Все больше нам с Вепрем делалось не по себе. Вдобавок, измотались вконец. У меня в башке гудело, из носу – текло. Партизан – шмыгал. Глаза у него опухли. Забиться бы хоть в собачью будку. Без страха выдохнуть. Набраться силенок. Горячий лимонный чай с подогретыми бутербродами или одежка по погоде – про такое мы и грезить не смели. Честное слово, сгодилось бы и дырявое одеяльце на плечи. И тухлый позавчерашний гамбургер в рот. В клинике нас, наверняка, хватились. Звякнули в полицию. Вряд ли это трудное дело – изловить двух босяков. Одно и утешало: не такие мы с Вепрем мировые персоны, чтоб спускать на нас облаву. Ну, не дал я себя укусить. Постантропы рыдать не будут. Не сомневаюсь, что они уже подыскали на мое место другую жертву. Неизвестный парень, прости!.. Я тороплюсь к моей милой Аише… Вепрь?.. Он увлечен игрой в Че Гевару. Но в глазах упырей партизаны – всего лишь мелкое хулиганье. Иначе монстры давно бы устроили на Острове кровавую баню. Не угадаю, который был час. Мы забрели на глухой двор. Под окна ветхой пятиэтажки. Кривой развесистый клен. Детская площадка с качелями и песочницей. Ржавый помойный контейнер. Мусора навалено с горочкой. На самом верху – бухнет от сырости целый ком разного нестираного тряпья. Мы с Вепрем переглянулись. Удача!.. Не хуже, чем на огородные пугала – навешали на себя рванья. Еще больше дырявого барахла – накидали под клен. Не то что б царская постель – но для ночлега сойдет. Кое-как укрытые от дождя, до утра не сдохнем. Выглянет солнышко – определимся, куда направим шаги. Из контейнера торчала лыжная палка. - Возьму, - сказал Вепрь. – С оружием под рукой – крепче спится. Последовав примеру Вепря, я откопал себе тяжелую хоккейную клюшку. По-видимому, один из жильцов пятиэтажки – отставной чемпион по зимним видам спорта. Или кто выбросил штуковины, которые сгодились нам на вооружение?.. Под грязной кучей простыней, рубах, одеял – мы забылись нервной дремотой. 22 . Схватка Что-то ткнуло меня в висок. Я разом очнулся. Шум дождя. От влаги груда тряпок, которой я был придавлен – невероятно потяжелела. У самой моей головы – возня. Точь-в-точь скребется крыса. Осторожно я выглянул из-под края простыни. Ливень. Густой мрак. Но глаз угадывал контуры. То, что скреблось, как крыса – ступня. Здоровенная, с толстыми пальцами – ступня. Без туфли или ботинка, но обтянутая чулком. Господи!.. Ступня еще поворошила тряпье. Заехала мне в висок. Сверху долетел глухой рык. Упырь!.. Я хотел закусить губу, не шевелиться. Вместо этого – пихнул Вепря в бок. Выскочил из-под мокрого дранья. Поднял свою грозную клюшку. С проворством кота, Вепрь тоже оказался на ногах. Не хуже, чем копьем – ощетинился лыжной палкой. На расстоянии в полруки от нас – разинул пасть упырь. Горбатая фигура почти сливалась с ночной мглой. Но белели зловеще клыки. Медными пуговицами поблескивали глазища. Да торчали во все стороны седые нечесаные космы – какие бывают у нечистоплотных старух. Людоед вновь зарычал. Шагнул вперед. У нас с Вепрем – стыла в жилах кровь. Должно быть, постантроп отбился от стаи. Ну, и набрел на подозрительную кучу, под которой дрыхли без задних ног я и Вепрь. Дураки мы!.. Нет бы нести по очереди караул. Тогда нелюдь не захватил бы нас врасплох. Теперь сыпать на голову пепел было поздно: чудище поперло на нас. Мы откатились в сторону песочницы. Зомби – рванул следом. Чего он хотел?.. Укусить нас или сожрать?.. А может быть – всего лишь пугнуть?.. Третий вариант ему на двести пятьдесят процентов удался: со страху мы с Вепрем бросились в бой. Я огрел монстра клюшкой по черепу. Урод шатнулся. Взорвался отвратительным лаем. Не сбежались бы на голос упыря сородичи!.. Несмотря на холодный дождь, меня пот прошиб от такой мысли. Я снова взмахнул клюшкой. Но монстр зубами перехватил мое оружие. Хруст древесины… Постантроп с яростью грыз клюшку. Крупные щепки усеяли асфальт. Слева на постантропа напал Вепрь. Острие «копья» - ужалило нелюдя прямо в рыло. Из глотки чудовища вырвался то ли крик, то ли вой. Забыв про искромсанную клюшку, гоблин ринулся на партизана. Сам пропадай, а товарища выручай!.. Огрызком клюшки я треснул упырю по колену. Зомби остановился. Желтые глазища, дико вращаясь – сверлили то Вепря, то меня. Промедление дорого обошлось людоеду. Дважды со всех сил я врезал гоблину по хребту. И сейчас же – взлетела «македонская сарисса» Вепря. Кончик лыжной палки – проткнул упырю глаз. Рев монстра сорвался на хрип и скулеж. Из пасти брызнул фонтан слюны. Сделав пару нетвердых шагов, чудовище рухнуло. Партизан уронил свою «сариссу», а я – клюшку. Упырь мертв?.. Да разве такое бывает?.. Над нами будто пронесся гром. Нет, грома не было. Мы только-только заметили: дождь перестал. В зеркале мокрого асфальта – отражаются лунные лучи. Вдоволь можно было любоваться на врага, которого мы уделали. Монстр – лежал на спине. Правый глаз – неподвижно уставлен на луну. От левого – осталась кровавая жижа. Черная полоска крови запеклась на дряблой щеке – след от первого удара «копьем». За кривые клыки еще уцеплена слюнная пена. Мы убедились: драться с постантропами – не безнадежное дело. Они не бессмертны, как и люди. Страшные челюсти упыря – ни меня, ни Вепря не настигли. А сам людоед – мертвый валяется у нас под ногами. Впрочем, на победные танцы времени не было. Отовсюду – грозила опасность. Что если – на едва заглохшие звуки схватки пожалует два десятка свеженьких упырей?.. Да и с полицией – не хотелось бы пересечься. Мы уже не просто удравшие из клиники пациенты. Те, кто замочил постантропа – государственные преступники. Властные круги – целиком за людоедов. Даже в парламенте у двух третей состава – торчат клыки. Партизан насупился: - Дело плохо. Слышал что-нибудь про то, как постантропы мстят за гибель своих?.. На Острове об этом много жуткого говорят. Надо деть куда-то труп – и срочно уносить задницы. - Ага… Рассеянно слушая Вепря, я не отрывал взгляд от упыря. Что за бред?.. Крючковатый нос, бородавка... Такое чувство, что эту людоедскую харю я и видел и раньше. Причем – не раз и не два. Разорви меня, дьявол. Да ведь убитый нами монстр – моя квартирохозяка!.. Надо признать: клыки ей очень даже к лицу. Она и в человечьем обличье была кровососка. Интересно: давно ли мегера была укушена?.. - Приятель. Чего застыл?.. – Вепрь потеребил мне плечо. - Погоди. В голову мне стукнула счастливая мысль. Я быстренько обшарил хозяйкины карманы. Торжествуя, показал Вепрю связку ключей. - Ну?.. – не въехал партизан. - Ключи от моей съемной хаты, - объяснил я. – Это пугало было моей квартирной хозяйкой. Партизан – наконец – оценил находку. Куда нам пробиваться – определилось само собою. В мою берлогу, конечно. Там мы отдохнем, смоем с себя грязь. Наскребем из холодильника еды – унять рези в желудках. От радости у нас как бы отросли крылья. В действительности, положение оставалось незавидным. Пусть нам упали в руки ключи. Была б еще дверь, которую ими откроем. Одним богам известно, далеко ли мы от нашего гипотетического убежища. А на местности мы ориентируемся хуже, чем слепые котята. Да и вообще, идея не первый сорт. Прятаться в доме ведьмы, которую мы же и грохнули. Но уж больно хотелось из-под открытого неба под крышу. Так что и я, и Вепрь – готовы были плюнуть на осторожность. Не настолько, впрочем, чтоб забыть про труп. Мы подняли хозяйку за руки и ноги. Дотащили до ржавого помойного контейнера. Утопили глубоко в хламе и отбросах. Следом отправили клюшку и лыжную палку – орудия убийства. А заодно – мусорные шмотки, которые надели на ночь поверх пижамы. Будем считать: избавились от улик. Опасливо озираясь, покинули негостеприимный двор. 23 . Сайра с хлебом Луна. Пустые улицы. Темные лужи. Часу не проблуждав, мы встретили стаю упырей. Пасти, глазища – обернулись на нас. От страха мне и Вепрю сделалось зябко. Мы же замарались хозяйкиной кровью, а у нелюдей – собачий нюх!.. Но спасибо богам за слякотную погоду. Сырость поглощала все запахи. Если на нас и был кровавый душок – постантропы не учуяли. Ресурс везения на этом не кончился. Я напоролся глазами на вывеску супермаркета, в котором мне случалось отовариваться. До моего дома отсюда – рукой подать. И вот – мы отпираем дверь во временное пристанище. Квартира – вся тонула в пыли. Хоть узоры пальцем рисуй. Я всего-то на пару деньков исчез, а мерзость запустения – почти библейская. В канун своей гибели, квартирохозяйка не была здесь с ревизией. От визита мегеры обязательно остались бы какие-нибудь следы. Нам с Вепрем неплохо было бы сразу же пойти соскоблить с тел уличную грязь. Нарядиться потом во все чистое. И заварить на кухне чайку. Но усталость и потрепанные нервы дали о себе знать. С выпученными по-рыбьи глазами, мы рухнули на пол. Не уснули – тупо оцепенели. За окном светало, когда к нам – все-таки – подкрался сон. Очнулись – солнце стояло высоко. Не то что б мы сделались бодрячками. Головы – по-прежнему – свинцовые, а глаза – красные и слезятся. Но мы достаточно отоспались, чтобы хоть искупаться. На правах гостя, первым пошел в ванну Вепрь. После него – и я не без удовольствия влез под горячий душ. Раз по сорок мылил и споласкивал подмышки и всякие другие места. Больничную пижаму мы сменили на футболки и трико (я разделил с Вепрем свой скромный запас барахла). Относительно ухоженные, потопали на кухню. В холодильнике нашли банку консервированной сайры и окаменелую половинку хлеба. На полке шкафчика – сахар и кофе. Для нас это был целый пир. Слюнки потекли, как у постантропов. Немного времени понадобилось – запихнуть в глотки рыбешку и хлеб. За стаканом горьковатого кофе – обсудили, наконец, что предпримем дальше. В квартире задерживаться – нельзя. Быть может, тушу хозяйки уже подобрали. Полиция ищет убийц. Облава нагрянет перво-наперво сюда – на жилплощадь, с которой кикимора стригла нетрудовой доход… Я отлучился в комнату. Вернулся – высыпал на стол горсть медных денег. Положил перед Вепрем свой курьерский атлас. - Вот. Ты же карту читаешь?.. Я открыл атлас. Ткнул пальцем в зеленое пятно на полстраницы, которое обозначало Олений Остров. Всего-то в километре от северной оконечности лесопарка – станция метро. Наличность, чтобы прокатиться городской подземкой – у нас теперь была. Остатков моего аванса – тютелька в тютельку хватало на два одноразовых билета. Впрочем, я не собирался сейчас на Остров. Вепрь поедет один.