Лили привела гиганта в крошечную комнатушку, где рядом с кроватью на подстилке из какого-то тряпья стояла маленькая оловянная ванна, наполовину заполненная холодной водой. — Выливайте сюда. Калибан поддержал чайник за дно полой рубашки, и взору Лили открылась тревожащая сознание полоска обнаженного живота. Она поспешно отвела взгляд, и щеки ее опалила краска смущения. — Мама? — На пороге возник Индио. — Входи, — быстро сказала она сыну, а потом повернулась к мужчине. — Спасибо за помощь. Можете вернуться к столу. Молча развернувшись, великан вышел из комнатушки и закрыл за собой дверь. Индио опустил ладошку в воду и спросил: — Почему ты так разговариваешь с Калибаном? — Как? — рассеянно спросила Лили и, закатав рукава, попробовала локтем воду, дабы убедиться, что она получилась нужной температуры. Это была даже не ванна, а скорее неглубокий таз. Лили и сама пользовалась им, присев на корточки, поскольку ничего другого не было: большую медную ванну им пришлось продать. — Словно он ничего не понимает, — пояснил Индио. — Давай-ка раздевайся, — поторопила Лили сына, — а то вода остынет. Мальчик вздохнул. — Но он понимает. Подбоченившись, Лили вскинула бровь. — Калибан очень умный, — не унимался Индио, стягивая рубашку. Лили закусила губу. — Откуда ты знаешь? Пожав плечами, Индио уселся на пол и принялся снимать чулки. — Просто знаю, и все. Сдвинув брови, Лили задумалась. У нее не было сомнений, что Калибан слабоумный. Неужели притворяется? Но зачем?… — Мама, — нетерпеливо позвал мальчик, уже раздевшись. — Можно я искупаюсь сам? Я уже большой. Лили считала это преждевременным: Индио сам мог вымыть в лучшем случае мордашку, руки и ноги, а об остальном, как правило, забывал, — но сейчас почему-то не стала возражать. — Хорошо. Только вымойся как следует, а я попозже зайду, ладно? — Да, мама, — ответил Индио, стягивая штанишки. — Мод, не могла бы ты… — начала Лили, открыв дверь, и тут же осеклась. Калибан стоял возле камина со страницей ее пьесы в руках, на лбу его залегли еле заметные складки, и внимательно читал текст. Тихонько прикрыв за собой дверь, Лили скрестила руки на груди, словно хотела успокоить отчаянно колотившееся сердце, и вскинула бровь: — Кто вы такой? Глава 4 Девять месяцев спустя у царя родился первенец, но был он ужасен: с головой, плечами и хвостом быка. В остальном его тело было человеческим, а кожа черна, точно эбеновое дерево. Царица лишилась чувств, когда взглянула на чудовище, которое породила, и больше не оправилась от потрясения… Медленно развернувшись, Аполлон уставился на мисс Стамп. Его так захватила пьеса, которую, как он подозревал, написала она, что он не услышал звука открываемой двери. Возможно, если бы он никак не отреагировал на ее слова… Громко фыркнув, мисс Стамп сказала: — Я не дурочка, знаете ли. И если читаете это… — она кивком указала на страницу в его руках, — то вы отнюдь не слабоумный. Так кто же вы и к чему этот цирк? Что ж, он предпринял последнюю отчаянную попытку, но она не увенчалась успехом. Аполлон опустил листок на столик рядом с камином, тоже скрестил руки на груди и посмотрел на мисс Стамп. Что бы она ни думала, он действительно не мог говорить. Мисс Стамп нахмурилась — весьма свирепо для столь миниатюрного создания — и потребовала: — Отвечайте! Вы от кого-то прячетесь — возможно, от кредиторов? Как вас зовут? Она оказалась очень близка к правде. Лучше сменить тему, пока у мисс Стамп не разыгралось воображение. Аполлон вздохнул, вытащил из кармана блокнот, открыл чистую страницу и написал: «Я не могу говорить». Лили, взглянув на написанное, фыркнула. — В таком случае хотя бы представьтесь: как ваше имя? Аполлон вновь принялся писать: «Пусть будет Калибан». Сдвинув брови, Лили уточнила: — Вы в самом деле не можете говорить? Теперь она смотрела на гостя явно с сочувствием, и, чтобы удовлетворить ее любопытство, а заодно и успокоить, Аполлон написал: «Я не причиню вреда ни вам, ни вашим домочадцам». Мисс Стамп прочитала написанное и пристально посмотрела на него, и этот взгляд поразил его. В ее зеленых, точно лишайник, глазах отражалось пламя свечей, в их бездонных глубинах мерцал свет. Она, безусловно, красива, но не в общепринятом понимании. Красота мисс Стамп выражалась не в пухлых щечках и сочных губках, а вот в этих колдовских, манящих, лучистых светло-зеленых глазах. Ну почему эта встреча произошла только сейчас, а не в прошлой жизни, когда он мог предложить ей не только острый ум и крепкое тело, но и титул, положение в обществе, роскошную жизнь? Аполлон взглянул на блокнот в руке. Сам того не желая, он сжал его с такой силой, что помял страницы. От осознания своего нынешнего положения беглого преступника, когда его титул не имел никакого значения, все в нем переворачивалось. Мисс Стамп наклонила голову, чтобы прочесть надпись в блокноте, и на мгновение оказалась так близко, что Аполлон уловил исходивший от ее волос аромат: апельсин и гвоздика. Когда она подняла глаза, что-то, видимо, ее насторожило в его взгляде, и, сделав шаг назад, она спросила: — Но почему вы здесь? «Индио сказал вам правду: я садовник», — вздохнув, написал Аполлон. Лили взяла из его рук блокнот, чтобы прочесть написанное, а потом, прежде чем он успел ее остановить, начала листать страницы. — Вы ведь не просто садовник, не так ли? — Лили опустилась на старенький диван, не обращая внимания на то, как он угрожающе зашатался под ней. Аполлон не решился рисковать хрупким предметом мебели, поэтому обошел вокруг стола, взял стул и поднес к дивану. Мисс Стамп в это время с интересом изучала набросок пруда с мостом на заднем плане. Аполлон поставил стул напротив дивана и сел. Лили медленно перелистнула страницу и провела пальцами по следующему рисунку, на котором был изображен декоративный водопад. — Чудесные рисунки. Парк действительно будет так выглядеть, когда вы закончите его восстанавливать? Аполлон дождался, пока она на него посмотрит, и кивнул. Ее брови сошлись на переносице, когда она перелистнула страницу. На следующем рисунке был изображен раскидистый, покрытый грубой корой дуб у подножия моста. — Не понимаю. Где мистер Харт вас нашел? Полагаю, я бы знала, если бы в Лондоне работал такой талантливый садовник, к тому же немой. Аполлон не мог ответить на этот вопрос, не выдав себя. Немного подождав, Лили перевернула страницу. Рисунок на следующей настолько привлек ее, что она повернула блокнот, чтобы получше его разглядеть. — Что это?