– Не преувеличивай. – Ладно. Он указал на Льва, который на этот раз замер и хмуро смотрел в землю, как будто пытался о чем-то вспомнить. – Я сожалею о… Вирджил взял Льва за руки и наклонил свое лицо так, чтобы они смотрели друг другу в глаза. – Мы были в больнице, но на тебя попало немного порошка забвения, поэтому мы ушли. Ты не так уж много пропустил, Мэллори. С тобой все будет в порядке. Он нежно откинул с лица Льва растрепанные волосы, и тот успокоился. – О, – сказал он, расплываясь в улыбке. – Мой защитник. Вирджил повернулся, чтобы посмотреть на Олливана. Хотя он не улыбался, его глаза смягчились, и сердце Олливана подпрыгнуло. – Насчет того, о чем Лев говорил утром. Прости и меня. Олливан все еще хотел начать спорить. Он знал, кого винить в своей разрушенной жизни. Он знал это, как если бы в его большом пальце болью пульсировала застрявшая заноза. Олливан целый год хранил это в своем почерневшем сердце, словно драгоценность. Он не хотел, чтобы его друзья думали иначе. Но в том, что они признавали ту боль, которая заставила его отдалиться от них, было что-то взрослое, что-то утешающее. Но в этой боли на самом деле не было ничьей вины. – Что я говорил утром? – спросил Лев, все еще хмурясь. Олливан положил руку ему на плечо и развернул к Странствующему Месту. – Это не имеет значения, – сказал он, и его глаза встретились с глазами Вирджила. – Это в прошлом. Глава 16 Вечер был пасмурный, сгущалась тьма. Кассия подняла глаза на Сидус, символ веры, который висел высоко над воротами храма. Это было медное, изрыгающее пламя солнце, слившееся с полумесяцем. Но Сидус не сиял на свету ни при облачности, ни при палящем солнце. Ни один Сидус никогда не мерцал, потому что медь была зеленоватой, потускневшей. Все подобные символы прежде всего выкладывались под ночным небом, чтобы покрыться патиной, и лишь после этого их размещали над дверными проемами храмов в знак благословения. Если Кассия достаточно долго пролежит под ночным небом, может, ей не нужно будет идти в храм и просить совета у астролога? Потому что ей больше нравилось смотреть на звезды. Ей не нравились храмы, пророчества или религиозные суеверия. Во время одного из визитов домой мать спросила ее, ходила ли она в храм в Камдене. – Я верю, что единственный способ по-настоящему узнать будущее – это дожить до него, – ответила Кассия. Алана фыркнула. – Астрология – это не предсказание будущего, Кассия, – сказала она тоном человека, давно привыкшего отстаивать свои склонности. Ее муж не верил во все это, как и Джупитус. Единственным из них, до кого она хоть немного достучалась, был Олливан. – На самом деле суть не в том, чтобы получить ответ на вопрос, какое решение тебе принять. Мы доверяем Вселенной, потому что она создала нас. И все дело в нас. Когда мы чтим звезды, мы чтим самих себя. И если они считают нужным указать нам путь, то это потому, что признают эту преданность. Это уже само по себе великий дар. – Каковы бы ни были указания? – Конечно. Кассии нечего было на это сказать, но она подозревала, что астрология предназначена для тех, кто боится нести ответственность за свой собственный выбор. Что же изменилось, если сейчас она стояла перед храмом, куда ходила и ее мать, думая о том, чтобы войти? Те слова, что Лев сказал насчет власти звезд над ее инициацией, никогда бы больше не пришли ей в голову, если бы ее приняли. Но с той ночи дела шли все хуже и хуже, и хотя виновником своего несчастья она упрямо считала Олливана, втайне ей также приходилось винить себя. Она не смогла осознать, что Вайолет опасна, потому что ей было слишком одиноко. Она впустила Джаспера в свою жизнь и доверяла ему по той же причине. И ее начинало тошнить от размышлений о том, что не так с ее магией, но она знала, что и это зависит лишь от нее. Неужели она стала такой же, как ее избегающая любой ответственности мать? Кассия жаждала свободы делать свой собственный выбор. В ее сознании не было большего страха, чем тот, что ее будущее может в любой момент измениться лишь из-за желания ее дедушки. Кто победит в битве за ее судьбу – Джупитус или звезды? Возможно, именно поэтому она находилась здесь. Чтобы тешить себя надеждой, что все зависит от звезд, ей нужно было поверить в них. – Хочешь узнать свою судьбу, моя дорогая? Кассия оглянулась через плечо и подпрыгнула, обнаружив совсем рядом женщину-оракула. Одни только оракулы придерживались иной веры – ведь какая им была нужда в звездах, когда они сами видели свою судьбу? – и боги предостерегали их от того, чтобы делиться знаниями, которые давало им ясное видение, с теми, кто не был оракулом. Но это правило порой не соблюдали, особенно когда нужно было заработать денег. Женщина размахивала рукой в надежде, что Кассия бросит в нее монетку. Когда оракул пройдет сторожевой пункт на границе Харта, с нее будет взят налог в размере половины ее выручки. Гадание в Харте было отчаянным решением заработать совсем немного денег, и любой такой нищий оракул, скорее всего, плохо владел своей магией. Что бы она не рассказала Кассии о будущем, это, вероятно, было бы ложью. Но Кассия сжалилась и щедро заплатила женщине, а затем протянула ладонь и позволила той сжать ее обеими руками. Близость позволяла оракулу более четко видеть чью-то жизнь; прикосновение было еще более эффективным. – Дай-ка мне посмотреть, – пробормотала женщина, закрывая глаза. – Ах. Я вижу, как ты улыбаешься, но также я вижу, что тебе больно. – Конечно. Кассия вздохнула. Она и не догадывалась, что питает надежду и правда узнать что-то о своем будущем, пока женщина не начала произносить банальности. – Спасибо, что уделили мне время. Она высвободила руку и уже собиралась отвернуться, как женщина вдруг вцепилась в нее. Ее белые глаза распахнулись, и оракул до боли сжала ее пальцы. – Почему здесь такая темнота? – спросила она на одном дыхании. – Прошу прощения? Рука Кассии словно оказалась зажатой в тисках. – Ты стоишь перед зеркалом при свете свечей. Ты расчесываешь волосы. Красивые, черные волосы. Она поняла, что это было реальное видение, но это не делало его осмысленным. И ничему из того, что могла бы сказать эта женщина, не было суждено случиться. Будущее может измениться. Кассия не оставляла попыток вытащить руку, но женщина не отпускала ее. – Ты обладаешь огромной властью. Женщина издала огорченный крик. Кассия перестала сопротивляться. – Почему ты используешь ее, чтобы причинить такой вред? Вред? Власть? Кассия покачала головой. – Вы ошибаетесь. Оракул притянула ее ближе, пока их лица почти не соприкоснулись и ее дыхание не коснулось щек Кассии. – Ты должна противостоять самой себе, девочка, или ты погубишь нас всех. Оракул внезапно отстранилась, моргая и приходя в себя. – Что значит противостоять самой себе? – спросила Кассия. – Что все это должно означать? Она шагнула вперед, и женщина со страхом отпрянула назад. Она поднесла руки ко рту, пальцы дрожали. – Молись, моя девочка, – прошептала она, отступая. – Молись тому, кто тебя выслушает. Кассия раздраженно фыркнула, а женщина повернулась и поспешила прочь. Если и существовала версия будущего, в которой она могла причинить ужасный вред – та, о которой ее сейчас предупредили, – она так ничего и не узнала о том, как это остановить. Противостоять самой себе. Противостоять самой себе в чем? Кассия не знала, но поскольку этим вечером она была на улице в поисках ответов, то поймет намек, когда он будет ей передан. Она начала подниматься по ступеням храма. Возможно, она могла бы попросить астролога угадать, что имел в виду оракул, говоря о проклятии их всех. Когда она подошла к двери, чья-то рука схватила ее за локоть. Она обернулась, ожидая увидеть женщину с другим видением, но ошиблась. – Джаспер, – выдохнула Кассия. – Ты в порядке. – Давай поговорим, – коротко сказал он. Взял ее за руку и потащил в храм, к одной из стен пустого квадратного зала, в тень арок, которые окружали все пространство. Их шаги эхом отражались от камня, пока они скользили по инкрустированному золотом изображению созвездий на полированном полу. В зале было лишь несколько застывших в молитве человек, и еще несколько стояли в очереди на сеанс к астрологу. Как и во многих более крупных храмах, одна из частей этого была построена в виде напоминающей альков обсерватории, где на богато украшенной медной платформе восседал астролог и занимался своей работой. Традиция диктовала, что они не могли говорить – и с ними нельзя было разговаривать, – пока находились на платформе, но иногда астрологи спускались, чтобы побеседовать с верующими. Когда они остановились, Кассия вырвала руку из хватки Джаспера и бросила на него острый взгляд. – Я уже устала от того, что меня хватают. Следующий человек, который попробует это сделать… – Лишиться своей магии из-за одержимой куклы? Джаспер плотно сжал челюсти. – Твоя… твоя магия исчезла? – ахнула Кассия. В течение одного нескончаемого мгновения он лишь свирепо смотрел на нее, но затем вздохнул и отвел взгляд. – Нет, так было лишь в течение нескольких часов. Ты использовала такой мощный артефакт и, похоже, даже не знала о том, как он действует. Кассия, о чем, ради всего святого, ты думала? Его слова, хотя и негромкие, эхом разнеслись по залу, и несколько прихожан обернулись, чтобы бросить на них хмурый взгляд. Кассия отошла за колонну, подальше от посторонних глаз.