Не хочу и не почиваю. Гулять хочу, – выпучил он глаза и отправился дальше, но любоваться садом он не мог, только слушать продолжающиеся за ним шаги Вари. – Надоела, – пробурчал он. – Шла бы к себе в горницу… Не пойду, не пойду, – дразнилась та и показала язык, как только он оглянулся. А ну! – пригрозил он ей кулаком, и Варенька снова испугалась, бросившись бежать обратно к дому. Остановившись на ступеньках, она повернулась и поняла, что Михаил за ней и не побежал. Топнув ножкой, Варя вновь отправилась к саду. Вот злыдня, – обернулся Михаил, опять заслышав ее шаги за собой. – Уеду к вечеру, не дождаться аж! А ты вернешься? – спросила она, и в глазах ее заблестела грусть. А куда ж я денусь? – хихикнул Михаил. – Научусь штурвал крутить, приеду, заберу тебя и за борт брошу в синий акеян! Нет! – вытаращила глаза Варя, серьезно испугавшись. Ладно, – махнул он ей рукой. – Шутка все. Мы будем играть? – с надеждой спросила она, успокоившись, и те слезы, что хотели вот-вот подступиться, забылись. Ну, может, когда будет вакация, приеду, то и поиграем, – пожал плечами Михаил. А что такое вакация? – удивилась Варя. Вот вырастешь, малявка, узнаешь, – покривлялся он и засмеялся. Витязь, – обиделась Варя, снова показала язык и убежала в дом, где заплакала няне в юбку… 2 *** «Хусточка, хусточка», – вспоминал Михаил, когда сидел с отцом в карете и вот-вот уже виднелся кадетский корпус. Он держал в руках маленький белый платочек и снова вспоминал, как перед тем, как уехал из усадьбы Гриневых, Варенька вдруг выбежала из дома да положила в его руки этот платочек со словами: «Хусточка, моя хусточка тебе»… Михаил, – строго прозвучал голос отца, и они вышли из кареты. В считанный час Михаил был оставлен в корпусе, и получил место в одной из комнат, где уже было трое воспитанников, таких же, как и он, недавно прибывших… Что это у тебя в кулаке торчит? – сразу спросил один, гордо выпрямившись перед ним. Михаил и не заметил, что до сих пор держал в руке, сжатой в кулак от волнения, платочек. Он наспех спрятал его в карман и быстро оглядел своих сожителей. Платочек? Нюни распускаешь? – продолжал спрашивать первый, который всем своим видом показывал лидерство. Носик его был тоже немного вздернут, как и нрав, и в глазах светилась насмешка. Он постоянно откидывал мешающийся локон светлых волос и ждал ответа. Другие два соседа были пока тихими да на вид не особо примечательны: оба темноволосые и с карими глазами. Они были даже немного похожи, будто братья, но Михаил не решался пока этого утверждать. Запомни, – подошел к нему все тот же «задира» или «забияка», как себе его уже описал Михаил. – Будешь нюни распускать, будут бабой величать! Но ответить что на такое не получилось. К ним в комнату вошел старший кадет – учитель: Так, все, белье получили, форму тоже, – потер он ладони и кивнул Михаилу. – Новичок? Да, господин учитель, – ответил Михаил, выпрямившись в стойку смирно. Ооо, – протянул тот. – Похвально! Сила духа есть! По росту ты годишься в кавалергарды… Хмм, а как бы наш государь сказал, по силам тебя стоило бы определить в артиллерию! Готов служить России! – воскликнул гордо Михаил, на что послышалось хихиканье «задиры». Но тому пришлось под строгий взгляд учителя тут же утихомириться и выпрямиться. Что ж, – встал учитель ближе перед Михаилом. – А известно ли тебе, что такое кукунька? Нет, – чуть подумав, ответил тот. Хочется ли, чтобы я показал ее? – спросил учитель. Да, – кивнул уверенно Михаил. Тут учитель приставил первый сустав указательного пальца к голове Михаила и сильно ударил вторым суставом того же пальца: Вот кукунька, хороша ли? Да, господин учитель, благодарю, – гордо выпрямился Михаил, и тот закивал ему, понимая, что этот ученик крепок и вынесет все тяжелые годы учебы в корпусе: Молодец! С этим словом учитель ушел, и блондин сразу подскочил со своим лепетом: Каков ты, а! Не заплакал! А коль жаловаться на старших побежишь, вообще житья не будет! Но это я так, советую! Ты смотри, я уже тут многое знаю. Братья у меня в старших классах здесь, так я уж научен, меня не тронут, а тебе и пырье масло могут сделать, и волос-крикун! Это еще что? – наконец-то спросил его Михаил. Пырье масло, ну, проведут тебе средним пальцем с силою ото лба к затылку! Вот обида, – признался тот и, отступив со вновь хитрым взглядом, хихикнул. – А про волос не скажу. Чего я тебя буду посвящать, учись сам! Нужен ты больно, – махнул Михаил и отошел к своей кровати, на которой еще лежала только выданная ему форма… С этого года форма кадет вообще изменилась коренным образом. У всех теперь была такая, как выдали Михаилу – совершенно новая и по-новой моде: мундир был фрачного покроя с красными клапанами на рукавах, но по воротнику да трем сторонам клапанов мундира шел золотой галун, как в прежней форме. Михаил повесил форму на вешалку в общий с соседями по комнате шкаф и сел на кровать. Тем временем «задира» куда-то умчался, и Михаил вздохнул спокойно, что хоть какое-то время побудет без общества уже надоевшего соседа. Двое других расселись по своим кроватям и увлеклись читать книги, которые взяли со столика посередине. Там лежало еще две книги, и Михаил понял, что их читать все просто обязаны, но пока что он не желал этим заниматься… Как вас зовут? – спросил он молчаливых брюнетов. Алексей, – представился один, оторвавшись охотно от книги, которая явно была не интересна. – Князь, Алексей Николаевич Нагимов. Александр Герасимов, – промямлил другой, будто не желал быть ни среди них, ни в этом корпусе вообще. Князь, Михаил Алексеевич Аргамаков, – представился и Михаил, дружелюбно кивнув в ответ. Познакомились? – вернулся «задира» и с улыбкой потер руки. – А я – Селиванов. Мишкой звать… Прямо, как и тебя! Ну что, – махнул он на дверь, и к ним вошли еще двое мальчишек – чуть постарше. Кого тут проверять? – спросил один. А вон, – кивнул второй на удивленного Михаила Аргамакова. – Этого мы еще не проверяли. Те уже знают. Они подошли к нему и вытянулись с насмешкой на лице. Михаил спокойно поднялся, и оказался почти равным с их невысоким ростом. Это ты, кадет, хочешь видеть волос-крикун? – выдал один. Да, господин кадет, – кивнул Михаил, не страшась ничего, тогда второй защемил у него волос над виском в ногтях двух пальцев и с силой выдернул его. Михаил вскрикнул и стал потирать больное место, глядя на протянутый ему волос. Все вокруг засмеялись, кроме Алексея и Александра, севших обратно на кровати. Не выдерживая подобного отношения и издевательства, Михаил набросился на того, кто выдернул ему волос. Между ними завязалась хорошая драка, пока на крик не сбежались некоторые старшие ребята и не растащили драчунов под крики остальных наблюдающих: Давай его! Бей! Валяй его! Не бычиться, – кивнул Михаилу «задира», когда они вчетвером снова остались одни. – Здесь никто не избежит участи новичков! Таков закон!