— Так, так, что за Васька? — встрепенулся Станислав. — Давай-ка с подробностями, дорогуша. — Да местный он. Из Андреевки. Это километров пятнадцать отсюда. С Настеной в крайней избе живут. Он на дальнобое работает, с промбазы грузы возит. Сегодня загрузился и в рейс ушел, — объяснила торговка. — Куда следует, конечно, не в курсе? — с надеждой в голосе спросил Крячко. — Откуда ж, мил человек? Он передо мной доклад не держит. Вы у Настены спросите. Она всегда дома. Хозяйством заведует, вот от двора и не отлучается. Хозяйство у них видное. И коровка, и свиней штук шесть. Куры, утки — вообще без счета. — Спасибо, гражданочки, за хлеб-соль и за помощь, — склонился в шутовском поклоне Стас. — С вами хорошо, а дело не терпит. Прощевайте, бабоньки! — До свиданьица, красавчик! Заезжай, если что, — хохотнула баба, торгующая картошкой. Гуров уже возвращался к машине. Пока Крячко со своими покупками усаживался в салон, он быстро соображал: — Едем в Андреевку, отыскиваем Настену. Попытаемся с ее мужем связаться. Аккуратненько посоветуем на ближайшем дорожном посту попутчика сдать. Если удастся, еще засветло Яропольцева задержим, а нет, так хоть маршрут определим и по дороге перехватим. У фуры скорость не чета моему «Пежо», догоним. — Эх, плакал мой обед! — Сбрасывая покупки на заднее сиденье, Крячко впился зубами в пирожок. — Одна отрада, рано или поздно все это закончится, вот тогда и наемся до отвала. Глава 8 «Пежо» неспешно катил по ночной трассе М-7. Гуров внимательно следил за дорогой, время от времени бросая взгляд на заднее сиденье, где похрапывал сытый и умиротворенный Крячко. Он находился за рулем уже около четырех часов. От непривычно долгой езды спина потихоньку начала затекать, но спать пока не хотелось. Всю дорогу Лев сохранял стабильную скорость, выдерживая стрелку спидометра на отметке 100. Торопиться и гнать машину на максимальных скоростях уже не имело смысла. Помимо того что в Андреевке было потеряно драгоценное преимущество во времени, сыщики не владели координатами конкретной точки следования и необходимыми сроками ее достижения. Связаться с Васькой-дальнобойщиком им так и не удалось. Досада и раздражение на непредвиденные задержки, точно снежная лавина, обрушившиеся на оперативников в Андреевке, уже сошли на нет. Им на смену пришло если не спокойствие, то вынужденное смирение. Ситуация такова, какова она есть. Сколько ни злись, ни дергайся, что случилось, то случилось. А злиться было на что. Началось все с того, что Настены, примерной домохозяйки, не оказалось дома. Ни соседи, ни всезнающие кумушки, пристроившиеся возле соседского забора с полными карманами семечек, просветить оперов на этот счет не смогли. Битых полчаса Гуров и Крячко колесили по улочкам, успев за короткий промежуток времени задать злободневный вопрос о местонахождении гражданки Настены, жены Васьки-дальнобойщика, чуть ли не половине жителей деревни. Настена как сквозь землю провалилась. Тогда Гуров погнал машину на промбазу и попытался выяснить там, по какому маршруту следует груз, перевозимый Васькой-дальнобойщиком. Там полковников ждал новый сюрприз. И тоже, как водится, неприятный. Оказалось, что в этот день на промбазе груз получили аж целых пять фур, водителями которых являлись счастливые обладатели имени Василий. На всякий случай вытребовав маршруты всех пяти Василиев, Гуров поехал к автобусной остановке в надежде на то, что торговки снабдят оперов фамилией пресловутого Васьки. Увы, и тут Гурова и Крячко ждал облом. Торговки испарились как по мановению волшебной палочки. Единственная оставшаяся представительница частного бизнеса в лице седенькой старушки с пирожками объяснила отсутствие остальных баб перерывом в «рабочем дне». Очередные рейсовые автобусы, на которые ориентировались торговки, пойдут только после семи вечера, сообщила она, вот к этому времени бабы и подтянутся. Сама же старушка фамилии Васьки-дальнобойщика не знала, так как проживала не в Андреевке, а в Непецине. Негодуя на самого себя за чрезмерную торопливость и недальновидность, благодаря которой своевременно не поинтересовался фамилией Васьки, Гуров под непрерывное брюзжание Крячко вернулся в Андреевку и потребовал фамилию у соседей Настены. Он искренне надеялся, что мытарства на этом закончатся, но не тут-то было. Фамилию он узнал, а вот в списке тех, кто получил маршрутный лист в промбазе, найти ее не смог. Не загружался Васька-дальнобойщик со смешной фамилией Гыга на базе, и узнать, где же он получил груз, способов не осталось. В конце концов, устав от бесплодных попыток, сыщики вернулись к Настениному дому и, устроившись на крыльце, приняли решение ждать хозяйку до победного конца. Ведь должна же она вернуться хотя бы для того, чтобы накормить свое многочисленное поголовье скота и птицы. Лишь к шести часам хозяйка наконец вплыла во двор. Довольная, как кошка, уворовавшая кило сметаны у зазевавшейся хозяйки, она продефилировала к крыльцу и, удивленно подняв брови, поинтересовалась, что «господам» нужно в ее дворе. Если бы не врожденная вежливость, Гуров наверняка высказал бы в лицо самодовольной даме все, что о ней думает. А вот Крячко правилами этикета себя не обременял. Он выступил вперед и быстро «просветил» хозяйку, чего ради двое мужчин солидного возраста и положения околачиваются в ее дворе. От тирады Крячко Гуров покраснел как рак и принялся извиняться перед Настеной, но та на выпад Крячко и бровью не повела, объяснив мужчинам, куда они могут идти со своими претензиями и где могут оставаться неопределенное время. Обменявшись «любезностями», стороны какое-то время изучали друг друга, после чего разговор пошел более продуктивно. Гуров в общих чертах объяснил, для чего они разыскивают мужа Настены, на что она заявила, что связаться с ним сможет лишь ближе к полуночи, а то и вовсе к утру. У супругов строгая договоренность: пока муж на трассе — никаких звонков. Устроившись на ночлег, Василий сам свяжется с супругой, и по-другому никак, мобильный Василия находится в отключенном состоянии. Крячко было снова завелся, начав костерить супругов и их странные отношения, но на этот раз Настена выслушивать оскорбления была не настроена. Когда мужик большую часть времени проводит за баранкой, день и ночь рискует своей шкурой, так как количество психов на дорогах возросло раз в сто, она, его законная супруга, не собирается усугублять его и без того незавидное положение. Вписывать свое имя в длиннющий список вдов не желает и гробить собственными руками свое счастье в лице Васьки-дальнобойщика никому не позволит, будь они трижды полковники и с десяток раз сотрудники уголовного розыска. С грехом пополам Гурову удалось-таки выудить у нее информацию о том, что дражайший супруг погнал фуру то ли в Кстово, то ли в Балахну, расположенные в пригороде Нижнего Новгорода, но на обратном пути непременно появится в самом городе, так как пустым домой не пойдет. Всучив Настене номер телефона и вытребовав ее номер, Гуров взял с нее обещание сообщить о местонахождении мужа сразу же, как только тот позвонит. Заодно крепко-накрепко наказал никакой информации о попутчике Ваське не сообщать. Перепуганная страшными перспективами, Настена сначала категорически отказывалась слушать Гурова и заявляла, что, как только Васька выйдет на связь, она тут же велит ему бросать машину и бежать без оглядки от опасного человека. Переубедить Настену удалось только Крячко, и то с трудом. Давил Стас на то, что до той поры, пока не почувствует опасность, попутчик Васьки совершенно безобиден, но стоит ему заподозрить Ваську в дурных мыслях, и вдовье одеяние Настене обеспечено. Взвесив все «за» и «против», она вынуждена была с ним согласиться. Хоть и не по душе Гурову были явные преувеличения угрозы со стороны Яропольцева, другого выхода он не видел, поэтому предусмотрительно молчал. Только после этого Гуров и Крячко смогли покинуть опостылевшую Андреевку. Посовещавшись, решили держать курс на Нижний Новгород. Тем более что первоначальный план, разработанный еще в столице, совпадал с последними данными. Перехватить Ваську по дороге они не надеялись. В последний момент Настена внезапно вспомнила, что до Нижнего Васька должен заехать во Владимир, успеть там разгрузиться и, получив новый груз, двигать либо к Балахне, либо к Кстово. От мешанины противоречивой информации, выдаваемой женщиной, у Гурова и Крячко у самих голова шла кругом. Так и получилось, что по трассе М-7 Лев ехал в ожидании звонка от бестолковой Настены, хотя и на это он уже не особо надеялся. Зато в том, что Яропольцев будет следовать с Васькой до конечной остановки, он почти не сомневался и был практически уверен, что, как только Яропольцев окажется в Нижнем Новгороде, он сразу же отправится к армейскому приятелю Сергею Чекменеву. Даже если это и не входило в его планы ранее, такое удачное стечение обстоятельств Яропольцев упустить не мог. Адрес Чекменева Гурову был известен. Найти нужную улицу по карте не составляло труда. Завалиться ночью к Чекменеву было бы не самым разумным решением, следовало дождаться утра. Значит, торопиться было некуда. Когда «Пежо» уже подъезжал к Нижнему Новгороду, проснулся Крячко. Сладко потянувшись, он пробасил: — Это что за остановка, Бологое иль Поповка? — и сам рассмеялся своей шутке. — Все хохмишь, — бросив взгляд в зеркало заднего вида, проговорил Гуров. — Да, спать ты, брат, горазд. Четыре часа кряду. — Надо было разбудить, я бы тебя сменил, — беззаботно отозвался Стас. — Сам справился, — отмахнулся Гуров. — К тому же у тебя еще будет возможность проявить себя. Как бы ни сложились дела в Нижнем, а домой возвращаться придется тем же курсом. Как твой нос? — В норме, — потрогав переносицу, ответил Крячко. — Перелома нет, это главное. А ушиб? Так. Мелочи. От сумасбродной супруги Василия никаких вестей? — поинтересовался он. — Молчит. Либо забыла о своем обещании, либо дражайший супруг на связь по-прежнему не выходил. — Все-таки странная у них договоренность, ты не находишь? — в который уже раз задал один и тот же вопрос Крячко. — Это ж, что с ним случись, она и не узнает. — Не вижу в этом ничего странного. Вполне логичное решение. Знаешь, сколько аварий на трассе происходит как раз из-за чрезмерного беспокойства домашних о своем кормильце? Затрезвонит телефон в самый неподходящий момент, вот тебе и авария. Причем зачастую такие аварии заканчиваются летальным исходом. Была б моя воля, я бы опыт супругов Гыга ввел в разряд дорожных правил для дальнобойщиков. — Ну, это ты загнул. Посмотрел бы я на твою Марию, если б ей запретили звонить тебе когда вздумается. Какова бы была ее реакция, не подскажешь? — К твоему сведению, Маша порядок знает, — улыбаясь одними глазами, ответил Гуров. — Отчего, думаешь, она до сих пор не звонит? — А она не звонит? Вот это выдержка! Уважаю. — Послушай, балабол, проложи-ка лучше маршрут до дома Сергея Чекменева. Обоснуемся где-нибудь неподалеку и будем ждать. Не может быть, чтобы Яропольцев не нанес визит старому другу, — прерывая пустой разговор, попросил Лев. Крячко углубился в изучение карты автодорог, а он задумался. Как подступиться к Яропольцеву, чтобы не спугнуть? Понятное дело, в его положении довериться незнакомым столичным операм будет непросто. Но и бегать всю жизнь от курбановских головорезов тому вряд ли захочется. Каким образом в двух словах доказать, что он, Гуров, на стороне Яропольцева? Сразу выложить, что не считает его причастным к убийству Ольги? Не годится. Разбередив свежую рану, можно только навредить делу. Сообщить, что знает про Гробаря и Зачетчика? А что это даст? Эка невидаль, опер в курсе кличек шестерок известного авторитета. Попытаться надавить на чувство долга? И это после того, как наша доблестная армия вышвырнула Яропольцева на обочину, не удосужившись предоставить хоть какую-то возможность приносить Родине пользу? Нет, все не то. Нужен такой аргумент, услышав который Яропольцев сам захочет выложить все о челябинском конфликте. Знать бы наверняка, что за терки у него с Курбаном. Но этот вопрос до сих пор остается загадкой. Пока Гуров размышлял, Крячко отыскал нужную улицу и принялся командовать, как заправский штурман. Попетляв по нижегородским улицам, они добрались до дома Чекменева. Въехав во двор, припарковали машину возле кустов, развернув ее так, чтобы не бросались в глаза иногородние номера. Крячко пробежался по окрестным дворам, заглянул в пару подъездов и быстро вернулся. — Третий с краю, сразу после арки, подъезд Чекменева. Второй этаж. Окна выходят во двор. По крайней мере, два точно. Если считать от подъездного окна, то крайние два, — доложил он. — Двор сквозной. Выезд имеется на три улицы. В окнах света нет, но это ты и сам видишь. Что делать будем? К Чекменеву поднимемся или тут подождем? — Будем ждать, — коротко ответил Гуров и, закрывая глаза, добавил: — Ты в карауле. — Справедливо, — заметил Крячко, устраиваясь поудобнее. — Твоя очередь силы восстанавливать. Поспи, друг. Придет опасность, я тебя непременно разбужу. — Заткнись, Стас, — грубовато пробурчал Гуров, проваливаясь в сон. Крячко еще что-то бубнил, но Лев уже не слышал. Приятная дрема охватывала тело, мозг отключался от повседневных забот, заверяя полковника в том, что в ближайшее время опасности не предвидится. Разбудил его телефонный звонок. Машинально взглянув на циферблат, Гуров присвистнул. Три часа ночи. Ничего себе поспал, в Нижний въехали, еще и полуночи не было. Приложив трубку к уху, он вполголоса произнес: — Слушаю. — Это вы, товарищ Гуров? — раздался долгожданный голос Настены. — А это я, Настена. Васька мой уже в Нижнем. — Доброй ночи, Настена, — поздоровался Лев. — Василий позвонил? Во сколько? Попутчик еще с ним? — Что вы, что вы! Ушел он. Куда — не сказал. Я, как Васькина мелодия заиграла, подобралась вся. Ну, думаю, как бы не проболтаться про беглеца вашего. Сперва, как водится, про дорогу спросила. Спокойно ли на трассе, не хулиганят ли и все такое. Потом про еду. Надо ж узнать, сыт твой мужик или голодует. Потом собралась про попутчика спросить. Невзначай так. Не подсаживал ли кого по дороге? А он сам возьми и скажи: дорога прошла шикарно. Попутчика подсадил, своего брата-дальнобойщика. Давно так славно по душам ни с кем не разговаривал. Только-только простились. — Настена, — перебил Гуров словоохотливую женщину, — вы по делу говорите. Как давно Василий высадил попутчика? В каком именно месте? И не знает ли его дальнейших планов? — Разузнала! Все разузнала. Я ж как подумала: раз беглеца вашего уже нет с Васькой, можно и повыспросить кое-что. Только к нему ведь подход требуется, чтобы он разговорился. А то буркнет «не твое дело», и все, больше слова не вытянешь. Ну, да я за столько лет супружества подходы-то к Ваське знаю, не сомневайтесь. Покружила вокруг да около, он сам все и выложил. Вышел попутчик, едва они пост ГАИ при въезде миновали. Попрощался, сказал, что дальше сам, и ушел. Пешком ушел. А может, другую попутку поймал. Было это минут за двадцать до трех. Васька к базе свернул, где ночует обычно, и меня набрал. — Вы Василию сказали, что попутчика его полиция разыскивает? — спросил Лев. — Куда там! Не успела я. Ваське разговор наскучил. Велел мне спать ложиться и отключил мобильник, — разочарованно призналась Настена. — Ничего, дождусь возвращения, тогда и расскажу. — Послушайте, Настена, когда Василий снова будет звонить, не рассказывайте ему про нас. Ни про визит, ни про телефонный разговор, хорошо? — внезапно попросил Гуров. — Да Васька теперь не станет звонить. Экономный он у меня. Напрасно деньги на звонки тратить не станет, — сообщила Настена. — Доложил, что живой, и хватит с меня. На том и расстались. Убрав телефон, Гуров взглянул на Крячко: — Слышал? — Слышал. Думаешь, сюда подался? — Наверняка. Посчитай-ка, какое расстояние от КП до этой улицы? — попросил Лев. — А чего тут считать? Сколько мы сюда добирались? Минут двадцать? И это с учетом того, сколько петляли. А напрямую и того меньше. Километров семь от силы. — Значит, Яропольцеву понадобится не меньше часа. Не думаю, что он станет машины тормозить. Только не ночью, — предположил Гуров. — Ясное дело, пешком пойдет, — согласился Крячко. — Вот и отлично. Дождемся, когда во дворе появится, пропустим в подъезд, тогда и будем действовать. Потянулись томительные минуты ожидания. Чем ближе стрелка часов приближалась к четырем, тем сильнее обострялись чувства у оперов. В начале пятого Крячко не выдержал: — Может, к подъезду прогуляться? Затаюсь на площадке и у двери возьму? — нетерпеливо предложил он. — Не стоит. Спугнуть можем, тогда снова по городам и весям гоняйся, — возразил Гуров. — Потерпи, Стас, недолго уже осталось. — А если он вообще не придет? — Должен прийти, деваться ему больше некуда. Не забывай, что он ранен… — Гуров не успел договорить, как показалась фигура человека. Это, несомненно, был Яропольцев.