– Сейчас уже нормально… – Я пропустил всё самое интересное? – Алекс криво улыбнулся, касаясь губами её волос, и Жизель, хмыкнув, подняла голову с его плеча. – Надеюсь, у тебя в душевой хорошая звукоизоляция, – еле слышно пробормотала она, прижимаясь к нему ещё ближе. – Прости, что меня не было рядом… – капитан сжал её пальцы, поднося их к своим губам. – Ты был рядом весь этот день… – Иди сюда, малышка… Мне чертовски необходимо тебя обнять… – Алекс усадил её между своих ног и обхватил руками, утыкаясь носом в мокрую макушку. Да, это было то что нужно. Чувствовать её вот так, живую и тёплую. Но через некоторое время он тяжело вздохнул. – Нужно выбираться отсюда. И лечь хотя бы на пару часов поспать. Мне придётся вернуться туда завтра. – Нам, – поправила его Жизель. – Что? – Нам придётся вернуться туда завтра. – Ты не должна этого делать, лиса, – тихо, но твёрдо произнёс Алекс. – Я не хочу, чтобы ты всё это видела. – Алекс, я хочу помочь. – Жизель, зачем тебе это? – он был удивлён. Алекс был уверен, что она не вернётся на место катастрофы. Слишком близко к сердцу она воспринимала всё происходящее. И это было очень тяжело. – Райт, ты действительно не понимаешь? – Жизель сжала его руки, заставляя его крепче себя обнять. – Есть те, кто предпочтёт остаться дома, спрятаться за закрытыми дверями. А есть те, кто выйдет, несмотря на свой страх, и будет решать проблемы, помогать тем, кто в этом нуждается, пусть и по локоть в крови. Так вот, я не из тех, кто закрывает дверь. Она перевела дыхание, пытаясь унять дрожь, и продолжила: – Я была в ужасе сегодня. И ещё долго буду видеть всё это в кошмарах и наверняка будить тебя своими криками по ночам. Но скажи мне, если бы мы не вытащили тех людей, дожили бы они до того момента, когда их нашёл бы кто-нибудь другой? Потому что если нет, то мой страх это не слишком большая цена за их жизнь. И я готова платить её и в дальнейшем. – Тебе нужно было идти учиться на спасателя или врача. – Алекс, я не хочу разбираться с последствиями, – горячо возразила ему Жизель. – Я хочу предотвращать катастрофы и убийства. Бороться за мир. Чтобы люди не погибали. Я хочу защищать. – Ох, малышка… – Алекс прикрыл глаза. Он не понимал, как этот разговор перешёл в такое серьёзное русло. Опустив голову ей на плечо, он понизил голос до шёпота: – Ты же понимаешь, что ради этого мира тебе придётся и самой нести разрушения, убивать? Что убийства это неотъемлемая часть нашей работы? Ты готова отнять чужую жизнь? Даже когда нет плохих и хороших, потому что правды всегда две. Потому что каждая сторона безоговорочно верит в свои идеи и идёт на войну, нападает во благо этих идей. Ты сможешь убить человека, зная, что где-то у него есть семья, те, кто любит его и ждёт домой? Потому что тебя они убьют не задумываясь. Скажи мне сейчас, готова ли ты подчиняться приказам, даже если тебе придётся убить того, кто по сути не будет виноват ни в чём, потому что у него своя правда и свой приказ. Ты должна в полной мере осознавать, что никто из нас не имеет права передумать в последний момент. Когда мы поднимаемся в воздух своей командой – не важно, трое нас, пятеро или все девять – мы становимся единым организмом, и от действий каждого из нас зависят жизни всех остальных. Дрогнет один – умрут все. Ты готова к такому раскладу? Пока он говорил, по коже Жизель ползли мурашки. Она на секунду задумалась, пытаясь принять и прочувствовать его слова, и ощутила, как всё тело наполняется силой и уверенностью. Она выпуталась из рук Алекса и, развернувшись к нему лицом, села на колени и обхватила его шею ладонями, упираясь лбом в его лоб. Следующие её слова звучали как клятва: – Я хочу защищать свою страну и её людей. И если… когда для этого мне придётся убить, будь уверен, я не испугаюсь и не промахнусь. Алекс снова обнял её и притянул к себе, пряча на своей груди и целуя в лоб. – Моя маленькая, но такая взрослая и смелая девочка… – он погладил её по волосам. – Кажется, я могу сказать Крису, что ты сдала последнюю часть его экзамена. Глава 26 Всю следующую неделю они провели на месте катастрофы. Так как большинство офицерского состава было задействовано либо в сборе частей упавшего самолёта, либо оставались на базе для её защиты, учебные занятия были отменены до Нового года, а курсантов, кроме тех, кто захотел остаться и помогать, отправили домой на праздники. После захода солнца в казармах было непривычно тихо. Те немногочисленные студенты, что вызвались работать с обломками, приходили в кубрики вымотанные и подавленные, кое-как добираясь до своих кроватей, так как обрушенный жилой район, на который упал Боинг, всё ещё представлял собой место кровавого побоища. Им то и дело попадались части человеческих тел, которые уже начинали разлагаться. И многие не могли сдержать рвотных позывов, а кого-то даже выворачивало наизнанку. На эту неделю Жизель практически перебралась жить к Алексу. Он не позволял ей оставаться одной, боясь, что в любой момент она может сорваться. И каждый раз, засыпая рядом с ней, со страхом ожидал её ночных кошмаров. Но их ночи проходили тихо. А после нескольких часов сна, Жизель вставала хмурая и как будто бесцветная, но с ещё большим рвением работала руками, вытаскивая те или иные мелкие части фюзеляжа, крыльев или салона. Она словно замкнулась в себе и только всё сильнее и сильнее прижималась к нему по ночам. И однажды утром Алекс не выдержал. Ему совершенно не нравилось то, что с ней происходило. – Лиса, надо поговорить, – он взял её за руки и усадил на кровать, присаживаясь перед ней на корточки. – Я хочу, чтобы сегодня ты осталась дома и отдохнула. Жизель непонимающе нахмурилась. – Все курсанты уже брали как минимум один отсыпной. И тебе он нужен. Я не хочу, чтобы ты свалилась от истощения. Просто ляг и выспись. – Ещё слишком много работы, – возразила ему Жизель. – Чем быстрее мы закончим, тем раньше НКБТ сможет понять причину и обезопасить других пассажиров. – Мы почти всё собрали, – Алекс попытался мягко, но настойчиво убедить её. – Большая часть самолёта уже в ангаре. НКБТшники приехали ещё вчера, и сегодня уже начнут свою работу. – Алекс, я должна быть там, – упрямо проговорила Жизель. – А отдохну, когда всё это закончится. – Да какого хрена ты такая упрямая? – вспылил капитан. – Я что, опять должен тебе приказывать? Он вскочил на ноги и быстро зашагал по маленькой квартире. Но вспышка гнева прошла, стоило ему услышать её тихий всхлип: – Ал, мне страшно… Алекс медленно обернулся, смотря на неё неверящим взглядом. Он и подумать не мог ни о чём таком. – Я боюсь, что если не буду так выматывать себя, то придут кошмары. А я сейчас не выдержу видеть всё это ещё и во сне. – Почему ты не сказала? – он сел рядом с ней на кровать и обнял, опускаясь на спину, а Жизель сильнее прижалась к его боку, сворачиваясь клубочком. – Я должна справиться с этим сама. Иначе как я смогу делать то, зачем пришла сюда. – Жизель, никто из нас с этим не справляется. И каждый хоть иногда, но видит кошмары из тех событий, что пришлось пережить. Когда-нибудь всё равно придётся остановиться и окунуться в это. Так пусть у тебя ещё останутся на это силы. Переживать – это нормально. Потому что если ты перестанешь чувствовать, то потеряешь себя. Вот тогда всё. Хуже этого быть не может, – Алекс ласково погладил её по голове. – Лиса, я рядом. И готов успокаивать тебя хоть каждую ночь, лишь бы ты так себя не загоняла. Жизель приподняла голову и слабо улыбнулась ему. – Ну слава богу, – выдохнул Алекс. – Я уж думал, что больше никогда не увижу эту улыбку. Я почти поверил, что ты разучилась это делать. – Просто не было повода, – Жизель потянулась и поцеловала его. – Если я пообещаю не так усердствовать, ты разрешишь мне сегодня пойти с тобой? – Ладно, Фостер, – капитан хмуро сдвинул брови, переходя на командирский тон. – Но если я решу, что с тебя хватит, ты не будешь спорить и сразу отправишься домой. – Так точно, сэр, – согласна закивала Жизель. – Ух, вредина, – Алекс покачал головой. – Давай, поднимайся. Мы и так уже опаздываем. * * * – Капитан, идите сюда! Я, кажется, нашла его! – прокричала Жизель, пытаясь поднять небольшой оранжевый ящик. Она растаскивала очередной завал метрах в семидесяти от хвоста упавшего самолёта, когда наткнулась на него. Ящик был сильно искорёжен и одним углом вошёл в землю, но казался относительно целым. – Чёрт, наконец-то! – Алекс подбежал к ней и встал на колени, помогая вытащить бортовой самописец, который был одной из приоритетных задач для НКБТ, ведь именно на нём должны были сохраниться все технические данные и записи переговоров пилотов в последние минуты перед падением. Специалисты надеялись, что они прольют свет на причину гибели двухсот пятидесяти шести человек. – Ты умница. Теперь расследование сдвинется с мёртвой точки. Вдвоём они кое-как вытащили «чёрный ящик», и капитан уже собирался окликнуть группу из НКБТ, которая с сегодняшнего дня работала вместе с ними на месте крушения, когда Жизель схватила его за руку: – Алекс, нет. Подожди. – В чём проблема? – тот непонимающе обернулся к ней, но Жизель смотрела сквозь него. Её испуганный взгляд упёрся в группу вновь прибывших мужчин, стоящих в отдалении и беседующих с офицерами, руководящими работами на месте катастрофы, а вернее в одного из них. – Там мой отец, – дрожащим голосом произнесла Жизель, впиваясь ногтями Алексу в запястье. – Что? Который? – В чёрном пальто. Седой, с бородой как у тебя. Алекс проследил за её взглядом и увидел крупного высокого мужчину, который был похож на него не только бородой. Они в принципе были одного типажа, и примерно таким капитан представлял себя через несколько десятков лет. У Альфреда Фостера были тёмные с проседью волосы, коротко выбритые на висках, высокий лоб, на котором появлялись две глубокие морщины, когда тот хмуро сдвигал густые брови, практически чёрные проницательные глаза, с лёгким прищуром внимательно смотрящие на собеседника, узкий нос и тонкие губы в обрамлении таких же, как брови, тёмных усов, плавно переходящих в практически седую, аккуратно подстриженную бороду, полностью скрывавшую волевую челюсть. Стильное чёрное пальто с воротником-стойкой, небрежно накинутое поверх тёмно-синей рубашки, заправленной в чёрные классические брюки, не скрывало военной выправки. Мужчина держался гораздо увереннее, чем его коллеги, и притягивал к себе взгляды окружающих. Говорил он мало и тихо, больше слушал. И смотря на него сейчас, Алекс никогда бы не подумал, что отцу Жизель пятьдесят семь. Он бы дал максимум сорок пять. – Уоу, – присвистнул капитан. – Я представлял его себе несколько иначе. – Алекс, я должна уйти, – в панике прошептала Жизель, не в силах оторвать взгляд от отца. – Что за глупости? Он всё равно узнает, кто нашёл «чёрный ящик». – Алекс, скажи, что это ты нашёл эту штуку. Пожалуйста, – взмолилась она. – Я не готова с ним встречаться. – Жизель, НКБТшники теперь несколько месяцев будут постоянно на базе, – Алекс нахмурился. – А он, судя по всему, работает с ними. Ты что, всё время будешь прятаться? Как ты себе это представляешь? – Я не знаю, не знаю, – голос Жизель срывался на истерику. – Но сейчас я точно не готова к разговору с ним. Прости. И она сорвалась с места, тут же исчезая за развалинами соседнего дома. Только увидев его через столько лет, Жизель поняла, как невероятно скучала по отцу всё это время. Как ей не хватало его больших рук и тёплых объятий, его рассказов и советов, его поддержки. Злость и обида на него давно прошла. И ей безумно хотелось поговорить с ним, рассказать о своих успехах, прижаться к его груди как в детстве и услышать, как он говорит: «Ну что, полетаем, мандаринка?», подхватывая её на руки и кружа.