Но где же мисс Стамп? Аполлон осторожно спустил с кровати одну ногу и лишь после этого понял, что на нем нет ни ботинок, ни гамаш. Его брови взметнулись вверх от удивления. Неужели их сняла с него изысканная мисс Стамп? Ему понадобилось несколько минут, чтобы ощупать все вокруг себя. Наконец, ботинки нашлись под кроватью, и Аполлон обулся, в темноте добрался до двери, осторожно ее приоткрыл и в то же самое мгновение был атакован Нарцисской, единственным бодрствующим обитателем дома. Она принялась крутиться возле его ног, возбужденно тявкая. Наклонившись, Аполлон взял собачку на руки, чтобы не перебудила весь дом, а когда выпрямился, увидел Индио, восседавшего на полу в гнезде из одеял. Судя по всему, им с матерью больше негде было спать, и они легли на матрас. Мисс Стамп и Мод еще спали. У Аполлона было всего мгновение, чтобы увидеть волосы цвета красного дерева, разметавшиеся по подушке, точно шелковые нити. Мальчик потянулся, зевнул и пояснил: — Нарц нужно на улицу, да и мне тоже. Аполлон с беспокойством посмотрел на извивающуюся в его руках собачку. Мальчик спал в рубашке, но быстро натянул штаны и побежал к выходу. Аполлон распахнул перед ним дверь. Утро выдалось солнечным и просто восхитительным. Аполлон опустил левретку на землю, и та тотчас же подняла лапку, а Индио направился за здание театра. Аполлон последовал за ним. Остановившись перед одним из немногих уцелевших при пожаре деревом — огромным сучковатым дубом, — мальчик спустил штанишки и улыбнулся остановившемуся рядом великану. — Я каждый раз пытаюсь попасть вон в тот нарост. — Он указал на выпуклость на стволе дерева примерно в трех футах от земли. Усмехнувшись в ответ, Аполлон расстегнул собственные бриджи. Две золотистые струи ударили по наросту, и в прохладном утреннем воздухе от ствола пошел пар. — Черт! — воскликнул мальчик, подтягивая штаны. — А у вас ловко получилось, а мне пришлось два дня тренироваться. Аполлон постарался не принимать комплимент близко к сердцу. Прицельное отправление нужды было прискорбно недооцененным навыком среди большей части общества. — Индио! — эхом прокатился по саду голос мисс Стамп. Мальчик удивился: — Это мама. Неужели пора завтракать? Аполлон пошел следом за мальчиком к двери и увидел стоявшую на пороге мисс Стамп, закутавшуюся в шаль. Увидев гиганта, она тронула рукой распущенные волосы. — О, Калибан! Я не знала, что вы уже проснулись. Доброе утро. Мужчина кивнул, наблюдая, как она заправляет упавшие на лицо пряди за уши, и это было так чувственно! Созерцать подобное зрелище могли только мужья и любовники. Спускавшиеся до самой талии тяжелые прямые пряди сверкали на солнце, и Аполлон с трудом сдерживал желание подойти ближе и пропустить их между пальцами, чтобы ощутить густоту и шелковистую мягкость. Очевидно, это желание как-то отразилось на его лице, потому что мисс Стамп отошла назад, нервно поглядывая на него. — Ты умылся, Индио? — Ну-у-у-у вот, — с неохотой протянул мальчик. Аполлон похлопал его по плечу и кивком указал на бочку с водой. Ему самому тоже не мешало бы ополоснуться. Мисс Стамп на мгновение исчезла за дверью, а потом вернулась с полотенцами в руках. Мальчик стащил рубашку, дрожа от утренней прохлады, и обхватил себя худыми ручонками. Улыбнувшись, Аполлон снял крышку с бочки, погрузил в нее полотенце и подал Индио, потом намочил свое. Обычно он просто обливался водой из ковша, но сейчас его не покидало ощущение, что мисс Стамп не понравится, если он уничтожит результат ее усилий: ведь она так хлопотала над его головой. Аполлон быстро сполоснул лицо и шею, потом ладонью зачерпнул свежей воды, вылил на полотенце и протер подмышки и грудь. Развернувшись, он заметил, что мисс Стамп стоит в дверях и наблюдает за ним. Их взгляды встретились, и впервые за все время Аполлон осознал, что раздет до пояса и совершает у нее на глазах довольно интимные действия. Время, проведенное в Бедламе, заставило его позабыть о стыдливости: там не было возможности уединиться и порой самые основные человеческие потребности приходилось отправлять на виду у других пациентов или бездушных охранников. Аполлон чувствовал себя конем в стойле, только вот зачастую с лошадьми обходились гораздо лучше, нежели с пациентами Бедлама. Но мисс Стамп смотрела на него далеко не так, как смотрят на животное. То был заинтересованный взгляд женщины на мужчину, которого она считает привлекательным, а возможно, даже возбуждающим. Ее веки были полуопущены, на щеках играл румянец, и Аполлон заметил, как она медленно провела своим розовым язычком по нижней губе. Внезапно он в полной мере ощутил собственные соски, ставшие вдруг невероятно тугими, и собственную плоть, запульсировавшую от устремившейся к ней крови. — Т-теперь я чистый, мама? — раздался у него за спиной голос Индио, дрожащего от холода. — Что? — Лили ошеломленно заморгала. — О! Э… да, очень чистый. Иди скорее в дом, пока не окоченел совсем. Мальчик пронесся мимо Аполлона, сжимая в руке рубашку, и Нарцисска, обнюхивавшая обгоревшие кусты неподалеку, с радостным лаем бросилась за ним. Аполлон же шел неторопливо, не сводя глаз с мисс Стамп. Друг за другом они вошли в здание, и она сразу отправилась на кухню. Мод уже суетилась возле очага, и, отдав ей какие-то указания, мисс Стамп скрылась за дверью комнаты, в которой Аполлон провел ночь. Когда она вернулась, ее волосы были тщательно уложены — к вящему разочарованию Аполлона, — а в руках она держала тонкое одеяло. — Калибан, не хотите ли накинуть это, пока не переоденетесь в другую рубашку? — Она протянула ему одеяло, а потом неуверенно поинтересовалась: — У вас ведь есть еще рубашка? Аполлон с усмешкой взглянул на нее, заставив покраснеть, а потом кивнул. — Надеюсь, вы любите чай, потому что кофе мы себе позволить не можем, — буркнула Мод, раздраженно громыхнув чайником. Очевидно, это было сигналом к началу завтрака, поэтому Аполлон сел за стол, где уже стояли тарелки с хлебом, маслом и ломтиками холодного мяса. Всего было понемногу, и ему вспомнились слова Мейкписа, что у мисс Стамп нет работы, поэтому он взял один кусок хлеба и немного мяса. Он знал, каково это — не иметь возможности купить продукты. В лечебнице он часто страдал от голода, несмотря на героические попытки Артемиды снабдить его едой. Голод причинял куда большие страдания, нежели побои, заставлял сознание сузиться до одной-единственной мысли: когда можно будет поесть в следующий раз. И как же это отвратительно — низводить человека до состояния голодной собаки. Аполлон старался есть неспешно, откусывая понемногу, как и подобало джентльмену, как бы он сейчас ни выглядел. Чай был жидковатым, но зато горячим, и Аполлон выпил две чашки, наблюдая, как аккуратно ест мисс Стамп. Поймав на себе его взгляд, она закусила губу, словно хотела спрятать улыбку. Индио меж тем болтал без умолку обо всем, что приходило на ум, начиная с воробьев, которых увидел вчера на дереве, и заканчивая дохлой улиткой, которую Нарцисска пыталась съесть на прошлой неделе. Но какой бы приятной ни была утренняя трапеза, нужно было возвращаться к работе, а для этого Аполлону требовалось сходить за рубашкой, хранившейся в его жилище на галерее. Он достал блокнот и, отыскав чистую страницу, написал: «Спасибо за завтрак, лечение и ночлег, но мне нужно возвращаться к работе». Мисс Стамп прочитала написанное и вернула блокнот. — Были рады помочь. Индио, наблюдавший за происходящим, тотчас же сник. — Ну во-о-от. А Калибану непременно нужно уйти? Я хотел показать ему свой новый корабль. — Он взрослый мужчина, дорогой, и должен выполнять свою работу. Но, возможно… — Лили откашлялась и посмотрела на гостя из-под длинных ресниц. — Что, если мы пригласим твоего друга на пикник? — Ура! — Индио так обрадовался, что вскочил на ноги на своем стуле и повернулся к Аполлону. — Соглашайтесь, ну пожа-а-алуйста. Губы Аполлона дрогнули в улыбке, когда он едва заметно кивнул. — Ура! — опять закричал мальчик, испугав Нарцисску так, что та подскочила и залилась лаем. — А ну-ка сядь, дружочек, пока не расплескал чай, — недовольно проворчала Мод, хотя тоже не смогла удержаться от улыбки. Аполлон отправился в парк в куда лучшем настроении, чем в предыдущие несколько месяцев, даже несмотря на головную боль. До его слуха донесся стук топора — значит, кто-то все же вместо него вырубал корни сгоревших деревьев. Только вот правильно ли, предстояло узнать. С этими мыслями Аполлон поспешил к галерее. Он как раз застегивал жилет — к сожалению, единственный, да к тому же покрытый пятнами и слегка влажный от того, что всю ночь пролежал на земле, — когда отчетливо услышал голос Мейкписа, явно пребывавшего в гневе. Закончив нехитрый туалет, он поспешил туда, откуда раздавались возмущенные вопли хозяина. — Если вы считаете, что я найму неопытного, хотя и образованного дилетанта-архитектора для проектирования и реконструкции моего проклятого парка лишь потому, что вы встретили его на каком-то аристократическом балу в Швеции… — Швейцарии, — протянул знакомый неприятный голос. — Треклятой Швейцарии, — исправился Мейкпис, даже не остановившись, чтобы перевести дух, — значит, вы совсем выжили из своего чертова герцогского ума. Этот парк станет самым лучшим местом развлечений во всем Лондоне, а может, даже в мире, и для этого нам необходим опытный архитектор-практик, а не какой-то самовлюбленный аристократ, решивший поиграть в кубики и посмотреть, удастся ли построить что-нибудь, что не развалится через три проклятые минуты. К тому времени как Мейкпис завершил свою громкую и полную ругательств тираду, Аполлон свернул за угол и увидел его во всей красе. Владелец «Хартс-Фолли» стоял на разбитой дорожке, что вела к причалу: волосы дыбом, руки на бедрах, — и гневно взирал на герцога Монтгомери, который, казалось, не осознавал, какая смертельная опасность ему грозила. И в самом деле: когда Аполлон поравнялся с ними, герцог открыл украшенную драгоценными камнями табакерку и лукаво улыбнулся метавшему громы и молнии Асе. — Ей-богу, мистер Мейкпис, я удивлен, что вас так возмутило происхождение моего архитектора, учитывая, какая тесная дружба связывает вас с виконтом Килбурном. Аполлон замер. Они никогда не упоминали его настоящего имени или титула в присутствии Монтгомери. Предполагалось, что его вообще несколько лет не было в стране вплоть до прошлого лета. Как, черт возьми, он догадался, кто такой Аполлон? Их с Мейкписом взгляды встретились, и он увидел в глазах друга такую же озадаченность, смешанную с гневом. Монтгомери чихнул в огромный, отороченный кружевом носовой платок, и проговорил, убирая в карман табакерку и платок: — А теперь, джентльмены, начнем дискуссию с самого начала, только на более приятной ноте. — Чего вы хотите, Монтгомери? — едва не зарычал Мейкпис. Герцог изящно пожал плечами. — Как я уже сказал, чтобы вы наняли выбранного мною архитектора для проектирования и строительства театра, музыкальной галереи и других объектов, которые я захочу видеть в парке. Естественно, платить ему буду я. Ну же: не думаю, что у вас есть выбор. После этих слов Мейкпис все-таки зарычал. — Восхитительно! — протянул Монтгомери, вскинув голову и наблюдая за негодованием собеседника. Неужели у него совсем отсутствовал инстинкт самосохранения? — Приму это как выражение согласия.