С этими словами он развернулся и неторопливо пошел прочь. — Мы не можем доверять ему, Аполлон, — тихо произнес Мейкпис. — И раньше не могли. Но теперь он знает, кто ты такой. С этим нельзя было не согласиться. — Он всего лишь садовник, — ворчала Мод некоторое время спустя, наблюдая, как Лили нервничает из-за пикника, корзину для которого они упаковывали. — Во всяком случае, тебе он сказал именно так. — Как думаешь, что ему понравится больше: жареный цыпленок или вареные яйца? — Все утро Лили лихорадочно писала свою пьесу, чтобы выкроить несколько свободных часов после полудня. И это означало, что у нее есть всего несколько минут, чтобы собрать корзину для пикника. — И он не просто садовник, а главный садовник. Насколько я могу судить, именно он возглавляет работы по восстановлению парка развлечений. — Золотко, мужчина таких габаритов, после того как повкалывает от зари до зари, съест все, что ты перед ним поставишь, — успокоила ее Мод. — Но если он здесь главный и такой важный, как ты говоришь, то почему живет в таких условиях и носит такую, прости господи, рвань? — Не знаю. — Лили положила в корзину яйца и остатки жареного цыпленка. Обычно Мод использовала эту корзину для пряжи и спиц, и ей совсем не понравилось, когда Лили выложила ее рукоделие прямо на стол. — Возможно, от него отвернулась удача. А может, ему просто нравится жить там, где работает. Или… Однако на этом ее воображение иссякло. Она действительно не могла найти объяснения многим странным привычкам Калибана. — А то, что он так и не назвал тебе своего имени и что заставил думать, будто он слабоумный, когда вы впервые встретились? Можешь объяснить это, девочка моя? Лили было нечего сказать, поэтому, опустив голову, она сосредоточилась на половинке краюхи хлеба, заворачивая ее в полотенце. — Ты можешь заполучить любого мужчину, какого только пожелаешь, — продолжила Мод. — Я видела, как все они, от лакеев до увешанных драгоценностями лордов, смотрят на тебя, когда ты расхаживаешь по сцене, сходят по тебе с ума. Так почему бы не позволить одному из них взять тебя под свое крыло? — Меня не интересуют ни сами лорды, ни их драгоценности, — отрезала Лили. — Хорошо, пусть не лорд, — кивнула Мод. — Но ведь на свете множество других мужчин. Так почему ты счастлива отправиться на пикник с этим животным, о котором не знаешь ровным счетом ничего? И правда — почему? Руки Лили замерли в воздухе, и она тщетно попыталась объяснить это себе и Мод. — Он большой и неуклюжий, но с тонкой и нежной душой. — Не далее как вчера он показал себя во всей красе! — И что с того? — возмутилась Лили, глубоко вздохнув, и продолжила уже более спокойно: — Кто знает, почему Калибан дрался с тем человеком? Наверное, была какая-то веская причина. — Золотко… — Лицо служанки внезапно испещрили морщины. — Ну зачем он тебе? Лили взяла ее руки в свои и легонько сжала. — Он смотрит на меня с восхищением, но совсем не так, как другие мужчины. Все они словно бы хотят сделать меня своей собственностью, объектом вожделения, а он, как мне кажется, видит во мне женщину, которая ему нравится, с которой он хотел бы поговорить. И мне тоже хочется с ним общаться, хотя, не скрою, он привлекает меня и физически. Я хочу узнать, о чем он думает, когда его губы изгибаются, точно в улыбке; что он видит, когда смотрит на этот парк, что намерен делать завтра и через день. — Лили замолчала, вдруг исчерпав все свое красноречие, потом добавила: — Я не могу этого объяснить, только знаю, что мне нравится его общество. Когда он рядом, время пролетает так быстро, что я даже не успеваю заметить. Лили так беспомощно смотрела на свою старую няню, что та смягчилась, и ее голос теперь звучал почти умоляюще: — Я просто не хочу, чтобы ты испытала боль, золотко. Я не могу забыть лицо Китти: оно снится мне каждую ночь, преследует меня, — и мне кажется, это предостережение. Вспомни, как она была увлечена тем мужчиной, как была уверена, что он не причинит ей зла. — Он был совсем другой, — еле слышно произнесла Лили, — вовсе не такой милый, каким его считала Китти, и все мы знали это с самого начала и умоляли ее не связываться с ним. — Точно так же, как я прошу тебя сейчас не общаться с этим Калибаном, — произнесла Мод. — Задумайся, дорогая, что ты о нем знаешь? Что он рассказывал тебе о своей семье, о своей жизни за пределами этого парка? — Ничего, — ответила Лили, никак не желая смотреть правде в глаза, хотя прекрасно знала, что Мод права: Калибан скрывал от нее, кто он такой. — Но ведь он не жестокий. Во всяком случае, по отношению к нам. Ты же сама видела, как он обращался с Индио. — А что, если это всего лишь маска? — Голос Мод дрогнул. — Он тоже был очень мил поначалу. Я не могу потерять тебя, золотко. Просто не могу. Лили наконец подняла голову и, к своему ужасу, увидела, что глаза Мод затуманились слезами. Она порывисто обняла старую няню, крепко прижала к себе и прошептала на ухо: — Ты не потеряешь меня, Мод, даже если очень постараешься. — Ох, ступай уже с богом, — произнесла Мод, отстранившись и вроде бы даже смутившись из-за такого проявления эмоций, и отерла глаза кончиком фартука. — Только будь осторожна. Пообещай мне. — Обещаю, — уверенно ответила Лили, взяла корзинку и скрылась за дверью, прежде чем Мод смогла что-либо возразить. Индио она обнаружила возле двери. Мальчик пинал обугленную палку, пытаясь разломать ее на куски, в то время как Нарцисска обнюхивала кустик фиалок, и прижимал к груди свой драгоценный кораблик. Мальчик тотчас же вскинул голову, когда Лили вышла из театра. — Ты не забыла яйца? — Нет, конечно. — Лили присоединилась к сыну. — А пирожки с вареньем, которые испекла Мод? — уточнил Индио, вприпрыжку шагая рядом с матерью. — Конечно, взяла. — Ура! Улыбнувшись сыну, Лили кивнула, когда они проходили мимо садовников. Двое из троих прекратили работать и приподняли шляпы, отчего Лили почувствовала себя настоящей леди. Они нечасто видели рядом с Калибаном других садовников, поскольку работы по восстановлению парка велись довольно далеко от театра. Лили совсем не хотела лишаться своего уединения, но понимала, что рано или поздно это произойдет: начнется ремонт театра. Будет не слишком приятно выходить на улицу и встречать там рабочих. Лили даже подумывала попросить мистера Харта врезать в дверь замок. Внезапно она вдруг осознала, что не в курсе, где искать Калибана. Лили посмотрела на сына, резвившегося неподалеку, и спросила: — Ты, случайно, не знаешь, куда запропастился Калибан? — Он у пруда, копает яму, — быстро ответил Индио. Лили вскинула брови. — Яму? Для чего? — Не знаю, — беззаботно откликнулся Индио и с восторгом добавил: — Она такая большая! Они дошли до пруда и двинулись вдоль кромки воды, хотя в отсутствие тропинки это было не так просто. Несколько раз им приходилось отдаляться, чтобы обойти горы мусора, но наконец они нашли Калибана. Ужасно грязный, он стоял по плечи в яме, которая действительно оказалась очень большой. Подбежав к краю, Нарцисска облаивала его до тех пор, пока он не подтянулся на руках и не вылез наружу. На голове Калибана красовалась повязка, прикрывавшая рану, но гораздо меньше той, что намотали Мод и Лили накануне вечером. Он улыбнулся, глядя на собачку и мальчика с корабликом в руках, а потом перевел взгляд на мисс Стамп. Даже несмотря на его покрытые грязью волосы и лицо и ставшую коричневой от ила рубашку, сердце ее принялось колотиться как сумасшедшее. Покачав головой, она крикнула: — Вам необходимо вымыться, перед тем как отправиться на пикник. Взглянув на свои грязные руки, Калибан кивнул, а потом просто стянул рубашку и опустился на колени перед прудом. Похоже, этому мужчине вообще не свойственно испытывать неловкость или стыд. Лили расстелила одеяло на сухом клочке земли на берегу и принялась раскладывать на нем припасы из корзинки. При виде еды к одеялу тут же подскочила Нарцисска и попыталась стащить пирожок. — Нет, Нарц! — запротестовал Индио, обожавший пирожки Мод. — Вот, на. — Мальчик протянул собаке жирную куриную гузку, припасенную специально для нее. Схватив угощение, собачка убежала, и Лили надеялась, что она его не закопает, как делала это прежде, чтобы потом, когда есть его уже не представлялось возможным, неспешно им насладиться. Калибан опустился на одеяло и надел рубашку, однако тесемки завязывать не стал. Лили чопорно отвернулась, хотя сердце ее колотилось точно сумасшедшее. Калибан, откинув назад мокрые волосы, выглядел сейчас если не красавцем, то определенно привлекательным. Чтобы скрыть смущение, она засуетилась, доставая из корзины тарелки. — Хотите куриную ножку? О, здесь и крутые яйца! Калибан кивнул, и его крупный рот изогнулся, словно происходящее его забавляло. — Я хочу яйцо, — напомнил о себе Индио. — Сначала мы накормим гостя, — мягко произнесла Лили, щедро наполнив тарелку всем, что принесла с собой, прежде чем передать Калибану. Мужчина улегся на бок, подобно римскому патрицию, и принялся отщипывать кусочки мяса. Лили искоса наблюдала за ним, наполняя едой тарелку Индио, потом взяла себе яйцо и немного хлеба, села, подогнув ноги, прикрытые подолом платья, и подставила лицо солнцу. Оно было весьма кстати после череды довольно унылых и пасмурных дней. Вскоре вернулась Нарцисска с куриной гузкой в зубах, и Калибан улыбнулся при виде собачки. И тогда Лили кое о чем вспомнила. Откашлявшись, с кусочком хлеба в руке, она сказала: — Я заметила: вы вчера смеялись. Вскинув голову, Калибан вопросительно посмотрел на нее, и Лили продолжила: — У вас получались довольно громкие звуки, вот я и подумала: раз вы можете смеяться… Великан по-прежнему смотрел на нее, но по выражению его лица трудно было что-либо понять.