Денег мне выдали прилично. Ура!.. Иисусу на зависть, я восстал из мертвых. Верну мегере-квартирохозяйке часть долга. Положу в холодильник что-то помимо макарон. Не сдохну с голоду до самой зарплаты. Но главное: возьму себе в бистро стакан пива. В бистро я планировал заглядывать почаще. Там – работает Аиша. Меня опьяняли розовые мечты о ней. Остаток дня – протек незаметно. 12 .Мешок с костями Я ходил на работу. Вечерами пускал корни в бистро – строил глазки Аише. Домой притаскивался ближе к ночи. Кое-как ополаскивался под душем. Врубал телеящик. На новости меня уже не тянуло – я смотрел передачу про животных. Не за горами была получка. Я хотел верить: моя жизнь вошла в колею. Но – слишком много кругом творилось дерьма. По улицам – рыскали упыри. Много упырей. Их было больше, чем раньше бомжей. Да, к слову, про бомжей – и вообще про убогих и бродяг. Эта публика точно провалилась сквозь землю. Тот собиравший бутылки и хлебные корки старичок – был чуть ли не последний из братии, кого я видел. Я не знал, куда девались бомжи. Но догадывался, откуда берутся постантропы. Мое зрение обострилось. Я подмечал: у того, у другого прохожего – на шее или руке вздулись красные бугорки. Такие же, какие были у докторши. Синоптики не обманули: все чаще выдавались ненастные вечера. Я шагал один раз от БЦ. Небо – затянуто серым; ветер принес первые капли дождя. Я увидел: встречных упырей охватывает буйство. Они поднимали головы, скалили зубы. В желтых глазищах вспыхивал огонь. Один монстр – совсем по-волчьи – завыл. Нелюдь по ту сторону улицы – отозвался. Еще несколько звериных голосов. Постантроп за постантропом – вливались в уродский хор. Дерьма хватало и на работе. Однажды из стеклянного лифта вылезла мутная троица. Впереди – наглый, прилизанный красавчик; следом – тупой амбал за руку ведет полуживую старушку. Крайта засуетилась возле красавчика. Протянула ему пухлый конверт. Я разглядел: сквозь тонкую бумагу конверта – просвечивают деньги. Не слабого достоинства купюры. Громила сдал несчастную старушку двум охранникам-упырям. Бедная сморщенная бабка явно не соображала, что с нею делают. Красавчик откланялся. - Заходите почаще!.. – нежным щебетом проводила его Крайта. – Вы из наших самых надежных поставщиков. Все напоминало сделку на скотном рынке. Вместо лошади или свиньи – живым товаром была старушка. Скотину доят, или седлают, или… режут на мясо. Я не понял, куда бабку за сухие локти утащили. Но она так уже и не показывалась. Еще про дерьмо на работе. Не закончился обеденный перерыв. Коридор – полон ржаво-солоноватой вони. Из-за угла – выруливает жирная докторша. Горбатая спина. Шевелюра – взлохмачена. Хищно белеют клыки… Я бровью не повел. Нескольких дней достаточно – примириться с мыслью, что с тобой на одном этаже работает с полсотни чудовищных зомби. Дверь в кабинет босса вдруг распахнулась. На пороге – сторожа-постантропы с полиэтиленовым черным мешком. «Они, что ли, мусор выносят?» - не въехал я. Охранники двинулись через коридор. Волочащийся по полу мешок – подозрительно гремел. Я увидел: что-то белое, острое – продырявило полиэтилен. Острое, белое… Точь-в-точь обломленная кость. Черный мусорный мешок – набит костями?.. Мое сердце – провалилось в трусы. Сторожа с мешком исчезли за поворотом коридора. Толстопузая докторша истекала слюнями. Новые дни – новое дерьмо. Но худшее – было видеть Крайту. Я себе на горло наступал, чтобы просто подойти на ресепшен. Трудно передать, что было в ней такого кошмарного. Иногда у нее стекленели глаза; кроваво-пунцовые губы – приоткрывались. На четверть часа рекрутершу охватывало странное оцепенение. Мне казалось: передо мной змея, меняющая кожу. Я помнил случай с докторшей. Не иначе, и Крайта трансформируется в клыкастую гадину. Но – может быть – не просто в упыря. Рекрутерша нагоняла на меня страху куда больше, чем все постантропы вместе взятые. Офисные упыри почти не демонстрировали мне свой оскал. Закопавшись в работу, они сидели по кабинетам. Но вот циферблат на стене выдавал 13:00. Постантропы разом наводняли коридор. С ревом и визгом их скопище катилось в сторону желтых деревянных дверей. За теми дверями было место, откуда упыри возвращались тяжелые от сытости. Я ни во что не совал нос. Если повсюду дерьмо – твое дело не вляпываться. Я жил, вопреки дерьму. На работе – болтал иногда с Пончиком. Бедняга время от времени поминал свой «особый договор». Что это за рыба такая – я никак не мог понять. Половиной аванса я заткнул рот кикиморе-квартирохозяйке. Она перестала грозить, что вытряхнет меня вон со всеми пожитками. Оставшиеся деньги – расходовал с умом. Долг провайдеру не погасил: до зарплаты перебьюсь без интернета. Экономно пользовался билетом на метро: до работы ехал подземкой, домой – топал пешком. Беляши, пирожки, самса – вот на что я тратился без оглядки. Под арабскую тягучую музыку зависал в бистро до темноты. Если, конечно, за прилавком стояла Аиша. Ее сменщицей была крупная тетенька бальзаковского возраста, которую я про себя окрестил Лосихой. В дежурство почтенной матроны я разве что выпивал на скорую руку стаканчик кофе. Милая Аиша поняла: я объедаюсь выпечкой не из чревоугодия. Скоро я мог перекинуться с моей звездочкой словом-другим. Она встречала меня приветливой улыбкой. Собравшись с духом, я наконец позвал Аишу на свидание.Любимая не сказала «нет». Шагая из бистро домой, я всегда видел стаи нелюдей – по шесть-семь голов. Упыри клацали зубами, ревели, хрюкали. С дикой жадностью – вдыхали вечернюю прохладу. Я просто обходил уродов и шел дальше. 13.Свидание Ура, я дождался!.. Мы с Аишей встретились вне пределов бистро. Бирюзовое небо – сияло. На газонах – сочно зеленела трава, ярко желтели одуванчики. Но ярче и неба, и цветов – была улыбка моей милой. Упыри будто сговорились не портить нам свидание. Разок их кривые фигуры замаячили в сотне шагов от нас. Да еще – мимо проехала машина, баранку которой вертел постантроп. Мегаполис придавливала жара; нелюди попрятались от нещадного солнца. Поначалу разговор у нас с Аишей не склеивался. Но, в конце концов, мы друг с другом много чем поделились. Аиша приехала в мегаполис из провинциального городка. Во исполнение родительской воли она должна была поступить в универ. Через пять лет – выпуститься с красным дипломом. Подыскать себе приличную работу, а заодно – и мужа. Образованные девушки котируются на рынке невест. Но моя луна не переваривала меркантилизм предков. Она провалила вступительные экзамены. С позором ехать под отчий кров было стыдно. Аиша устроилась продавщицей в бистро. Маму с папой проведывает на Новый год. Любимые цвета Аиши – желтый и сланцевый. Она боится грязи и собак. Но котенка завела бы с удовольствием. Я тоже честно про себя все выложил. Пригласил Аишу сходить в зоопарк. О, что за веселые искорки зажглись у нее в глазах!.. Мы смешались с нарядной толпой. Долго бродили по зоопарковым дорожкам. Смотрели птиц, рептилий, зверей. Оба мы были счастливы. Но именно сегодня я увидел и грусть Аиши. Вольер гиеновой собаки. Зверюга пряталась под кустом. Только и видно было, что черно-желтую лапу. Витал едкий характерный запах плотоядного. На лицо Аиши – как бы упала тень. У меня и у самого настроение испортилось. Гиеновый пес – вонял совсем, как упырь!.. - Это от кайота так несет?.. – ляпнул я. Прочесть табличку с названием животного у меня мозгов не хватило. - Это гиеновидная собака. Ликаон, - тихонько ответила Аиша. – Быть может, самый успешный хищник в африканской саванне. - Что, успешнее льва? – опять продемонстрировал я свое невежество. Телепередачи про животных не особо пополнили мой культурный багаж. - Даже львы чаще остаются голодными, чем гиеновые собаки, - просветила меня Аиша. – От антилопы до буйвола, все копытные – беспомощная добыча для стаи ликаонов. Действуя сообща, эти упорные псы берут верх над какой угодно жертвой. Я знал, что Аишу увлекает животный мир. Чем пухнуть в офисе – она предпочла бы сыпать траву в кормушки броненосцам и слоновым черепахам. Но ее слова были не просто экскурс в зоологию. Аиша говорила не только про собак – но и об упырях. Постантроп – хищник. Коварный, непобедимый. Человек – травоядное, за которым он охотится. Ликаон загрызает теленка. Нелюдь – укусом обращает человека в себе подобного. Нам с Аишей сделалось очень-очень тоскливо. Но скоро мы забыли про вонючую пятнистую собаку. В соседнем вольере чесал живот комичный гималайский медведь. Еще долго мы гуляли по зоопарку. Заедали сладкой ватой лимонад. Улыбались. Не обошлось – впрочем – без нового укола тревоги. Погода сменилась. Клубами дыма – мчались по небу серые облака. Ветер пронзительно дул. Жаркий день вот-вот взорвется страшным ливнем. Мы успели нагуляться вдоволь. Выйдя из зоопарковых ворот, увидели кучку постантропов. Монстры визжали, хрюкали, корчили гримасы. Казалось: они призывают дождь. Аиша крепче схватилась за мой локоть. Шепотом сказала: - Волки в овечьей шкуре…На деле и ребенок понимает, что это за твари. Но у людей не достает смелости хотя бы на словах возмутиться… Я вздрогнул. Аиша вновь говорила про упырей. И на этот раз – прямо, без всяких обиняков. О, моя милая была первая, от кого я услышал такое!.. Черное она назвала черным. Я теперь твердо знал, что не повредился рассудком. Постантропы вселяют дикий ужас не в меня одного. Люди – все боятся монстров. Но поголовье хомо – сплошь чертовы ханжи. Натянув на лица дебильные улыбки – мы работаем, пьем и едим. Как если бы в мире ничего не изменилось!.. Но втайне каждый из на трясется: ай, не меня бы покусали зомби!.. Я обнял Аишу за плечи. Хотел найти какие-то слова. Но говорить красиво – не мой конек. Мы двинулись в сторону метро. Подземка кишела и людьми, и нелюдями. Здесь упыри нашли убежище от жары. Стоя в битком набитом вагоне электропоезда, мы чувствовали на себе дыхание ближайшего постантропа. Удовольствие не из приятных!.. Наконец, мы снова на улице. Почти окраина города, спальный район. От метро до дома Аиши надо было топать минут пятнадцать. Вскладчину с двумя приятельницами, моя милая арендовала жилье в одной серой высотке. У подъезда я еще раз обнял Аишу. Хотел поцеловать в губы. Она уклонилась; поцелуй пришелся на щеку. Ветер усиливался. Гнул тоненькие деревца. По мутному небу – носился черный разодранный пакет из полиэтилена. Пока шагаю обратно к метро – наверняка ударит дождь. К своему дому я подходил уже под шквалом ливня. Сквозь мокрый сумрак – горели только фонари на столбах. И – желтые глазища постантропов. Десятки пар нечеловечьих глаз – следили за мной из туманной мглы.