Я отчаянно хотела сменить тему. Меня и так унижало веселье, появившееся в глазах Трэвиса. Я не желала, чтобы он еще глубже копался в моем прошлом. Трэвис подошел на шаг и обхватил мое лицо ладонями. — Девственница, — сказал он, мотая головой. — Ни за что не догадался бы после того, как ты танцевала в «Реде». — Очень смешно, — буркнула я, делая шаг вверх по ступенькам. Трэвис хотел последовать за мной, но споткнулся и с истерическим хохотом упал на спину. — Ты что вытворяешь? Вставай! — Я помогла ему подняться на ноги. Он повис на моей шее, и я повела его по ступенькам. Шепли и Америка уже улеглись спать. Не предвидя помощи с их стороны, я сбросила туфли, чтобы не сломать ноги, и повела Трэвиса в спальню. Он рухнул на кровать и потянул меня за собой. Когда мы приземлились, то оказались совсем близко друг от друга. Трэвис вдруг стал серьезным. Он приподнялся, почти поцеловал меня, но я его оттолкнула. Трэвис изогнул брови. — Прекрати, Трэв. Он крепко прижал меня к себе, не отпуская, как я ни пыталась вырваться, и расстегнул платье, отчего оно повисло на плече. — С тех пор как с этих прелестных губ слетело слово «девственница»… мне вдруг ужасно захотелось помочь тебе с платьем. — Что ж, неудачная идея. Двадцать минут назад ты чуть не убил за то же самое Паркера. Так что не будь лицемером. — К черту Паркера. Он не в курсе, что тебе нравятся мои действия. — Трэв, хватит. Давай разденем тебя и уложим спать. — Об этом я и толкую. — Он усмехнулся. — Сколько же ты выпил? — спросила я, для равновесия становясь на колени. — Достаточно. — Он улыбнулся и потянул за подол моего платья. — Целый галлон,[9] наверное? — сказала я, сбрасывая его руку. Опершись на колено, я стащила с Трэвиса майку. Он снова потянулся ко мне и схватил за запястье. Я фыркнула от противного запаха алкоголя, повисшего в воздухе. — Боже, Трэв, ты насквозь провонял «Джеком Дэниелсом». — Это «Джим Бим», вообще-то, — поправил меня Трэвис. — Воняет горелой древесиной и химией. — На вкус то же самое. — Парень хмыкнул. Я расстегнула его ремень. Трэвис засмеялся, когда я резко дернула за пояс, приподнял голову и взглянул на меня. — Гулька, ты лучше следи за своей девственностью. Люблю грубость. — Заткнись. — Я расстегнула его джинсы и стянула их с ног. Бросив штаны на пол в угол комнаты, я встала и, еле дыша, уперла руки в бока. Ноги Трэвиса свисали с кровати, глаза закрылись, а дыхание стало глубоким и ровным. Он отключился. Я пошла к шкафу, принялась рыться в нашей одежде, расстегнула платье, позволила ему упасть к ногам, потом отбросила его в угол и распустила волосы. В шкафу наша с Трэвисом одежда безнадежно перемешалась. Я вздохнула, сдула с лица волосы и стала искать в этом беспорядке какую-нибудь футболку. Я сняла одну с вешалки, и вдруг сзади в меня врезался Трэвис и обвил руки вокруг моей талии. — Ты меня перепугал до смерти! — возмутилась я. Трэвис провел руками по моей коже. Теперь он прикасался ко мне совсем иначе — неторопливо и осторожно. Трэвис притянул меня к себе и зарылся лицом в волосах, водя носом по шее. Я закрыла глаза и прильнула к его обнаженному телу. — Трэвис!.. — наконец запротестовала я. Он перебросил мои волосы на одну сторону и провел губами по спине, от плеча к плечу, затем расстегнул бюстгальтер и поцеловал шею у основания. Я закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением теплых мягких губ. Мне было слишком приятно, чтобы останавливать его. С губ Трэвиса сорвался приглушенный стон, когда он прижался ко мне животом. Сквозь боксерские трусы я ощутила, как сильно парень желает меня. Я затаила дыхание, сознавая, что от этого огромного шага, которому я противилась несколько минут назад, нас отделяют два тоненьких клочка ткани. Трэвис развернул меня лицом к себе, прильнул ко мне и прижал к стене. Наши взгляды встретились, и я увидела, с какой жаждой он смотрит на голые участки моего тела. Я и раньше замечала, как Трэвис разглядывает девушек, но сейчас все было по-другому. Он не собирался завоевывать меня, хотел лишь услышать «да». Трэвис наклонился поцеловать меня и остановился в дюйме от моего лица. Я ощутила на губах жаркое дыхание и поборола острое желание притянуть Трэвиса к себе. Раздумывая, он впился пальцами в мою кожу, потом опустил ладони к краю трусиков, указательными пальцами скользнул по бедрам, минуя кружевную ткань. В тот самый момент, когда Трэвис собирался стянуть изящную вещицу с моих ног, он вдруг заколебался. Я открыла рот, собираясь сказать «да», но Трэвис зажмурился. — Все будет не так, — прошептал он, еле касаясь своими губами моих. — Я хочу тебя, но не таким образом. Он поплелся назад к кровати и рухнул на спину, а я еще какое-то время стояла со скрещенными на животе руками. Дыхание Трэвиса выровнялось. Я просунула голову в футболку, которую все это время держала в руках. Трэвис не шевелился. Я медленно выдохнула. Заберись я сейчас в постель, он проснется с менее благородными намерениями, и удержаться мне не удастся. Я повалилась в кресло, закрывая лицо ладонями. Внутри меня копилось раздражение. Паркер уехал с задетыми чувствами, Трэвис же дождался момента, когда я встречу кого-нибудь действительно симпатичного, и только теперь проявил интерес. Однако я единственная девушка, с которой он не может переспать, даже будучи в стельку пьяным. Утром я налила стакан апельсинового сока и сделала глоток, качая головой в такт музыке из айпода. Я проснулась еще до рассвета и проворочалась в кресле до восьми часов. Надо было как-то убить время, и я решила заняться уборкой кухни, пока не проснулись соседи, не столь заинтересованные в чистоте моего жилья. Загрузила тарелки в посудомойку, вымыла полы и протерла стойку бара. Когда кухня засияла, я взяла корзину с чистым бельем. Сидела на диване и аккуратно складывала вещи, пока вокруг не выросли стопки. Из комнаты Шепли донеслось бормотание. Захихикала Америка, потом на несколько минут наступила тишина. Следом донеслись приглушенные звуки, от которых мне стало неловко, совсем одной в гостиной. Я сложила белье в корзину и понесла ее в комнату Трэвиса. Увидев, что он лежит там же, где вчера повалился, я улыбнулась, опустила корзину, накрыла Трэвиса одеялом и еле сдержала ухмылку, когда парень повернулся. — Гулька, взгляни, — пробормотал он, и его дыхание вновь стало ровным. Я не могла уйти, все стояла и наблюдала, как он спит. Само осознание того, что я снилась ему, вызывало во мне необъяснимую дрожь. Наконец я решила принять душ, надеясь, что посторонние звуки как-то заглушат стоны Шепли и Америки и стук кровати о стену. Выключив воду, я поняла, что их совсем не волнует, слышит ли кто возню или нет. Я причесалась и закатила глаза, уловив жалобные вскрикивания Америки. Они скорее подошли бы скулящему пуделю, чем звезде порно. В дверь позвонили, я набросила синий махровый халат, затянула пояс и быстро пошла по коридору. Стоны в комнате Шепли немедленно стихли. Я открыла дверь и увидела на пороге улыбающегося Паркера. — С добрым утром, — проговорил он. Я провела рукой по влажным волосам. — Что ты делаешь здесь в такую рань? — Мне не понравилось, как мы вчера попрощались. Утром я отправился за подарком к твоему дню рождения и не удержался — захотелось сразу же отдать его тебе. — Паркер достал из кармана пиджака блестящую коробочку. — Так что с днем рождения, Эбс. Он вручил мне серебристую коробочку. Я прильнула к Паркеру и поцеловала в щеку. — Спасибо. — Давай же. Хочу видеть твое лицо, когда откроешь подарок. Я подцепила скотч, сняла обертку и отдала ее Паркеру. Внутри я обнаружила браслет из цепочки сверкающих бриллиантов, обрамленных белым золотом. — Паркер! — прошептала я. — Тебе нравится? — Он засиял. — Очень, — ответила я, с благоговением держа браслет перед глазами. — Но это слишком. Я не смогла бы принять его, даже встречайся мы целый год. Не говоря уж про неделю. — Я предвидел, что ты так скажешь. — Паркер поморщился. — Все утро искал подходящий подарок, а когда увидел этот браслет, то понял, что он будет идеально сидеть лишь на одной-единственной ручке. — Паркер взял вещицу и застегнул на моем запястье. — Я оказался прав. На тебе он выглядит потрясающе. Я подняла руку и покачала головой, зачарованная игрой света на переливающихся камнях. — Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела. Никто еще не дарил мне ничего столь… — «Дорогого», — подумала я, но произнесла другое: — …утонченного. Даже не знаю, что сказать. Паркер засмеялся и поцеловал меня в щеку. — Скажи, что наденешь его завтра. Я широко улыбнулась. — Да, я надену его завтра, — заявила я, глядя на запястье. — Рад, что тебе понравилось. Выражение твоего лица стоит того, чтобы объехать семь магазинов. — Семь магазинов? — выдохнула я. Паркер кивнул и положил ладони на мои щеки. — Спасибо тебе. Это самый лучший подарок. — Я поцеловала Паркера. Он крепко обнял меня. — Мне пора идти. Я обедаю с родителями, но после позвоню тебе, хорошо? — Да, конечно. Спасибо! — крикнула я вслед, наблюдая, как он спускается по ступенькам.