Глава 28 Большой зал в Палатах Алхимии, суровый каменный памятник натуре ее деда, в ночь бала был заколдован, чтобы превратиться в нечто прекрасное. Голый серый камень уступил место белому мрамору с золотыми прожилками. Живые гирлянды из нефритово-зеленых листьев и лазурных цветов обвивались вокруг резных греческих колонн и стекали по стенам. На длинных драпированных золотом столах был устроен настоящий пир: хрустальные чаши для пунша мерцали в солнечном свете, отбрасываемом люстрами в форме птиц, которые, казалось, застыли в полете над головами гостей. Территория снаружи тоже подверглась действию магии. Высокие стеклянные двери бального зала вели на террасу, а затем спускались в сад, который на самом деле был лишь заколдованной тренировочной площадкой дружинников. Тут были пруды, статуи и множество темных уголков для страстных встреч. И, как и всегда, здесь действовало заклинание, изгоняющее угольный смог города, и поэтому воздух здесь был чуть слаще, чем где-либо еще в Лондоне. Сегодня он благоухал цветами и магией. Кассия сидела на месте, которое всегда занимала на балах: у самой затененной стены, какую только могла найти. Она стараясь быть незаметной, никак не привлекать к себе внимания. Обычно это делалось для того, чтобы избежать сплетен со стороны людей, которые не любили ее или не доверяли ей; в этот вечер это служило дополнительной цели – скрыть ее от Джаспера. Ей нужно было застать Олливана одного и предупредить его об исходящей от Джаспера угрозе. Угрозе, что они могут быть разоблачены сегодня вечером, прямо здесь. Но с таким же успехом она может надеяться заколдовать весь бальный зал так, чтобы он засиял всеми цветами радуги – если это вообще возможно. Олливан прибыл с их дедушкой вскоре после Кассии и матери, и их провели по бальному залу, словно для демонстрации. Мероприятия в Палатах Алхимии всегда предполагали множество поклонов и любезностей с гостями верховного чародея. Сейчас Олливан разговаривал с Троицей, тремя представителями правящих семей Метрополитена. Она узнала выражение лица своего брата: широкую, непринужденную улыбку и стальные, яростные глаза. Капкан Джупитуса смыкался вокруг него. Кассия попыталась понять, что это заставило ее почувствовать. Было ли ей не по себе из-за того, что она не хотела, чтобы Олливана изгнали во второй раз, или из-за того, что она боялась своего собственного наказания, если все вскроется? Возможно, ей следует немедленно отправиться к Джупитусу и опередить Джаспера. Она могла бы спасти себя, отказавшись от своего брата. Ее дедушка был в другом конце бального зала. Она могла обойти танцоров, кружащихся под мягким золотым светом люстр, пройти вдоль ряда хрустальных чаш для пунша самых разных соблазнительных цветов и сказать его телохранителям, что ей надо немедленно поговорить с дедушкой. Извиниться. Все объяснить. Вероятно, это был ее единственный шанс. В этот момент голос глашатая заглушил музыку. – Эстер Рейвенсвуд, альфа Камден Тауна, – прокричал он, и новоприбывшая вошла в бальный зал. Кассия почувствовала укол чего-то среднего между тоской и ностальгией по дому, когда пространство между ними ненадолго расчистилось и в дверном проеме появилась Эстер в сопровождении своего дружинника-охранника. Она была одета в темно-красное платье, гладкое и облегающее, почти без украшений; она всегда мало заботилась о моде и предпочитала тихий салон великолепию и суете бала. Ее карамельно-светлые волосы были собраны в такую же простую прическу, а проницательные карие глаза обшаривали бальный зал решительно равнодушным взглядом. Однако, когда взгляд Эстер остановился на Кассии, выражение ее лица исказилось понимающей улыбкой. Они пересекли бальный зал навстречу друг другу и встретились на полпути в крепком объятии. Эстер первой отпустила Кассию, держа ее на расстоянии вытянутой руки, чтобы разглядеть. – Твой вкус определенно изменился за последние два года, – сказала Эстер, окидывая взглядом пышные кружева, обрамляющие низкий вырез ярко-розового платья Кассии. Кассия смущенно разгладила свое декольте. – Моя мать истолковала мою любовь к цветам как привязанность ко всему такому, – объяснила она. – Шанс ее переубедить давным-давно упущен. Эстер бросила на нее испытующий, непроницаемый взгляд, который заставил задуматься, не осуждают ли ее. – Я пришлю тебе кое-какие вещи, – сказала она. – Или, возможно, мне следует настоять, чтобы ты забрала их сама. Я ожидала, что ты навестишь нас хотя бы раз. Теперь Кассия поняла, что ее осуждают. – Мне жаль, – сказала она, избегая взгляда женщины и роясь в мыслях в поисках объяснения. – Я была ужасно занята уроками. – Значит, твое обучение продвигается хорошо? – спросила Эстер. Кассия сглотнула. Она вспоминала, каково это – быть допрошенной Эстер. В некотором смысле это было очень похоже на пристальное внимание ее семьи – ее недостатки были разоблачены, названы и классифицированы. В других случаях все было еще хуже. Семья заставляла ее чувствовать себя беспомощной и ни на что не способной. Эстер заставила ее почувствовать себя ответственной за свою жизнь и поверить, что она способна на лучшее. Она делала так, что Кассия начинала сама себя отчитывать. Хуже всего было, когда Эстер проявляла доброту, которую, по мнению Кассии, она не заслуживала. – Помни это превыше всего, – сказала она ей однажды. – Нет ничего, что ты не смогла бы сделать. Скажи это. Кассия повторила, а Эстер фыркнула. – Серьезнее. Это был день, когда она решила вернуться в Харт. День, когда она решила, что хочет обрести свою магию, даже если это уведет ее дальше от людей, которых она хотела бы называть своей семьей. Это казалось непреодолимой задачей – отделиться от них, начать с нуля, так далеко отстав от своих сверстников. Но Эстер верила, что она сможет, и Кассия решилась. – Нет ничего, чего я не могла бы сделать, – снова повторила она, и Эстер кивнула – всего один раз, и на этом все закончилось. Теперь она не могла признать, что в течение последних двух лет доказывала обратное. – Да, движется потихоньку, – солгала она с быстрой улыбкой, прежде чем сменить тему. – Скажи мне, как Гедеон? Лицо Эстер исказилось в многострадальной усмешке, и Кассия не смогла удержаться от улыбки. Кузен Эстер, Гедеон Рейвенсвуд, был законным правителем метаморфов и должен занять пост альфы, когда ему через несколько недель исполнится восемнадцать. Ее сердце немного дрогнуло, когда она увидела, что он не сопровождал Эстер этим вечером. Последние два года она провела большую часть времени, отчаянно желая увидеть его – своего самого старого друга, мальчика, с которым она выросла бок о бок и который относился к ней как к родной, – и отчаянно подавляя это желание. Это принесло бы ей только страдания. – Я сказала ему, что он должен быть тут сегодня вечером, – сказала Эстер, как будто прочитала направление мыслей Кассии. – Ему нужно лично наладить отношения с верховным чародеем, если он хочет сохранить наш союз. Но, конечно, когда я послала за ним волка, его не оказалось на месте. Они с Элиотом куда-то исчезли. Без сомнения, чтобы доставить неприятности. Она одарила Кассию понимающей улыбкой. – Конечно, я думала, что ты не придешь, и так ему и сказала. Это было моей ошибкой. – Я такая же, как ты. Я предпочитаю более тихие развлечения, – сказала Кассия. – Но моя мать настояла. – Ну, если бы он знал, то, уверена, был бы здесь. Он бы не упустил шанс увидеть тебя. Кассия почувствовала, как румянец заливает ее щеки, и прокляла себя. Но, возможно, даже лучше, что Гедеона здесь не было. Да, она бы хотела иметь возможность потанцевать с Гедеоном. Всего десять минут, чтобы наверстать упущенное время, все то, что произошло в их жизни с тех пор, как они в последний раз видели друг друга. Но танцевать с будущим альфой Камдена, когда ее собственные люди смотрят на нее и шепчутся? И вообще, чему еще он мог быть свидетелем этим вечером? Она в сотый раз обвела взглядом бальный зал. Джаспера по-прежнему нигде не было видно. Это никак не помогло унять охватившую ее тревогу. – Ты уже приняла решение? – неожиданно спросила Эстер. Она была не из тех, кто любит вести светскую беседу. – О чем? – спросила Кассия, хотя боялась, что уже знает. – О возвращении в Зоопарк, конечно. Взгляд Кассии устремился на дедушку, все еще увлеченного беседой на другом конце бального зала. Танцоры и гуляки появлялись и исчезали в пространстве между ними, и каждый раз, когда между ними мелькало его стареющее лицо, Кассия чувствовала, что за ней наблюдают. Ведут охоту. Тяжелая печаль поселилась у нее в животе, но она все же собралась с духом, чтобы произнести слова, которые никогда не произносила вслух, опасаясь, что это сделает их лишь реальнее. – Я не уверена, что выбор за мной. Помрачневшая Эстер проследила за взглядом Кассии. – Это противоречит тому, о чем я с ним договаривалась, – тихо сказала Эстер. – Я знаю. – А если бы тебе пришлось выбирать самой, то что? Кассия колебалась. Отчасти это было связано с тем, что она не знала ответа, а отчасти с тем, что ей не нравилось допускать невозможное. Надежда и ожидание сжигали ее слишком много раз. – Кассия, – сказала Эстер, вызывающе глядя ей в глаза. У Эстер был голос настоящего лидера. Каждая фраза – тихая команда, которую было трудно игнорировать. – Если ты хочешь вернуться к нам, тебе нужно только сказать, и я сделаю так, чтобы это произошло. Твой дедушка увидит в этом смысл, если его немного убедить. Для наших с Хартом отношений только к лучшему, если ты будешь жить в Зоопарке. А если ты хочешь остаться здесь, я уверена, что смогу сделать так, чтобы и это произошло. Слова Эстер были тем бальзамом на душу Кассии, которого она жаждала и боялась в равной мере. Она не могла не доверять ей, этой женщине, которая приютила, защищала, направляла ее более десяти лет; об этой женщине она была более высокого мнения, чем о ком-либо другом. Ее разозлило то облегчение, которое она почувствовала, услышав, что Эстер о ней позаботится, что ей нужно только сказать, и ее проблемы будут решены. Потому что это не могло быть правдой. Над ней имел власть лишь верховный чародей, и он направлял ход ее жизни в соответствии со своими целями. Она забыла, каково это – знать, что к ее мнению прислушиваются, и все же не хотела вспоминать. Этот путь только привел бы к еще большему разочарованию. Поэтому она кивнула в знак благодарности, но ничего не сказала. Она не доверяла сама себе. Эстер снова посмотрела на нее испытующим взглядом, слегка наклонив голову набок и назад, как будто пыталась сфокусировать внимание на Кассии. – Я вижу, как много у тебя тут дел, поэтому больше не буду отнимать время. Приятного вечера, Кассия. И я уверена, что, если бы Гедеон знал, что мы с тобой побеседуем, он попросил бы меня настоять на том, чтобы ты отвечала на его письма. Кассия рассмеялась над этой ноткой упрека, которой Эстер всегда заканчивала разговор. Нотка осуждения, чтобы слегка затмить доброту. На какой-то обжигающий момент тоска по Зоопарку захлестнула Кассию. А потом Эстер отошла, чтобы поприветствовать кого-то еще, а Кассия встретилась взглядом со стоящим на другом конце комнаты Джаспером Хоуксом. Та, другая жизнь развеялась, как дым на ветру, и проблемы настоящего нахлынули снова. Джаспер жестом пригласил ее следовать за ним, и Кассии не показалось, что у нее оставался выбор. Она обогнула бальный зал и последовала за ним на террасу, увернувшись от слуги, который попытался передать ей чье-то сообщение; что бы это ни было, это можно отложить. Музыка снаружи была почти такой же громкой, как внутри, но она стихла, когда Джаспер повел ее вниз по ступенькам. Они оказались под окнами бального зала, под арками крытой дорожки. Кассия подавила ироничное замечание; если это место было создано не для тайных свиданий, то меня зовут не Кассия Симс. Джаспер прислонился к арке, спиной к саду, и оглядел ее с ног до головы. Она свирепо посмотрела на него в ответ. Она отказалась доставить ему удовольствие увидеть, как напугана. – Почему у тебя сложилось впечатление, что меня можно не воспринимать всерьез? – спросил он. – Поверь мне, Джаспер, я очень серьезно отношусь к твоей неспособности слушать и понимать. Его глаза загорелись гневом, и он сделал шаг к ней. Кассия заставила себя говорить более осторожно. – Звезды, Джаспер, это не в моей власти – или чьей-либо еще – просто отдать тебе Гайсмана. Кроме того, будь эта штука рядом, здесь было бы опасно находиться. Как будто ты забыл, что произошло в прошлый раз. Джаспер усмехнулся. – Я помню, что я пытался прикоснуться к тебе и твоя маленькая игрушка вырубила меня. То, что тебе пришло в голову утверждать, что ты не знаешь, как она работает, и что вообще не пыталась это контролировать, доказывает, что ты принимаешь меня за какого-то дурака. Этот разговор, безусловно, заставил ее задуматься. Кассия потерла виски и попыталась придумать, как достучаться до него. На языке крутилось одно и то же, но она не могла сказать, правда ли это выход или ей просто очень хотелось рассказать Джасперу все, что она о нем думает. – Почему ты предложил мне заниматься репетиторством? – выпалила она, не успев как следует подумать. Джаспер на мгновение смутился, затем на его лице появилась недружелюбная улыбка. – А ты как думаешь, почему я это сделал? – Я не знаю, – сказала она. – Я думаю, что, может быть, ты хотел заманить меня в те ненормальные игры, в которые вы с Олливаном играли раньше. Или, может быть, все проще, и ты просто хотел добраться до его заметок. Но я точно знаю, что ты меня использовал. Ты позволил мне поверить, что мы были друзьями – могли бы стать даже больше, чем друзьями, – а теперь пытаешься шантажировать меня. У меня нет этой проклятой куклы, Джаспер, но если бы она у меня была, если бы я могла контролировать ее и могла бы передать этот контроль тебе – почему, ради всего святого, ты думаешь, что я это сделала бы? Джаспер был невозмутим. Он пожал плечами. – Возможно, потому что, если ты этого не сделаешь, я разрушу твою жизнь? Он сделал шаг к ней, прижав к стене. Кассия не двинулась с места, но призвала свою магию.