Глава 37 Олливан был погружен в свое занятие. Многие чародеи быстро пасуют перед лицом сложных заклинаний. Подробные и продолжительные обсуждения того или иного выбора слов – потреблять или поглощать? Удерживать или сдерживать? Отложить или отсрочить? – диаграммы, нацарапанные для отслеживания множества мелких важных намерений. Но Олливан жил ради этого. Разработка заклинаний, проработка мелочей, предвидение всех способов, которыми заклинание может быть нарушено из-за неясных намерений, а затем сглаживание всего этого в идеальную конструкцию. Олливану казалось, что у него есть инструкции для вселенной и ему дали ручку, чтобы их написать. Переписывание мира с Сибеллой приводило его в экстаз. – Я думаю, любое упоминание об устранении магии сведет все на нет. Он расхаживал взад-вперед, небрежно сжимая в руке сэндвич с беконом. Прежде чем сбежать, они стащили еду из Странствующего Места и приготовили на кухне Дельфины. – Я думаю, что это была главная ошибка Гайсмана. – Правильно, потому что это неестественно, – сказала Сибелла, постукивая ручкой в ритме стаккато по подлокотнику своего кресла. – Это должно быть связано с ее изменением. Но Олливан… Он перестал расхаживать и посмотрел на нее. – Нам нужно исправить твои основные ошибки. Вайолет поглощает магию. Ты прекрасно справился с этой частью. Нам нужно продиктовать, что новый Гайсман будет делать с ней, как только опустошит ее. Олливан откусил еще один большой кусок сэндвича. Капля жира скатилась по его руке, и, проследив за ней, он заметил, что через импровизированную повязку на запястье потекла кровь. Он отодвинул ткань от своей кожи и заглянул под нее; кровотечение прекратилось. Олливан развязал промокший носовой платок и бросил в огонь. – Я долго и упорно думал об этом, – сказал он с набитыми ртом. Сибелла подождала несколько секунд, пока он закончит свою мысль. – И? – И я не знаю, каков будет ответ. – Оу. Что ж, – сказала Сибелла с преувеличенной жизнерадостностью. – Не то чтобы это было важно. – Вайолет высасывает заклинание из нашего сосуда – мы сделаем его чем-нибудь опасным на вид, чтобы она увидела в нем угрозу и захотела высосать его магию… – Зачарованный меч? – спросила Сибелла, разглядывая богато украшенный, сверкающий кортик над камином. – Мы могли бы заставить его светиться красным для дополнительного эффекта? – Хорошая идея. А потом наш новый Гайсман просыпается, когда вступает в контакт со старым Гайсманом, и Вайолет нейтрализуется. Это помешает ей поглощать чары, но нам нужно переместить магию, которую она удерживает, обратно в наш собственный сосуд – этот прекрасный кортик. – Светящийся кортик. – Чтобы быть уверенными, что она не сможет ее использовать. Олливан снова принялся расхаживать по комнате, прошел еще два круга по комнате, прежде чем заговорил снова. – И что потом? – Я спросила тебя первой. – Суть нашего механизма будет в том, чтобы человек, у которого Вайолет украла волшебную силу, мог вернуть ее, если вступит с ней в контакт? – Это действительно звучит почти невозможно, когда ты так говоришь. – Или… Олливан сделал паузу для драматического эффекта. Сибелла, слишком хорошо знакомая с его драматизмом, вздрогнула в тревоге. – Может, мы создаем нового Гайсмана не для того, чтобы удерживать магию вообще, а для того, чтобы высвобождать ее из куклы по мере того, как она ее впитывает? Как проводник. – Ты имеешь в виду… наружу? Она еще долго стояла с открытым ртом, готовясь заговорить. – Олливан. Разве это не именно то, чего ты боялся от Вайолет? Мы понятия не имеем, каковы будут последствия. Это может стать катастрофой. – Ты права, – поспешно сказал он. – Я просто размышлял вслух. Он волочил ноги по своему обычному маршруту, но не мог сдержать того, что хотел сказать. – Но разве тебе не любопытно? – О, земля и звезды, – пробормотала Сибелла. – Моя теория заключалась в том, что украденная магия может самостоятельно вернуться к тем, у кого была взята, – поспешил объяснить он. – Разве ты не хочешь увидеть, как это произойдет? Когда у мира будет еще шанс увидеть такую возможность? – А как насчет всего остального, что скрывает Вайолет? Не вся магия, которую она впитала, исходила от человека. Что происходит со всей этой сырой энергией от заклинаний, которые она разобрала? Олливан ухмыльнулся. – Нет никакого способа узнать, пока мы не проверим. Сибелла не ответила на его улыбку. – Улыбайся мне этой улыбкой сколько хочешь. Я не позволю тебе покинуть этот паб с заклинанием, которое приведет к такому. – Но… – Нет. Ему нечего было ей противопоставить. Ее челюсть была сжата, а в глазах горела ярость. – Подумай о чем-нибудь другом. Вздохнув, Олливан повернулся к часам над камином. – У нас не так много времени. Сибелла вернулась к постукиванию ручкой. Олливан, надувшись, потерял желание расхаживать по комнате и прислонился к стене. – Важно отключить Вайолет, – сказала Сибелла. – Мы можем спроектировать Гайсмана так, чтобы он ее сохранил, – она записала слово, чтобы сделать новый набросок заклинания, – пока мы не сможем разработать новое заклинание, чтобы безопасно высвободить магию. До тех пор самое главное четко описать в намерении, что использование этой магии сосудом недопустимо. В качестве запоздалой мысли она добавила: – Мы должны быть абсолютно уверены, что кортик еще не зачарован. Олливан откинул голову назад и уставился в потолок. – Как нам высвободить всю эту магию? – спросил он, в основном обращаясь к самому себе. – Если мы не знаем всего, что сейчас скопилось в Вайолет, то не можем планировать ее перераспределение. – Это проблема, признаю. Но это недостаточно веская причина для того, о чем ты думаешь. Олливан посмотрел на нее, и выражение его разочарования заставило ее смягчиться. – У тебя будет возможность провести испытания на этом новом сосуде. Должны быть способы раскрыть то, что тебя в нем интересует, не взрывая половину города волшебной суперсилой. Но не могли бы мы, пожалуйста, решить последнюю проблему, прежде чем создавать новую? Одна проблема зараз. Сибелла была права. Их приоритетом было вывести Вайолет из строя. То, что произойдет после этого, могло подождать. В перерывах между обсуждением формулировок и намерений они протестировали серию заклинаний меньшего размера; миниатюрные Гайсманы, предназначенные для поглощения и удержания энергии конкретного заклинания, которое один из них должен был выполнить, каналы-проводники, сформированные из сокровищ Дельфины и предметов интерьера для перемещения сырой магии. Среди оплошностей и почти промахов – в какой-то момент Сибелле удалось запутать чайник, заставив его оглушить ее своим собственным заклинанием вместо того, чтобы захватить и удерживать его, – они начали формировать то, что, как был уверен Олливан, могло сработать. Заклинание, которое должно быть наложено на сосуд и которое будет бездействовать до тех пор, пока его не поглотит другое заклинание. Когда Вайолет поглотит его, первоначальное заклинание снимется и украденная магия будет высосана из нее в новый сосуд Гайсмана. Была только одна загвоздка, которую они не могли сгладить. – Вайолет избирательно поглощает магию, – сказала Сибелла. Было уже поздно, и они были измотаны, но Сибелла держала три листа бумаги из орехового дерева, на которых был написан результат их работы. – Она может выбрать, выпить что-нибудь или оставить это в стороне. Мы можем спровоцировать ее, представив кортик как угрозу, но как мы можем гарантировать, что она проглотит наживку? – Мы не будет провоцировать, – ответил Олливан. Брови Сибеллы взлетели вверх. – Прошу прощения? Олливан провел рукой по лицу. – Единственный безопасный подход – наложить чары в тот момент, когда они нам понадобятся. Тогда, если она увидит, как мы произносим заклинание, решит, что это неизбежная атака, и попытается нейтрализовать ее. – Но…