— Кому и как? — Сказали, сам знаешь. Борис и так понял — деньги передал Студебеккер, больше было некому: — Хорошо, поблагодарю. Стэп посмотрел на Виктора, скосился назад: — Тогда все на сегодня. Разбегаемся. Тебе куда, кстати, а то подкинем? — На Соломенку. — Нет, не по пути, мы на Оболонь. — Тогда минут пять еще погодите, такси вызову. — Лады. Ну и ждешь звонка — не сегодня, так завтра. На такси поехал сразу домой. Оставил оружие и маршруткой на вокзал к Южному входу за машиной. На обратном пути заехал в гастроном, машину пристроил через два двора от своего, рабочий день еще не окончился, свободных мест было предостаточно. Дома, провалившись в дерматиновое кресло, первым делом разобрал пистолет. Разложил детали на столе, затем каждую внимательно осмотрел, смазал, протер тряпочкой и опять смазал. Нагара нигде не было, даже в стволе — за оружием ухаживали. Еще раз осмотрел детали в тех местах, где могла быть выработка. Стрелял пистолет мало, потертости были, но минимальные, люфты в пределах нормы. Оружие, конечно, было не ходовое. Американский кольт 1911 тридцать пятого года выпуска. Как он здесь, в Киеве, оказался, рассказать сам, конечно, не мог, но то, что историю имел, и, возможно, достаточно занятную, факт был бесспорный. Патроны тоже извлек из магазинов и выстроил в ряд, как четырнадцать солдатиков. Патрон сорок пятого калибра размер имел нешуточный: макаровский по сравнению с ним казался просто малышом. Протер их, смазал, снабдил в магазины, коробку с патронами и одну обойму положил в стол, другую вставил в рукоятку пистолета. Опять взвесил пистолет на ладони, с полным боекомплектом приличная была игрушка, раза в полтора и тяжелее и больше «макара». Вечером, как обычно, проверил почту, поблагодарил Романыча за передачку и доложил, что инструкции и инструмент получил. Подготовил одежду: Стэп мог позвонить в любое время дня и ночи. Черный теплый байковый спортивный костюм, зеленая ветровка, глубокая, тоже черная, с вырезом для глаз вязаная шапочка и серые кроссовки, легкие, на толстой подошве — все это было приготовлено и сложено в прихожей на стуле; оружие — в столе и заперто на ключ. Да, и еще неширокий кожаный ремень был немаловажным атрибутом в его деле. При помощи куска проволоки и изоленты получалось устройство для крепления пистолета с внутренней стороны ремня, оружие таким образом плотно прилегало к телу, всегда надежно удерживалось и при этом легко и быстро извлекалось. На следующий день была суббота, выходной. Чтобы поменьше мелькать перед глазами соседей, решил с утра пораньше сходить в магазин за продуктами, а в течение выходных из квартиры уже не выходить. У входной двери в подъезд сначала столкнулся с соседом из трехкомнатной квартиры, потным и мокрым после пробежки, но, как обычно, улыбчивым и радушным, а за дверью, уже на улице, неожиданно — с Любой. После последней их встречи, когда она безуспешно пыталась проникнуть в его жилье и, обидевшись, уехала к себе в лифте, не забыв, правда, пригласить на чашку кофе, они больше не виделись. Скользнув по нему взглядом и ничего не промолвив, кроме сухого «здрасте», быстрым шагом удалилась в сторону троллейбусной остановки. День был выходной, но, видимо, она работала. Борис постоял немного, глядя ей вслед, и неторопливо направился в другую сторону, к гастроному. Стэп позвонил после одиннадцати вечера. Назвать неожиданным этот звонок уже нельзя было. Ждал, а потому стало даже легче. Если ехать — значит ехать, он готов. — Где и во сколько? — Борис уже прикидывал, сколько времени ему понадобится, чтобы вызвать такси, собраться и выскочить во двор. — Завтра. Рано утром. В семь утра на станции метро «Дружба Народов», в сторону моста Патона подберем тебя. Готов будь. Полностью. Телефон не брать. Быть полностью готовым, означало — при оружии. Вот и определилось все. Весь день слонялся по квартире в ожидании, как неприкаянный, сам не свой был, то оружие проверял, то патроны пересчитывал, кроссовки обул, попрыгал, присел. «Вот если бы на дело самому идти, не волновался бы так, а тут в команде. Ошибок не должно быть, показать себя на уровне, это важно, остаться при делах и дальше, Романычу ведь доложат, облажаться нельзя. И вот наконец звонок от Стэпа, уже поздно вечером. Ну, что же, он готов. Ложиться спать, подъем в половине шестого утра». На «Дружбе Народов» был без десяти семь. Кремовая пятерка БМВ подкатила, как и было договорено, ровно в семь. Борис запрыгнул на заднее сиденье почти на ходу, и помчали в сторону моста Патона. — Здорово! — Стэп даже не повернулся. — Давно стоишь? Виктор не поздоровался, сидел, держась за руль, смотрел на дорогу впереди. — Минут десять. — Старайся быть ровно в срок. На минуту, две раньше, не больше. Мы лучше постоим недалеко, подождем пока ты появишься. Патрульные машины одна за одной разъезжают. Что у них в башках, не известно, остановятся тебя пощупать и кранты. — Так и вас пощупать могут? — Могут, но мы готовы, нычка у нас в машине. Давай ствол пока сюда. Борис достал из-за пояса пистолет и передал Стэпу, тот открыл бардачок, потом внутри еще какой-то лючок и спрятал там оружие. — И куда едем? Что за дело? — На Березняки. Сейчас прибудем на место, станем как надо и ждать будем. Машинка должна одна подъехать, а точнее микроавтобус «фольксваген», за деньгами, мешком с деньгами, вот мешок этот отбить у них мы и должны. Все просто, как пять копеек. — Что с пассажирами? Сколько будет? — Пару человек. Ну три от силы. Работать будем по ситуации и обстановке, — Стэп был спокоен, держался уверенно, Виктор тоже, казалось думал совершенно о чем-то другом. Возможно, они знали больше, что-то еще кроме того, что было сказано, ну а Борису что услышал, значит, то и было позволено знать. Ну, что же, будет делать, что прикажут. Замелькали опоры моста, заблистал Днепр легкой рябью утреннего бриза в несмелых лучах восходящего солнца, а далеко внизу, чуть ниже по течению, одинокая старая баржа, дымя и кряхтя дряхлыми, изможденными дизелями, устало тащилась против волны и течения. Дорога неожиданно сузилась, сбавили скорость, знаки указывали на временные неудобства ремонта, это означало, что в будние дни по утрам и вечерам в часы пик, движение замедлялось здесь, мгновенно перерастая в бесконечную пробку. Впереди справа появились высотки набережной Березняков, а слева — старой и уютной островной Русановки. Не доезжая до Ленинградской площади, по проспекту Воссоединения ушли вправо и по кольцу опять вправо, затем, проехав еще немного, остановились у края дороги. Стэп открыл бардачок, достал и раздал оружие: — Машину оставляем здесь, дальше пешком. Один двор прошли, во втором остановились. Стэп подошел к старенькой пятерке жигулей, стиснутой в ряду припаркованных автомобилей вдоль девятиэтажки, ключом открыл дверь, сел за руль, Борис с Виктором на заднее сиденье. — Минут двадцать у нас есть, — Стэп вставил ключ в замок зажигания. — Вчера с Витьком целый день проторчали здесь, место караулили, чтобы пятерку воткнуть. Получилось. План дальше такой. Вон к тому дальнему подъезду мимо нас микроавтобус должен подкатить к восьми часам. Там в полуподвальном помещении что-то вроде офиса или склада. Когда деньги загрузят и с места тронутся, я выеду и заглохну, перекрою проезд, вы налетаете, охрану на землю и обездвижить, мешок забираем и к БМВ. — Микроавтобус бронированный? — Нет, обыкновенный. Я не знаю, кто такие они, но не государственная структура. Что-то левое. — Охрана вооружена? — Да, но максимум травматики. На серьезное оружие свои пукалки они даже поднимать не станут. Пока было время Борис пытался хотя бы вкратце уяснить все вопросы: — Обездвижить — это как? — Ну как, вырубить. Чтобы не орали, на помощь не звали. Что еще? — Заглохла пятерка, и когда, в какой момент бусик вскрывать? Стэп пожал плечами: — Когда? Сориентируемся, — достал из пакета две бутылки пива одну дал Виктору другую Борису. — Вон там, за кустарником, беседка доминошников, барыжная, там стол и лавки, идите туда садитесь и, типа местные, пивком с утра лечитесь. Я выеду, заглохну, они засуетятся, а тут и вы. Примерно так. «Фольксваген» появился без пяти восемь. К подъезду сдавал задом, проезд был не сквозным, выехать можно было только туда, откуда заезжал. Проехал мимо пятерки и у крайнего подъезда остановился. Вышли двое с большой брезентовой, но пустой сумкой, на входной двери набрали код и скрылись за ней. Прошла минута, две, пять, никого, еще пять, никого, еще минуты три. Наконец дверь открылась, высунулась голова одного охранника, повертев ею по сторонам и убедившись, что все спокойно, он открыл дверь шире, пропуская второго, с сумкой, уже не пустой. Было слышно, как неуверенно завелась пятерка, прогазовав, тронулась с места, вырулила в проезд и, дернувшись, заглохла. Несколько раз, с перерывами, неуверенно повизжал стартер, но машина не завелась, водитель вышел и открыл капот. Один из охранников остановился, посмотрел на товарища с сумкой, на микроавтобус и, выкрикнув «Эй! Ты чего там?», направился в сторону пятерки. — Пора, — Виктор вскочил и через несколько секунд оказался уже около охранника с сумкой, ударил его пистолетом по голове, тот вскрикнул, выронил сумку и, присев схватился руками за голову. Второй и третий удары он уже не видел, второй, возможно, еще почувствовал, третий уже нет. Водитель микроавтобуса завел автомобиль, но тронуться с места не успел, Борис подбежал к двери и ударом рукоятки пистолета разбил окно, стекло разлетелось на мелкие кусочки, засыпав и водителя, и салон осколками, затем изнутри открыл дверь и, схватив водителя за ворот, вырвал его из салона и бросил на дорогу, склонился и несколько раз ударил пистолетом по голове. Водитель, завалившись набок, отключился. В это время Стэп бил последнего охранника, который сначала направился к пятерке, но, быстро смекнув, в чем дело, решил удирать. Стэп догнал его и, повалив на землю, стал бить, пытаясь попасть по голове, тот вертелся, как юла, уворачиваясь от ударов, отмахивался и руками, и ногами, сопя и выкрикивая изредка: «Сюда! Помогите!» Вывернув рядом из клумбы половинку кирпича, Стэп с короткого замаха ударил им охранника, тот заорал, что есть силы, но после второго удара затих. Где-то за соседним домой пронзительно закричала женщина, громко пробасил мужской голос, сверху, с балкона кричал другой: «Убивают! Убивают! Милиция! Бандиты!» Виктор с сумкой бежал к «бэхе», Борис периодически смотрел на охранников, держа их на контроле, те пока не шевелились. Стэп отбросил в сторону кирпич и подбежал к Кове: — Вали их. — Кого? — не понял Борис, то ли охранников, то ли свидетелей. — Охранников мочи. Быстро! Кому сказал?! — и кивнул на кольт. Борис передернул затвор, вскинул пистолет и нажал на спуск, мощный хлопок эхом отбился между домами, пуля с невидимой и огромной силой ударила в висок жертвы, проломив в черепе отверстие, из которого тут же, еще пульсируя, хлынула кровь, подошел к другому охраннику, прицелился в голову и нажал на спуск, затем к третьему. Орали уже неизвестно с каких домов и каких балконов, везде вокруг, где-то рядом между деревьями и кустарником замелькали фигуры. Стэп побежал следом за Виктором, Борис, окинув взглядом место преступления, сунул пистолет за пояс на спине и тоже рванул к БМВ. Машина, взвизгнув колесами, сорвалась с места и понеслась вперед. Стэп правильно рассудил, когда машину оставил не во дворе, а на обочине дороги. Со двора они быстро и без помех сюда добежали, сели в машину, завелись и теперь беспрепятственно ехали. Ехали пока прямо. Полицию свидетели уже вызвали наверняка. Шума было много, возни тоже. Хуже всех сработал Стэп, он это понимал, но пока молчал, повернулся назад к Борису, кулаком утер свой нос, размазав по лицу кровь: — Что видишь? Борис, когда бежал к микроавтобусу, на ходу надел шапочку, закрывавшую все лицо, кроме глаз, так и сидел теперь, не снимая ее. Стэп посмотрел на вырез для глаз, на его глаза и повторил вопрос: — Что там у меня? — Похоже, ноздрю порвал. — Вот зараза! — вскипел Стэп. — Ну не ублюдок?! Верткий, как уж! Опять мне досталось. Витек, в конце квартала давай влево. Было ли это решение повернуть влево в конце квартала запланированным и правильным, неизвестно, только сразу после маневра навстречу им оказалась полицейская машина. Все замерли, поравнявшись, молча проводили ее взглядом. — Ну а как иначе, — Стэп оторвал клочок салфетки и приложил к ноздре. — Их сейчас здесь будет вагон и маленькая тележка. Другой вопрос, успел ли кто из свидетелей засечь, на какой машине мы уехали? Удалившись от них метров на триста, полицейская машина вдруг резко развернулась и, включив в добавок к световому сигналу еще и звуковой, устремилась следом. — Значит, засек кто-то из зрителей машинку нашу.