– Действительно? – переспросила мисс Белсайз, не возвращая комплимент на свой счет. – В придачу! – пробормотал Раффлс мне с тонкой иронией. Это не должно было достигнуть ушей Леви, но достигло, и было воспринято с изысканными манерами. – Я не собирался использовать торговый термин, – пояснил еврей, – хотя торговля, признаюсь, много значит в моей жизни, хотя я и редко заключаю неудачные сделки, мистер Раффлс; а когда заключаю, мой партнер успевает об этом пожалеть не меньше моего. Это было сказано с хохотком для присутствовавшей дамы, но и не без косого взгляда в нашу сторону. Раффлс откликнулся гораздо более сердечным смехом, проигнорировав взгляд. Я заметил, что мисс Беллсайз начала присматриваться к поведению обоих, и все это было прервано только прибытием подноса с чаем – мистер Гарланд немедленно попросил девушку принять обязанности распорядительницы. Он тоже обводил нас тревожным взглядом; на Раффлса он смотрел задумчиво, будто хотел увлечь его на разговор наедине, однако воздерживался от этого, что, вместе с тем, как он мрачно-формально держался в отношении ростовщика, создавало впечатление, будто местонахождение сына уже не было единственным, что волновало старика. – Все же, – заметила мисс Белсайз, когда мы все собрались рядом с ней при свете камина, – вы, кажется, встретили равного себе соперника недавно, мистер Леви? – Это где же, мисс Белсайз? – Где-то на континенте, не так ли? Это попало в газеты, но я никак не могу припомнить название места… – Вы имеете в виду тот случай, когда мы с женой были ограблены в Карлсбаде? В этот момент я втянул воздух и задержал дыхание так, как не делал этого в течение всего дня. Раффлс же просто улыбался над своей чашечкой с чаем, с видом человека, которому все прекрасно известно. – Верно, это был Карлсбад! – подтвердила мисс Белсайз, как будто это имело значение. – Теперь припоминаю. – Я бы не назвал это встречей с равным! – отвечал ростовщик. – Безоружный мужчина, с напуганной женщиной – не соперники отчаянному грабителю с заряженным револьвером. – Неужели все было так ужасно? – прошептала Камилла Белсайз. До этого момента мне казалось, что она с лучшими намерениями завела разговор на эту злосчастную тему; теперь она начала по-настоящему интересоваться этим делом, и жаждала деталей, которыми мистер Леви не желал делиться. – История недурная, действительно, – сказал он, – но я предпочту рассказывать ее, когда преступника поймают. Если хотите знать больше, мисс Белсайз, советую расспросить мистера Раффлса, он как раз был в том же отеле и видел всю эту суматоху. Но для меня и моей жены это все было слишком волнительно. – Раффлс, вы были в Карлсбаде? – воскликнул мистер Гарланд. Мисс Белсайз глядела во все глаза. – Да, – сказал Раффлс. – Именно там я имел удовольствие познакомиться с мистером Леви. – Вы разве не знали, что он был там? – заинтересовался заимодавец нашего хозяина. Он быстро взглянул на Раффлса и мистер Гарланд подтвердил, что он впервые об этом слышит. – Но мы ведь впервые встретились только сегодня сэр, – заметил Раффлс, – всего на несколько минут, утром. И я вам сказал, что только недавно вернулся в город. – Но вы не говорили, что были в Карлсбаде, Раффлс! – Не самая приятная для меня тема, признаюсь, – ответил Раффлс со вздохом и смешком. – …Вы согласны, мистер Леви? – Для вас, наверное, да, – ответил на это ростовщик. Они стояли друг напротив друга, освещенные камином, каждый опершись плечом на массивный дымоход; Камилла Белсайз все еще смотрела на них со своего стула у чайного подноса; а я по очереди обозревал всех троих из дальнего угла залы. – Но вы самый крепкий человек из всех, кого я знаю, – совершенно бестактно наседал старый Гарланд. – Что вообще вы делали в таком месте, как Карлсбад? – Лечился! – ответил Раффлс. – Там ведь больше и делать нечего, не так ли, мистер Леви? Леви, уставившись на Раффлса, ответил: – Только если не хотите повстречаться с разряженным бандитом, который крадет драгоценности вашей жены, а потом вдруг приходит в такое настроение, что практически отдает их обратно! Этот яркий эпитет был тем самым, который Дэн Леви применил к Раффлсу и мне с утра в своей конторе. – Так что, он отдал вам украденное? – спросила Камилла Белсайз, заинтересованной репликой нарушив молчание. Раффлс быстро повернулся к ней. – Драгоценности были найдены закопанными в лесу, – сказал он. – Все в Карлсбаде думали, что это грабитель закопал их. Но, несомненно, у мистера Леви есть информация поточнее. Мистер Леви сардонически ухмыльнулся в отсвете пламени. В этот момент я последовал примеру мисс Белсайз и позволил себе вставить припоздавшую реплику. – Я не думаю, что в лесах Австрии могут встречаться особенно разряженные бандиты. – Их там нет! – с готовностью признал ростовщик. – Но тот модник знает площадь Пикадилли не хуже, чем любой уголок континентальной Европы. Его штаб расположен в Лондоне, и собраться за час в дорогу длиной в неделю для него легче легкого, если, конечно, добыча того достойна. Вот, например, ожерелье миссис Леви было похищено в Карлсбаде, но все указывает на то, что приметили его где-то в лондонском театре, или в ресторане – так ведь, мистер Раффлс? – Я боюсь, что не смогу выразить мнение как эксперт… – весело заявил Раффлс, как только их глаза встретились. – Но, если преступник был англичанин и знал, что вы тоже отсюда, почему же он не осыпал вас ругательствами на английском? – А кто вам сказал, что это было не так? – воскликнул Леви с внезапной усмешкой, которая указывала, что у него возникла какая-то затаенная мысль. Мне было ясно, что это за мысль уже в течение нескольких последних минут; но выражение ее в таком явном виде определенно было ошибкой. – Да кто же мне рассказывал все, – парировал Раффлс, – кроме вас и миссис Леви? Вы то тут, то там благовествовали мне об этом происшествии, но оба были согласны в том, что тот парень угрожал вам на немецком и держал в руке револьвер. – Мы оба решили, что это был немецкий, – проворно поддержал его Леви, – но это мог быть хоть хиндустани, хоть чертов китайский, почем я знаю! Но насчет револьвера не может быть сомнений. Я прямо вижу, как он наводит его на меня, как его глаз целит в меня вдоль ствола – так же ясно, как я вижу сейчас ваши глаза, мистер Раффлс. Раффлс громко расхохотался. – Надеюсь, я – зрелище поприятнее, мистер Леви? Я помню по вашим рассказам, что тот парень был настоящим огромным головорезом. – Это верно, – сказал Леви, – он выглядел значительно страшнее, чем требовалось для этого дела. Его лицо было зачернено, но зубы у него были такими же белыми, как ваши. – Еще какие-нибудь черты сходства припомните? – Я отлично помню его руку, державшую револьвер. Раффлс вытянул вперед свои руки. – Присмотритесь хорошенько к моим… – Его руки были так же черны, как и его лицо, но ваши ничуть не более гладки, чем у него, и так же ухожены. – Что же, я надеюсь, однажды вы увидите наручники на них, мистер Леви. – Ваше желание сбудется, обещаю вам это, мистер Раффлс. – Вы не хотите ли сказать, что обнаружили вашего грабителя? – воскликнул Эй Джей. – О, я присматриваю за ним! – откликнулся Дэн Леви, сверля Раффлса взглядом. – И вы не расскажете нам, кто он? – спросил Раффлс, отвечая на тяжелый взгляд непринужденно-заинтересованной улыбкой, но загробным голосом, который создавал впечатление, что Раффлс всего лишь забавляется, в отличие от Дэна Леви. Ведь именно Леви своим последним выпадом изменил тон разговора – до этого все, что было произнесено, даже самые внимательные глаза и острые уши в Европе могли бы счесть всего лишь перешучиванием. Только я мог понять, какая дуэль происходит, скрываясь за улыбками этих двух мужчин. Только я мог проследить за оттенками, взаимной игрой взглядов и жестов, тонкими ходами этой скрытой битвы. И сейчас я наблюдал за тем, как Леви спорит сам с собой о том, стоит ли ему принять дерзкий вызов и обличить Раффлса немедленно. Я видел, как он мешкает, видел, как он размышляет. Выражение его грубого и хитрого лица было легко прочитать; и когда оно вдруг озарилось злорадным светом, я почувствовал, что нам стоит приготовиться к чему-то пострашнее простого и безрассудного обвинения. – Да! – прошептал голос, который я едва узнал. – Так вы не расскажете нам, кто он? – Пока нет, – ответил Леви, все еще глядевший прямо в глаза Раффлсу. – Но мне о нем уже все известно! Я повернулся к мисс Белсайз; это она произнесла последний вопрос, ее бледное лицо застыло, лишь дрожали побледневшие губы. Я вспомнил, как много она расспрашивала о Раффлсе этим утром, и начал сомневаться в том, что был единственным свидетелем, понимавшим, что за сцена разыгралась только что перед камином. Мистер Гарланд, во всяком случае, ничего не заподозрил. Но даже на его добром лице отразились беспокойство и негодование, впрочем, схлынувшие еще до того, как встретились наши взгляды. Его глаза вдруг осветились нежданным светом; он подскочил, как будто одновременно преобразившись и помолодев – от входа донеслись быстрые шаги, и через миг Тедди уже стоял посреди комнаты. Мистер Гарланд встретил его с распростертыми объятиями, но без всяких вопросов или выражения удивления; Тедди сам огласил залу возгласами радости, и стоял теперь, глядя на отца и засыпая его вопросами, как будто никого вокруг не существовало. Что за сообщение появилось в вечерних газетах? Кто был его источником? Было ли в нем хоть слово правды? – Ничуть, Тедди, – отвечал мистер Гарланд с некоторой горечью, – мое здоровье сейчас лучше, чем когда-либо. – Тогда я ничего не понимаю! – воскликнул его сын с жестокой простотой. – То есть, мне ясно, это был какой-то безвкусный розыгрыш! Ну попадись мне этот шутник! Кажется, он по-прежнему не замечал вокруг никого, кроме своего отца, или, во всяком случае, в своем волнении не желал никого больше замечать. Не сказал бы, что молодой Гарланд производил впечатление человека, недавно пережившего какие-то неприятности, напротив, он казался более подтянутым и бодрым, чем накануне; а в своем яростном негодовании – вдвое более внушительным, чем тот человек, которого я помнил таким униженным и жалким. Раффлс сделал шаг вперед от камина. – Здесь есть те, – начал он, – кто не был бы суров к этому проказнику за то, что он выкрал вас у Лордов и наконец привел к нам! Вы ведь помните, что только я был там сегодня и видел вас в течение дня. Их взгляды встретились; на мгновение мне показалось, что Тедди собирается отвергнуть все эти лживые утверждения, и рассказать всем нам, где он на самом деле был – но это было бы невозможно без того, чтобы обличить Раффлса, ведь здесь же присутствовала, очевидно, ни о чем подозревающая Камилла, которой вскоре стало бы известно все. Это двойное давление оказалось для Тедди чересчур – он взял ее за руку, бормоча извинения, в которых даже не было необходимости. Всем было очевидно, что юнец так спешно появился только ради того, чтобы увидеть своего отца, и думал только о его здоровье. Что касается мисс Белсайз, казалось, что она от этого только больше уверовала в своего избранника, или же отнесла все на счет волнительности, редкой в нем и мало ему шедшей. Его лицо горело, как от огня. Глаза его сверкали – он, наконец, повстречался взглядом с моим, и я увидел только признательное приветствие, но этот дружественный свет быстро преобразился во вспышку пламени, как только Тедди взглянул на своего мучителя. – Так вы выполнили угрозу, мистер Леви! – сказал Гарланд довольно тихо, как только смог произнести хоть что-то. – Всегда это делаю, – заявил ростовщик со злорадным смешком. – Угрозу! – резко вскричал старший Гарланд. – О чем это ты, Тедди? – Я расскажу вам! – ответил юноша. – И вам тоже! – добавил он почти что грубо, увидев, что Камилла Белсайз поднялась, будто собираясь удалиться. – Вы тоже должны знать, кто я такой – пока еще есть время. Я влез в долги – я одолжил деньги у этого человека. – Ты одалживал у него? Мистер Гарланд сказал это так, что едва можно было узнать его голос, настолько резко, что едва можно было понять; говоря, он воззрился на Леви с отвращением и презрением.