— Вы хотите мне помочь? — безучастно переспросил Аполлон. — В конце концов, вы же автор грандиозных планов по восстановлению моего парка. — Монтгомери эксцентрично вскинул голову. — Моего парка, — заявил Мейкпис. Монтгомери бросил на него насмешливый взгляд, но обратился к Аполлону: — Помогая вам, я помогаю и себе, и посему не вижу в этом никакой проблемы. — Да уж, вы не видите, — буркнул Аполлон. — Могу я поинтересоваться, откуда вы узнали о трудностях лорда Килбурна, ваша светлость? — спросил Тревельон. — О, — пробормотал Монтгомери, чересчур внимательно рассматривая механическую курицу, — мир слухами полнится. — Особенно если за эти слухи хорошо платить, — сухо констатировал Тревельон. — Но как же иначе? — Монтгомери выпрямился и лучезарно улыбнулся. — Ну а теперь, если обмен любезностями закончен, предлагаю обсудить, как мы будем доказывать невиновность лорда Килбурна, чтобы он мог вернуться к работе по восстановлению парка. Я действительно хочу, чтобы он начал приносить доходы уже к следующей весне, а эта… загвоздка может отложить открытие на несколько месяцев. Такого я допустить не могу. Мейкпис схватил горящий чайник. — Ладно. Тревельон, садитесь здесь. — Он подвинул собственный стул. — А вы, — указал Мейкпис на герцога, — можете сесть на кровать или вообще остаться стоять. Кстати, кто хочет чаю? Спустя несколько минут все держали в руках чашки с горячим напитком — все совершенно разные. И это было самое странное чаепитие из тех, на которых присутствовал Аполлон. — Итак. — Мейкпис демонстративно шумно отхлебнул чаю, чтобы только, как подозревал Аполлон, досадить герцогу. — Давайте послушаем. Каков же ваш грандиозный план? Монтгомери опасливо понюхал чай и сделал очень маленький, изящный глоток. Его брови тотчас же взметнулись вверх, и он поспешно поставил чашку на стопку книг. — Очевидно, мы должны найти настоящего преступника и вывести на чистую воду. — Очевидно, — ерничая, протянул Мейкпис. Однако герцог не обратил на его кривляние никакого внимания. — Судя по тому, что здесь присутствует капитан Тревельон, вы уже навели какие-то справки, не так ли? Переглянувшись с Тревельоном, Аполлон кивнул. — Да, ваша светлость, я провел кое-какое расследование. — Капитан откашлялся. — Судя по всему, дядя лорда Килбурна, Уильям Грейвс, задолжал его деду большую сумму денег. Монтгомери, рассматривавший свою чашку, вскинул голову. — Превосходно! У нас появился подходящий кандидат на роль убийцы. Теперь нужно лишь соответствующим образом намекнуть властям… — И в чем состоит намек? — взорвался Мейкпис. — У нас нет ни малейшего реального доказательства, что дядя Аполлона совершил нечто противозаконное. — О, доказательства легко состряпать, — беспечно произнес герцог, уронив в чашку кусочек сахара и с интересом наблюдая, как тот растворяется. В комнате повисла тишина, но герцог, похоже, понял, что что-то не так, и поднял на собеседников лучистые голубые глаза: — Какие-то проблемы? К счастью, ему ответил Тревельон: — Боюсь, мы не можем просто сфабриковать доказательства, ваша светлость. Нужно их найти. — Как это утомительно! — Герцог капризно выпятил губы, но уже через мгновение его лицо приобрело весьма настораживающее выражение коварства. — Поймите же: то, что предлагаю я, отнимет у нас гораздо меньше времени. — О, ради всего святого! — взорвался Мейкпис, и Аполлону на мгновение показалось, что придется применить силу, чтобы его успокоить. — Вы обсуждаете подтасовку фактов, тем самым обрекая человека на виселицу. — Не будьте ханжой, мистер Харт! — рявкнул герцог. — Вы так же, как и я, уверены, что он виновен. А поиск доказательств просто для очистки совести. В итоге получите точно такой же результат: убийца арестован, лорд Килбурн спасен. — И тем не менее мы поступим по закону, ваша светлость, — произнес Тревельон, не повышая голоса, но твердо и решительно. Несколько мгновений солдат и аристократ гневно взирали друг на друга, а потом герцог внезапно опрокинул свою чашку на стопку бумаг. — О, простите! — издевательски протянул Монтгомери, заглушая вопли Мейкписа: очевидно, это были газеты, которые он собирался прочитать. — Если уж я не смог изменить вашего решения, то придется отправиться в поместье Уильяма Грейвса, что за пределами Бата, и поохотиться там. Все посмотрели на него. — И что теперь? Тревельон откашлялся, но Мейкпис, очевидно расстроившись из-за промокших газет, его опередил: — И как вы предлагаете пробраться в дом Грейвса? Вряд ли это можно сделать незаметно: все-таки четверо мужчин. — Почему незаметно? — промурлыкал Монтгомери. — Через пару недель в его загородном доме состоится званый вечер, кульминацией которого станет постановка специально написанной для этого пьесы. Я приглашен. Просто приеду туда с моим очень хорошим другом мистером Смитом… Думаю, хозяин не будет против. — Ничего не выйдет: как только Грейвс узнает Аполлона, сразу же натравит на него солдат, — возразил Мейкпис. — Вообще-то, — заметил Аполлон, — мы никогда с ним не встречались. Мейкпис резко развернулся, явно удивленный: — Что, вообще никогда? Разве такое возможно? Аполлон пожал плечами. — Разве что в детстве. Я совершенно не помню ни дядю, ни остальных членов семьи. Возможно, он никогда меня не видел. — Аполлон обратился к Тревельону, спокойно попивавшему чай: — А леди Фиби не сможет раздобыть приглашение на званый вечер? — Нет, — с уверенностью ответил капитан. — Брат не позволяет ей посещать светские мероприятия. Исключение составляют лишь те, что устраивает кто-то из членов семьи, но это бывает чрезвычайно редко. Однако… — Капитан на мгновение задумался. — У Уэйкфилда есть дом в Бате. Будет несложно предложить леди Фиби поехать на воды. И поскольку она очень любит театр, в один из вечеров мы сможем посетить частное театральное представление. Я займусь этим вопросом. Монтгомери захлопал в ладоши. — Значит, решено. Насколько я понимаю, в ближайшие две недели предстоит сделать только одно. — И что же это? — скрипнул зубами Мейкпис. Герцог устремил взгляд своих ясных голубых глаз на Аполлона, заставив его изрядно занервничать. — Преобразить лорда Килбурна в аристократа. Глава 12 Несколько дней и ночей бродила Ариадна по извилистым коридорам лабиринта. Питалась девушка сыром и хлебом, что мать припрятала в складках ее одежды, и запивала водой, скапливавшейся ночами в расщелинах. Иногда до ее слуха доносился звериный рев или похожие на человеческие крики, но в остальном она не слышала ничего, кроме шороха собственных туфель на твердой земле лабиринта. И вот на третий день она нашла первый скелет… Две недели спустя Лили смотрела на серый каменный фасад загородного дома Уильяма Грейвса и думала, что должна бы испытывать волнение: впервые за несколько месяцев ей представилась возможность выйти на сцену, да к тому же в одной из собственных пьес. Бросив все силы на работу, она закончила ее вовремя и отправила Эдвину с посыльным. Брат уже нашел покупателя, тем более что они оба очень нуждались в деньгах. Лили не слишком удивилась, когда герцог Монтгомери представил ее остальным актерам. Пьесу «Исправившийся мот» заказал герцогу его друг Уильям Грейвс, и Лили предстояло выступить в главной роли Сесили Вейстрел, дамы, предпочитавшей бриджи цвета сливы. В общем, события развивались вполне благоприятно, и Лили должна бы радоваться и с нетерпением ждать вечеринки и премьеры, но почему-то ощущала грусть. Калибан — лорд Килбурн, — судя по всему, сумел избежать ареста, но Лили понятия не имела, где он теперь. Всю ту неделю, что она провела с пером в руках, Индио угрюмо бродил по парку и плакал от тоски, чем сводил ее с ума. Даже Мод, которая должна была бы радоваться: ведь оправдались все ее мрачные опасения, касавшиеся садовника, — не произнесла об этом ни слова. В тот день, когда солдаты наконец покинули парк, Лили тайком пробралась в галерею, где находилось ветхое убежище Калибана, обнаружила там кое-какую одежду, немного хлеба и блокнот и забрала его с собой, на память. В холл старого особняка с узкими темными комнатами Лили вошла с фальшивой улыбкой на лице и огляделась по сторонам, не представляя, где они собираются ставить пьесу. — А вот и наши актеры! — излишне восторженно поприветствовал ее мистер Грейвс. Это был мужчина лет шестидесяти, когда-то, вероятно, довольно привлекательный. Теперь же весь его облик источал уныние, а испещренный морщинами отвисший подбородок и отечность вокруг глаз свидетельствовали об обильных возлияниях и пристрастии к жирной пище. — Вы, должно быть, мисс Гудфеллоу? Лили присела в реверансе.