к какому-то ограблению в Карлсбаде? – Если это было ограбление. На последнем слове она поморщилась. – Намекаете, что это мог быть какой-то розыгрыш? – сказал я, припоминая, как жертва сама себя убеждала в этом недавно в Олбани. Камилла не только приняла это предположение с распростертыми объятиями, она даже осмелилась сделать вид, что это было именно то, что она сама имела в виду. – Это очевидно! – откликнулась она, с таким значительным превосходством, которым мог бы воспользоваться сам Раффлс, но, увы, совершенно не шедшим ей. – Я удивляюсь, почему вы сами об этом не подумали, мистер Мандерс, ведь вы участвовали в той перепалке с мистером Леви всего лишь вчера днем. Мистер Раффлс все нам сам рассказал – и я очень благодарна вам обоим; ну вы понимаете, ради благополучия Тедди, – добавила она, бросив в сторону игрового поля быстрый взгляд, полный раскаяния. – Но все же это показывает, на что способен мистер Раффлс, и это как раз то, что мы обсуждали вчера, говоря о нем. – Я не припоминаю, – сказал я, довольно быстро все припомнив. – В оранжерее… – решилась напомнить мне она. – Когда вы спрашивали, что люди говорят о нем, я ответила, что он живет своей смекалкой. – И игрой за деньги! – Да, но правда оказалась даже хуже. – Я не уверен в этом, – сказал я. – Но прожить за счет смекалки ему не удастся, если конечно она велит ему только красть драгоценности, а потом возвращать их обратно. – Но это был всего лишь розыгрыш, – напомнила она нам обоим немного напряженно. – Если мистер Раффлс вообще этим занимался, это наверняка должен был быть розыгрыш. И было бы ужасно, если бы у него начались неприятности из-за одной неуместной шутки! Я отлично понимал, что она сейчас чувствует – она действительно беспокоилась насчет «неприятностей» у того, кто ей только вчера не нравился, и кому она не доверяла. Ее голос дрожал от волнения. Слезы проступили на глазах, и для меня ее глаза казались теперь милее, чем раньше, когда я видел их дерзкий взгляд; но я достаточно опрометчиво высказал то, что думал, и слезы моментально высохли. – Я думал, он вам не нравится? – заметил я, и она немедленно отреагировала: – Кто вам это сказал? Он ведь так много сделал для Тедди, – продолжила она, – и вчера больше, чем когда-либо еще, – она схватилась за мою руку, – …и вы помогали ему! Мне ужасно жаль мистера Гарланда, еще больше, чем Тедди. Но мистер Раффлс не просто сожалел. Я знаю, что он сделает все, что сможет. Кажется, он думает, что дело нечисто. Он говорил о том, чтобы урезонить этого наглого ростовщика, если даже не предать суду. Будет ужасно, если вдруг это чудовище повернет дело в свою пользу и сможет выдвинуть против мистера Раффлса какие-то обвинения! Она точь-в-точь повторяла мой тон, говоря насчет «обвинений», и мне показалось, что эхо ее голоса было еще более неискренним, чем оригинал. Но, по крайней мере, я смог понять ее настроение. Мисс Белсайз не была обманута, она всего лишь хотела, чтобы я так думал. Она угадала, что я знаю обо всем, но никто из нас не желал бы признать перед другим, что обвинения против Раффлса были оправданны. – Но зачем за ним следили эти люди? – сказал я, начав гадать об их намерениях. – Если бы против старины Раффлса было что-то конкретное, неужели его не арестовали бы? – О! Я не знаю! – таков был ее слегка раздраженный ответ. – Я всего лишь думаю, что его стоит предупредить о том, что за ним следят. – Вам при этом не важно, в чем он виновен? – поинтересовался я. – Нет! – ответила она. – Что бы он ни натворил, все покрывает то, что он сделал для Тедди вчера! – Так вы хотите, чтобы я предупредил его? – Да – сама я этого не сделаю! – И вы предполагаете, что он действительно взял ожерелье у мистера Леви? – Так мы все считаем. – Но допустим, что это вовсе не была шутка? Я говорил так, будто хочу в шутку предположить непредставимое; все, чего я желал услышать, было выражение лояльности от этого нового, неожиданного, и все еще ненадежного союзника. Этот бросок наудачу оказался неожиданно успешен; мисс Белсайз взглянула прямо мне в глаза, и одним этим взглядом внушила мне уверенность. – Что ж, после вчерашнего… – сказала она. – Я бы все равно его предупредила! – Вы будете защищать Раффлса, и вам неважно даже, прав он или нет? – пробормотал я, понимая наконец, что Камилла Белсайз полностью стала на нашу сторону. – Против этого грубого вымогателя – определенно! – ответила она, не отказавшись от оговорки. – И уж совершенно не важно, что я при этом думаю о нем – после того, что вы двое сделали для Тедди вчера. Мы уже некоторое время продолжали движение, и теперь я остановился как вкопанный. И глянул на часы. Оставалось несколько минут до перерыва на ланч. – Если Раффлс отправился на кэбе к себе, – сказал я, – то он уже почти приехал, и я мог бы позвонить ему по телефону. – На площадке есть телефонная будка? – Телефон есть в павильоне, полагаю, но только для членов клуба. – Тогда вам стоит найти телефон где-нибудь поблизости. – А как насчет вас? Мисс Белсайз сверкнула улыбкой, означавшей полную и безусловную независимость.