Когда их глаза встретились, она нахмурилась, Олливан понял, что наложил чары на занавеску, но не на себя. – О, звезды. Он попятился к стене и заглянул за занавеску. – Нет никаких шансов, что вы уже готовы проводить нашего друга? Лев и Вирджил работали с впечатляющей скоростью и координацией: Вирджил наносил мазь, а Лев следом накладывал повязки. Они накачали оракула достаточным количеством обезболивающих, чтобы его белые глаза закрылись, и он издавал лишь слабое бормотание. – У нас неприятности? – спросил Лев, не поднимая глаз. – Я позабочусь об этом, – ответил Олливан, – но поторопитесь. Вирджил нахмурился. – Олливан. – Я разберусь. Целительница уже была рядом с ним. – Где марля? – спросила она. Отвлекающее заклинание удерживало ее любопытство подальше от занавески. – Ее всю использовали, – сказал Олливан, поворачиваясь спиной к койке. При этом он потерял из виду противоположный угол занавески, и первым признаком его ошибки был визг металлических колец на карнизе. – Что это? – спросил другой целитель, мужчина. Возможно, Олливану следовало скрыться. Лев и Вирджил получили бы в лучшем случае строгий выговор и, если бы растрату ресурсов Харта на оракулов сочли бы особо тяжким преступлением, то разговор с верховным чародеем. К Олливану бы никто не проявил такую снисходительность. Было бы лучше, если бы он последовал совету Вирджила. Возможно, я и правда должен это сделать, подумал он, вставая между лекарями и своими друзьями. – Просто еще один пациент, – сказал Олливан, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно. – У нас все под контролем. – Вам было сказано о процедуре, – отрезал мужчина. – Новые пациенты должны быть зарегистрированы, чтобы у дружинников был список всех пострадавших. Он не сможет получить компенсацию от верховного чародея, если никто не узнает, кто он такой. – Большое вам спасибо! Его зовут Пендергаст. П-Е-Н-Д-Е-Р-Г-А-С-Т. Я полагаю, что регистрационный лист находится вон там. Олливан положил руку на плечо мужчины и мягко подтолкнул его в направлении двери и регистрационного листа. – Подожди минутку. Это была женщина-лекарь. Как только занавеска была отодвинута, наложенное Олливаном заклинание исчезло. Вирджил пытался заслонить ей обзор, но то, как она повернулась к нему, и тревога, отразившаяся на ее лице, ясно давали понять, что она видела, как глаза больного на мгновение приоткрылись. – Этот человек – чародей? – Что за нелепый вопрос, – запротестовал Олливан. – Мы же в Харте, не так ли? Второй целитель вырвался из хватки Олливана. – Я вызываю дружинников. – Сэр! Лев оторвался от своего дела – он все еще накладывал повязки – и встал на пути лекаря. Он был намного ниже ростом, чем этот мужчина, и тот был вынужден отступить назад, чтобы встретиться с ним взглядом. – Мы почти закончили. После мы оставим его дружинникам, и дальше о нем позаботятся. Нам осталось едва ли десять минут. Мы можем приготовить еще мази. – На самом деле мы можем сделать мазь получше, – добавил Олливан, – если только вы нам позволите. Порошок корня опала служит гораздо лучшим связующим веществом для тех ягод, что используются в этой мази. Я уже пытался рассказать об этом одному из ваших великолепных коллег. Вызывать беспомощную ярость у окружающих было одним из лучших умений Олливана. Он не использовал ни капли магии, но лекари застыли на месте. Как только они это сделали, Олливан снова выставил отвлекающее заклятие, на этот раз вокруг всех них. Но лекарь, стоявший прямо перед ним, сдержал заклинание. Его рука согнулась так, будто он готовился наложить на юношу оглушающее заклинание. В защиту этого человека можно сказать, что Олливан нарушил магический этикет и эскалировал ситуацию. Он не мог винить мужчину за то, что тот отреагировал. Однако мог обвинить лекаря в отказе в самом лечении и во всем, на что тот готов был пойти, чтобы этого избежать, включая происходящее в этот самый момент. – Послушайте, – сказал Олливан. – Мы делаем только то, на что у вас самих не хватает порядочности. Я не хочу никаких неприятностей, но если вы наложите на меня это заклятие, я сделаю то же самое. – Он этого не сделает, – сказал Лев, бросив свирепый взгляд на Олливана. Вирджил продолжал перевязывать обожженного мужчину, торопясь изо всех сил. – Нет, Лев, я так и сделаю. – Венда, приведи Сибли, – бросил лекарь своей коллеге. Венда не стала искушать судьбу и в мгновение ока перенеслась, очутившись на другом конце длинной палаты рядом с Сибли, главным дружинником. Олливан знал о Сибли и знал, что тот не умел перемещаться. Хоть что-то хорошее за сегодня. Итак, у них было самое большее тридцать секунд. – Вирджил. – Я не могу делать это еще быстрее. – Я знаю, кто ты такой, – процедил лекарь сквозь стиснутые зубы. – Верховный чародей поблагодарит меня за то, что я сообщил ему об этом инциденте. – А я буду благодарен вам, если вы этого не сделаете, так что, похоже, вы в тупике. Олливан позволил заклинанию танцевать на своих пальцах. – Если вы знаете, кто я, то знаете, что, по их словам, я сделал. Вы действительно хотите встать у меня на пути? – Олливан, – предупреждающе прошипел Лев. Он повернулся лицом к Вирджилу. – Ты собираешься позволить ему сразиться с этим парнем? – Это его дело, не так ли? – Вирджил занят, Лев. Оставь его в покое, – сказал Олливан, не отрывая глаз от лекаря, но боковым зрением видел, как Вирджил уже помогает пациенту подняться на ноги. Лев бросился на помощь. Все было почти готово. Ему оставалось лишь позаботиться о том, чтобы все это не доставило им неприятностей. Но дружинник был уже совсем рядом. Сибли оказался тяжелым, квадратным парнем с голосом, напоминавшим неприятное рычание, которое он сейчас целиком направил на Олливана. – Симс. Уже во что-то впутался. – О, я бы не стал насчет этого беспокоиться, Сибли, друг. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Он оглянулся через плечо. Лев и Вирджил усадили своего пациента между собой и измеряли расстояние до боковой двери, расположенной на полпути по коридору от них. Пришло время. – Уходите, – сказал он своим друзьям, а затем переместился. Он оказался на другом конце комнаты, снова у стола с лекарствами. Его друзья смотрели на него широко раскрытыми глазами, на их лицах застыло отчаяние, а Сибли и лекари уже подошли к ним вплотную. Года два назад его никто не мог бы застать в столь безвыходном положении, но Олливан подавил обиду, схватил две пригоршни того, ради чего он перемещался, и вернулся в бой. Сибли, застигнутый врасплох его внезапным появлением, отступил назад – на идеальное расстояние, чтобы Олливан мог посыпать его порошком забвения. Он взмахнул рукой по широкой дуге, позволив синей пыли полететь им в лица, а затем, для пущей уверенности, бросил в них вторую пригоршню. Венда чихнула. Ближайший к ним пациент посмотрел в их сторону, но из-за наложенного Олливаном заклинания не нашел в этой сцене ничего занимательного. Если бы он попытался вспомнить об этом позже, то не смог бы описать то, что видел. Все, что кто-либо мог рассказать, так это то, что Олливан шел рядом со Львом и Вирджилом, пока те вытаскивали из больницы неизвестного мужчину. Этого было достаточно, чтобы Джупитус, услышав об этом, сделал определенные выводы, но доказательств, чтобы отправить его обратно в Иной мир, было недостаточно. До границы было недалеко. Вирджилу позволили с поднятыми руками подойти к сторожевому посту, чтобы объяснить ситуацию, после чего они передали оракула аколитам. Все были в напряжении, ведь оракулы знали – даже если обычные чародеи не знали, – что произошло тем утром на винокурне. Аколиты взяли мужчину, не поблагодарив и не оглянувшись, а затем трое юношей молча пошли обратно к Странствующему Месту. Они уже почти добрались до него, как Лев вдруг внезапно остановился. – Где… я думал, что мы… разве мы не просто… Раскрыв рот, он в замешательстве огляделся. Его черные волосы были слегка присыпаны синей пудрой. Олливан поморщился. – Звезды. Извини, Лев. Он настороженно посмотрел на Вирджила. – На тебя же я не попал, правда? Вирджил молча стряхнул с волос Льва порошок забвения и для верности провел платком по его лицу. – Я, э-э, немного промахнулся… Олливан замолчал, потому что Вирджил повернулся к нему с таким взглядом, который, казалось, был опаснее любого оружия. Между ними повисло молчание, и Олливан вынужден был первым его нарушить. – Что мне было делать? Прогнать того человека? Поверь мне, Вирджил, я не стремлюсь разрушить свою жизнь. Я был бы рад… – Ты поступил правильно. Вирджил аккуратно сложил носовой платок и положил его обратно в карман. Стоящий позади него Лев оглядывался по сторонам, словно заблудился. – Ничего нельзя было поделать. Ты помог ему не потому, что это было тебе выгодно. Просто так было правильно. Олливан позволил себе ухмыльнуться. – Благородно, можно сказать.