Вепрь что-то говорил с набитым ртом. Но я отрешенно глядел куда-то в пространство. Не догадался даже переспросить насчет собаки, волонтеров и серебряного знака. Партизан отодвинул тарелку с недоеденной манкой. Хлопнул меня по плечу: - Не кисни, брат. Мы сломаем людоедам клыки!.. Не хочешь сходить подышать? - Пойдем, - не захотел спорить я. По коридору и без нас слонялось немало народцу. В пижамах, бинтах и гипсе – пациенты. В белой и голубоватой униформе – персонал. Я таращил глаза, удивлялся. Дела в больничном отделении явно идут своим чередом. Будто за стенами клиники и не рыщут людоеды-упыри!.. Толкаться на этаже удовольствия не было. Мы с Вепрем спустились во двор. Асфальт чернел после дождя. Мокрые газоны, клубы. Холодновато. Зато – кроме голубей – ни души. Не видать даже охранника у красно-белого шлагбаума КПП. - Линять нам отсюда надо, - обронил Вепрь. – Ты же понимаешь?.. В гадючьем гнезде – пропадем. Я недоуменно глянул на партизана. Про что это он?.. Да, привычный мир смыт упырями в канализацию. И все-таки мы не в тюрьме, чтобы планировать побег. Сказал доктору, что здоров – тебя и отпустили. Но Вепрь уже смахнул с себя серьезность. Перевел разговор на свою смешную герилью. Слушать новоявленного Эрнесто Гевару можно было только вполуха. Больно упивался Вепрь собственными подвигами. Но если честно: надписи на стенах да швыряние гнилыми помидорами не так много и стоят. Вепрь уловил наконец: партизанскими хрониками меня не пронять. Мы сели на лавочку. Помолчали. Потом он внезапно спросил: - А ты не думал: с чего все началось?.. Из какой чертовой дыры вылезли постантропы?.. Ведь еще весной по городу не шатались никакие толпы зомби!.. Я выпрямился. Вопрос, поставленный Вепрем – непраздный. Что мастер герильи сам скажет?.. Вепрь прокашлялся – довольный впечатлением, которое произвел. - Ну да. Само собою: укусы. Зомби кусают людей, передавая инфекцию. Попала слюна постантропа тебе в кровь – и ты готов. Но самого первого зомби некому было кусать!.. Тогда – откуда он взялся?.. Я почесал затылок. Ляпнул наугад: - Ученые пробирку с бактериями разбили – вот зараза и пошла гулять?.. Вепрь многозначительно покачал головой: - Увы. Все хуже. Человечество платит за каннибализм. Я сделал квадратные глаза. Вепрь принялся объяснять: - Сам посуди. Буйвол – щиплет травку. Лев – под кустом – подстерегает буйвола. Но лев не охотится на льва. А буйвол не набивает утробу буйволиным мясом. Жрать себе подобных – уродство. Свиньи и гиппопотамы – не брезгуют, правда, трупами сородичей. Но заживо едят своих только пресловутые цари природы… Вепрь аж вспотел. От Аиши я кое-что слышал о каннибализме змей. Но вслух вспоминать это не стал. Вдохновившийся Вепрь продолжил: - Вот представь: ты на заработках в соседней стране. На тебя немедля откроют охоту местные бонхеды. Да, ты им ничего не делал. Но они спят и видят: как бы размозжить бейсбольной битой твою голову. Всего лишь за то, что ты не из их песочницы!.. После такого – язык не повернется сказать плохо про тигров или волков. Тигр потрошит оленя. Боны – хомо сапиенса. Так разве бонхеды – не людоеды?.. - Людоеды, - согласился я. - Еще пример? – партизан воспламенился. – Сидит в ресторане олигарх. Из золотого корыта жрет икру. В это время на другом конце города, в захламленной квартире – плачет маленькая девочка. Мамаша, которая очень дружит с водкой – с утра неизвестно куда запропастилась. А папаша успел сбежать, когда дочка еще не родилась. Девочке голодно. Но в квартире – только пыль, тараканы и пустые бутылки…Так вот: на прожранные олигархом средства можно было бы обеспечить девочке лучшую жизнь. Вдобавок – и мамашу закрыть в лечебницу. Конечно, мне возразят: мол, никто не обязан нянчиться с чужими детьми. Но я тебе скажу так: олигарх не рыбьей икрой пообедал. В его утробе сгинула та бедная девочка!.. - Погоди… - остановил я Вепря. Я начал его понимать. Слишком часто мы – люди – ведем себя не по-людски. Один мусорит мимо урны. Другой дымит сигаретой в присутствии ребенка. Третий – бюрократ – поссорился с женой и срывает злобу на подчиненном… Вроде бы мелочи – но симптоматично. Про воров, садистов, аферистов, взяточников – не буду и говорить. Человек человеку – волк. И все к этому привыкли. Чего удивляться, если мы и стали превращаться в волков?.. Вернее – в постантропов. В обществе востребованы хамство и эгоизм. Значит, пригодятся и клыки. А у кого длинные зубы не выросли – оказался в положении травоядной добычи. Собственно, на свой же вопрос про первого зомби – Вепрь не ответил. Сказанное партизаном – не какое-то научное осмысление проблемы. Скорее – лирика. И все-таки – команданте чертовски прав!.. Под ветерком мы не слабо продрогли. Вернулись на этаж. Я хотел что-то сказать Вепрю. Но… прикусил палец. По коридору топали два быка-санитара. На руках у них – обернутая белой простыней продолговатая ноша. Надо было не верить своим глазам, чтоб не разобрать: это человечье тело. Санитары – несут труп. И еще я сообразил: несут они его не в морг. Бедным покойником наверняка поживятся упыри. Нелюдей – сотни тысяч. И все они – едят нашу плоть. Вряд ли и от мертвечины они хоть кусок упустят. Вепрь глянул санитарам вслед. Покачал головой: - Н-да. Крокодильи дети. На жалеют еды для зомби. Нерадостная усмешка Вепря подтвердила мою догадку. В палате ждал новый удар. Еще утром на койке, соседней с моей – лежал под капельницей старичок. Тот самый, которого я обозвал восковой куклой. Капельница осталась – старичок исчез. Ясное дело: не в уборную отлучился... Был старичок совсем тощий. Ну, прямо как тот труп в простыне. Раздавленный, я опустился на свою койку. Вепрь тоже не улыбался, молчал. В дверь просунулась стервозная медсестра. Позвала к лечащему врачу в кабинет. 19 . Лисья морда Доктор сидел у заваленного бумагами стола. Из голубой чашки пил чай с молоком. Заедал печеньем. - Проходите, милостивый государь!.. Не стесняйтесь!.. Эскулап приветливо тряхнул рыжей бороденкой. Кивком предложил мне кресло. Я не сел. Просто – уставился на доктора. Казалось бы: беззлобный мужичок, не обидит и мухи. Невыносимой была мысль, что трупами пациентов он кормит упырей. На докторском халате – искрится серебряная кругляшка. Что там Вепрь говорил про волонтеров?.. Доктор вытер пальцы. Откопал на столе какой-то бланк. С сосредоточенным видом – заполнил. Шлепнул печатью. - Готово, сударь. Ваше направление. Медсестра проводит вас в процедурную. Я взял нечитабельную бумажку. Посмотрел. В уголке листка красовался странный штамп. Фиолетовое пятно, которое отдаленно напоминало профиль лисы. Ну, или какой-то псины. В нерешительности я топтался на месте. Доктор поправил очки: - Да, молодой человек. У вас остались вопросы?.. Я шумно вдохнул. Выдохнул. В лоб спросил про то, что застряло в извилинах: - Доктор. Вот скажите: когда у вас в больнице умирает пациент – что вы делаете с трупом?.. Сдаете в морг?.. А из морга – тело забирают родные?.. - Хм… - доктор намотал на палец кончик бороденки. – Нет. Кому такая возня нужна?.. У нас в клинике отработана схема: родные получают некоторую мзду, а труп мы сбываем сами. Крупнейшие фирмы закупают в свои столовые нашу мертвечину. Доктор улыбнулся. Глотнул чайку. - Надеюсь, разъяснил вам?.. А теперь идите. Не заставляйте сестру вас ждать. Но у меня вскипели мозги: - Не все люди – уроды, доктор!.. Что если человек не о деньгах думает – а просто хочет похоронить маму?.. - Ну, значит и выкупит тело. Как из ломбарда кольцо. – Айболит снова отхлебнул из голубой чашки. – Да, попадаются и чудаки. Я стоял взъерошенный, красный. Доктор отодвинул свой чай. Глянул на меня с укоризной: - А вообще-то: вам полезно было бы почаще включать телевизор. Детские вопросы задаете!.. Я, знаете ли, волонтер. Видите – серебряный значок?.. Разжевать дураку элементарные вещи – мой добровольно на себя взятый долг. По-другому – я бы и слушать вас не стал. Идите уже!.. - Ваш долг?!... Ну так и разжуйте мне!.. – выпалил я. - Разжую и в рот положу. – Айболит хихикнул. – И не обижайтесь за «дурака». Ведь в самом деле – глупо. Вы молоды, но до чего консерватор. Маму хоронить!.. Да кто будет тратиться на гроб и могильную плиту?.. Куда разумнее получить деньги, сдав труп на мясо… - И вам такое не гнусно? – хрипло спросил я.