Мать после того, как Ваня погиб, тоже все время бледнела. Становилась внезапно белая как мел, и всё. Она не винила Анфису, себя винила. Ваню надо было на тренировку везти, а мама задержалась на работе, она у меня тоже на телевидении тогда работала, вела программу, ну и какой-то там у них был очередной брифинг. Няня Ванина была в отпуске. Анфиса машину водила с восемнадцати, сама на права сдавала, без чьей-то помощи, училась честно. Водила довольно аккуратно, аварий у не почти не было, так, пару раз во дворе кого-то зацепила в самом начале стажа, конечно, лихачила иногда, но так, наверное, как все. Мама ей, в принципе, доверяла. В тот день была просто какая-то цепь событий, которые в итоге чуть не уничтожили всю нашу семью. Мама попросила Анфису отвезти Ваню в спорткомплекс. Анфиса должна была потом встретиться с женихом, обсудить свадьбу, торопилась, сунула Ване планшет с мультиком. Он его уронил, потянулся за ним, отстегнув ремень автокресла, Анфиса отвлеклась на него. Еще и ливень пошел. А у меня был день рождения на следующий день. Первого августа. Тринадцать лет. Рассказываю всё это Лере, она крепко сжимает мою руку, всхлипывает. Чёрт… как-то у нас с ней все начинается. Трагично. – Прости, зря я тебе рассказал. – С ума сошёл? Ухмыляюсь. Сошёл. Вообще об этом немногие знают, ну, когда всё произошло, родители очень постарались сделать так, чтобы история не попала в прессу. Насколько это было возможно. Отец даже судился с несколькими изданиями. – Знаешь, когда ты сказала про сестру, я подумал, что мы бы с тобой могли увидеть фестралов. Лера вскидывает глаза, смотрит странно. – Я тоже об этом подумала, только что. – Только я не фанат Поттера. – Я тоже. Хотя в детстве даже фанфики писала. – В детстве, это когда? – улыбаюсь, потому что… она ведь и сейчас еще ребёнок. Почти. Когда увидел её в первый раз, сразу подумал о том, что она… – Я не маленькая. – Маленькая… моя. Срывает башню осознание. Взрыв. Эмоции. Слезы. Смех. Самое первое свидание, ты моё нежное создание, я тебя отбираю у всех. Не понимаю, как мы начинаем целоваться. Это… это просто происходит, и все. Машина припаркована опять в каком-то дворе. Мне хорошо с ней. Вкусно. Голова кружится. Отпускаю, когда не могу дышать. – Ром… – Что? – Не знаю… Мне теперь страшно ехать к Анфисе. Она поймет, что я знаю. – Поймёт. И что? Мышка пожимает плечами. Я её понимаю. Это мы с Анфисой давно всё обсудили и просто не касаемся некоторых тем. – Ты сказал, что она ехала к жениху тогда? – Ехала. Да, любовь была, неземная. Типа. На руках носил. Видимо, Лера по моему виду понимает, что с женихом не все так просто. – Саша женился на Соне, когда мы уже знали. Ну, знали, что она болеет и… Она недоговаривает, но все ясно. Они знали, что её сестра умирает. И этот кент в пальто на ней женился. Интересно… видимо, моя ухмылка слишком красноречива. – Он её любил. Ему ничего не было нужно. Он… он ничего не получал от её смерти. Лерка тут же закрывается. А я не хочу, чтобы она закрывалась. И вообще, не хочу говорить о… о тех, кого уже нет. Хочу о другом. О нас. – Лер, я о тебе почти ничего не знаю. Ты… не выкладываешь миллион фото, не ведешь блоги, вообще ничего не делаешь в сети? – Ну, я общаюсь с бывшими одноклассниками. С друзьями из Брянска. – Ясно, – стараюсь спокойно, но фиг там. Напрягает. Друзья из Брянска. Не подруги. Опять – ревность двигает горами? Чёрт. Не хочу так. Хочу по-другому. Хочу больше знать, доверять. И чтобы она тоже доверяла. – Что за друзья, расскажешь? – Разные друзья. Из театральной студии многие, из школы. – Ты занималась в театральной? – Недолго. Её закрыли, но мы продолжали дружить. Она рассказывает, как уехал их педагог, закрыли студию, как они сами продолжали делать какие-то смешные мероприятия в школе. Больше всего рассказывает о подруге Ленке и о каком-то Косте. Потом видит мой взгляд, и… – Мы с ним… ну в общем, мы были как бы парой. – Как бы? – ухмыляюсь и стараюсь ровно. Но не могу. Блин, вообще. Корежит, ломает, крушит, разжигает. И черным мазутом впрыскивает в кровь, то, что вызывает ненависть и разрушает любовь… – Если ты хочешь знать… – Если хочу? – это не вопрос, скорее, утверждение. – Мы целовались. Стараюсь сохранить лицо. Ну и что? Целовались? Я… я с Мироном пару раз целовался, с девчонками на сборах. Ну было и было, и что? Не замечаю, как сжимаю её ладонь. – Ты ревнуешь, Ром? – А если да? – Ты… – молчит, потом двигается в мою сторону, почти вплотную, её ладошка на моей щеке, глаза в глаза. Топит в своих океанах льда. И огня. – Не надо. Это было давно и неправда. И мы с ним даже не общаемся теперь. Почему-то именно в этот момент так много хочется ей сказать! Открыть душу, вывернуть все, что внутри имею, грудную клетку вспороть и вытащить сердце, подать ей прямо так, на ладошке, попросить, чтобы спрятала и никому не отдавала. Улыбаюсь, наверное, глупо. – А у нас с тобой что будет, Лер? – Я не знаю. А что бы ты хотел? – Я тебе уже сказал. Я бы хотел всё. Мне нужна ты. – Мы с тобой еще… мне всего семнадцать… Я… Она бледнеет, но почему-то странным образом у неё краснеют кончики ушей, и она выглядит потрясно, как смущенный очаровательный эльф. Я, наверное, люблю её? Или это не бывает так быстро? А если не быстро, то как? Я не понимаю, как это бывает. Как можно вдруг полюбить человека, которого давным-давно знаешь? Скорее, как раз правы те, кто говорит о любви с первого взгляда. Между вами сразу проходит разряд электричества. Мгновенно устанавливается какая-то незримая связь. Нейронный мост. Это что-то такое, на другом уровне. То, что не поддается объяснению. Никаких законов, как в физике или химии. Это выше. Глубже. Сильнее. Острее. Это настоящее. То, что взрывается в голове миллиардами мыслей. – Ром, ты… ты что? – Что? – хриплю… от осознания происходящего во рту пересыхает и в горле ком. И… тепло внутри. Очень. Хорошо так. – Просто ты такой… – Какой?