Сирнеус жадно поймал ее взгляд, словно пытался что-то донести только ей одной, и сказал: – Со-Здатель поместил мой Осколок в тело этого юного мужа, дабы я исполнил свою миссию… – Да хватит уже талдычить про свою миссию! – внезапно взорвалась Эль. – Айси тебя спросила вообще о другом! – Я сожалею о твоей утрате, Эльвия, – невозмутимо ответил Сирнеус. – Однако твоя злость ничего не изменит… Я не работал на Подражателя в обычном разумении этого слова. Он обманул меня и пытался удержать футаркским обетом от вмешательства, дабы использовать твою кровь для пробуждения Ярен. А если пробудится эта ведьма, могильный вирус вновь прокатится по всей Нее́ре и в этот раз выкосит всех магов. Айсин показалось, что в глазах Сирнеуса мелькнуло что-то кровожадное, но она тут же отогнала эти мысли. Еще бы на лице не появилась тень ужаса, когда обычное дело грозило обернуться настоящим геноцидом. Возможностей слова «катастрофа» тут явно не хватало. Она прекрасно понимала Сирнеуса, и именно это понимание переключило рубильник в ее голове. Она посмотрела на него по-другому, не как на потенциального врага, а как на возможного союзника, который поможет спасти тысячи невинных жизней. – Но почему я? – грубо спросила Эльвия, все еще недоверчиво глядя на Сирнеуса сверху вниз. – Ты – внучка его врага, как мне думается. Разменная монета, которую можно использовать. Кроме того, насколько я могу предположить после разговора в арестантской, твой дед оказался не так прост. Вполне вероятно, он был одним из извлекателей, раз дар Ги́тера До́митора теперь разделен на вас двоих. При слове «извлекатели» Лунас скривился, как от боли. – Гнусные ребята, – глухо пробормотал он. – Если твой дед и правда извлекатель, Уголек, то можно понять, почему этот Гитер на него взъелся. А потом и на тебя. Остаться без дара и выжить… хмм, даже представить себе не могу, какое это мучение. Лиар серьезно кивнула, подтверждая слова брата. – Слушайте, я сейчас наверняка ляпну что-то абсурдное, – начала Айсин, – если что, остановите меня… хм, в вас двоих засели Осколки, правильно? А может быть такое, что мы боремся не столько против Подражателя, Гитера Домитора, а против самого… Осколка Могильного Алхимика? Все вытаращились на нее. На лице Лунаса читалось искреннее замешательство, Лиар смотрела задумчиво и настороженно, Эльвия – растерянно, а Сирнеус тут же отреагировал: – Такое дерзновенное предположение многое бы прояснило. Даже самому примитивному и недалекому магу не пришло бы в голову пробуждать Ярен. Полагаю, Айсин, в твоих словах зреет корень истины. – Тогда все еще хуже, чем нам казалось, – прошептала Эльвия. – Получается, кто-то играет в свои игры, а мы лишь разменная монета? – Уголек, где же твой оптимизм? – Какой, блин, оптимизм, мы в полной жопе! – Да, и с этой жопой поручено разобраться мне! Какого черта ты столько ждал и молчал?! – набросилась Айси на Сирнеуса. – Из-за твоего промедления нас могли убить. И если это не случится завтра же, нам еще крупно повезет! – Я не мог сказать. Футаркский обет сковал меня непреложным обязательством не разглашать его планы и не вмешиваться. Единственное, что я мог сделать – найти алхимичку, которая вступит со мной в брак. В моей эпохе это случилось бы быстрее, ведь женщины тогда владели своей энергией наравне с мужами. Они впятером опять надолго замолчали, каждый обратившись к своим мыслям. Айси думала о том, что обычное похищение «вещи» обернулось грозящим апокалипсисом, склеенным из кусочков более мелких неприятностей. Устремившись с внутренним полицейским вдогонку за уликами, словно по мощенной желтым кирпичом дороге в Изумрудный город, Айсин пыталась собрать мозаику событий. Гитер Домитор, потерявший свой дар из-за Виктора Романова, облапошил Сирнеуса, единственного человека, который мог ему помешать, и решил принести Эльвию в жертву для пробуждения нулевого пациента могильного вируса, древней ведьмы Ярен. Однако Сирнеус обхитрил Гитера и увел из логова Виктора, откуда они втроем перенеслись в магический мир. Мерика и Таллика, работавшие на Гитера, украли труп Ярен, после чего началось расследование Айси. Они вышли на Мерику по вещдокам с места преступления, и она случайно проговорилась о хижине, в которой нашлись обгоревшие улики. Знак лилии; рисунок принадлежавшего Таллике кинжала с рельефным лезвием и алхимическими рунами; скетч новорожденного и лист с текстом, который стащила Эльвия, где говорилось о корабле, на котором та же Таллика должна была увезти Эль на встречу со смертью. Единственный пазл, не желавший вставать в отведенное ему место, – это черная зола с радужными переливами. Айси хотела поделиться своими сомнениями с друзьями, но Лунас ее опередил: – Прежде чем разбираться со всем остальным, нам нужно вернуть украденное. Лиар? Она без единого слова протянула в сторону брата ладонь, куда он вложил кольцо Верховного Алхимика, скарабея и алхимическую ручку. Лиар приподняла подол своего нежного голубого платья и опустилась на колени прямо посреди подвала. Смахнув лезшие в глаза волосы, замерла на несколько мгновений, похоже, собираясь с мыслями. Глубоко вздохнув, она сосредоточенно стала отрисовывать на камнях алхимический круг и руны. Айси увидела на лице Эльвии глубокое изумление. Лунас навис над сестрой и следил за ней, словно тюремщик, и с каждым ее движением его надменность все больше сменялась благоговейной гордостью. Айсин покосилась на Сирнеуса и на всякий случай вернулась на свой «пост», преграждая путь к отступлению. Заметив это, Сирнеус иронично вскинул бровь. Уголок его губ искривился, и Айсин поняла, что его ухмылка ее волнует. Она постаралась больше не встречаться с ним взглядом. Лиар тем временем закончила рисунок телепортационной руны, вскочила и, зачерпнув воды с крышки гробницы, плеснула ее в образовавшиеся от рисунка борозды. Затем коснулась рукой центра круга. Ее губы сомкнулись в напряжении, а глаза зажмурились, пока ладонь загоралась ярким кобальтовым светом. Энергия зажгла центральные узоры, достигла красной воды и вспыхнула. Лиар спешно отступила на шаг, наблюдая вместе со всеми за плодом своей работы. Руны разгорались постепенно, символ за символом, будто падающие костяшки домино, озаряя синевой лица присутствующих. Эльвия подобрала с пола асараб и с печальным видом убрала его в шкатулку, которую достала из сумки. Лиар приняла ее и, задержав на несколько секунд взгляд на платье Эль, решительно начертила на крышке еще один крошечный сигил и водрузила украденную вещь в центр круга. Шкатулка мигнула и исчезла. – И все? – удивилась Эль. – Мы с таким трудом ее добыли! Они же наверняка заметят, что она лежит посреди хранилища, а не… Лиар, стиравшая туфлей алхимический круг, ничуть не смутилась такому недоверию: – Я нарисовала руну «ода́л», она очистит все следы манипуляций со шкатулкой и тем, что внутри. Она вернется туда, откуда вы ее взяли. Теперь нужно отдать кольцо Верховному Алхимику. – И как мы это сделаем? – уточнила Айсин. – Я уже не смогу подойти к нему просто так. Тем более, я, вообще-то, наказана… Меня, вроде как, заперли в тренировочной. – Тогда отправитесь вы вдвоем, – Лиар повернулась к брату. – Ты знаешь Клагората в лицо, а Сирнеус сможет сделать вас невидимыми. Лунас окинул Сирнеуса высокомерным взглядом. – Ты хочешь, чтобы я работал с ним? – Да, ты сам понимаешь, что другого выхода нет. А мы пока отправимся домой, я извинюсь перед папой, и мы постараемся выяснить, возможно ли создать лекарство. Встретимся уже там. Айсин оглядела друзей и проронила: – А я, пожалуй, вернусь в тренировочную, пока меня никто не хватился. * * * Ввалившись через окно в тренировочную, Айсин поднялась с четверенек и потерла ушибленную ногу. Забираясь в темноте по пилястрам на стене, она успела оступиться и сорвалась с высоты прямиком в куст, который в ответ на нападение выстрелил во все стороны ярко-зелеными лозами. Обломав его ветви, больно поранив ногу об осколки выбитого окна и подхватив на одежду с десяток прилипающих цветков, Айсин повторила подъем. На этот раз успешно. Она выглянула в разбитое окно. Спуск с Лэстом оказался куда удобнее. Не будь у нее такой физической подготовки, наверняка пришлось бы в потемках искать другой путь в Шамадор. Не заметив ничего подозрительного в ночной мгле, Айси выставила перед собой руку. Затем глубоко вздохнула, успокаивая пульс после тяжелого подъема, и мысленно потянулась к сердцу. Магия приятно откликнулась на ее призыв и развернулась внутри, словно бутон розы. Шевельнув пальцами, Айсин направила к ним силу, наблюдая, как бледные синюшно-зеленые вены наливаются насыщенным голубым светом в темноте. Кое-где на коже появились снежинки. – Ладно, – прошептала Айсин. – Надеюсь, получится… Она приложила ладонь к раме и представила стекло. Снежинки сменили рисунок на ее пальцах, словно подхваченные северным ветром, закружили на поверхности кожи и стремительно осели на них крупинками льда. Айсин повела руку вниз, к полу, где заканчивалось окно; ледяное тонкое кружево поспешило за ней, зацепившись за край рамы. Нежные узоры Темпуруса сплетались и крепли. Полюбовавшись красотой получившегося творения, Айсин протерла поверхность образовавшегося ледяного стекла, словно запотевшее окно в машине, и улыбнулась: издалека точно не отличить от настоящего. Отряхнув одежду от цветов, Айси осела на мягкий пол тренировочной и задумалась, решив разобраться в сумбуре мыслей, пока ей все равно нечем было заняться. Внутренний критик предательски напомнил, как она безрассудно повела себя, воспротивившись приказу королевы и нахамив ей. Однажды Айси просила Эль проявить сдержанность, чтобы не лишиться головы за неуважение к королевской особе, то есть Лунасу, которого она приняла за реального принца. Словно в кристальный шар глядела – вляпалась ведь в свое же предостережение. Айси не знала, как именно ее накажут и успеет ли она предупредить Нарину. И это ее крайне волновало. Впрочем, убедила она себя, ее друзья до сих пор на свободе и смогут сделать все, что нужно. Если наказание за хамство королеве не закончится казнью, на что Айсин уповала, и ее посадят в тюрьму, она все-таки успела завершить расследование! Выяснила, кто стоит за похищением Ярен. А, значит, Нарина будет вынуждена выполнить последнее условие сделки – найти возможность связаться с Землей. А Эльвия расскажет обо всех их злоключениях отцу Айсин. В мысли вторгся Нейран, когда она вспомнила, как бросилась наперерез рэву Гадырсу. «Что ж, – заключила Айси с надеждой. – Надеюсь, ему удалось уйти». Тут же в памяти всплыла радужная зола на листах, деталь, не дававшая ей покоя. Но даже убедившись, что у Нейрана нет руны Могильного Алхимика, Айси не могла отделаться от мысли, что эту улику нельзя игнорировать. «Как же ты связан с делом, Нейран? Неужели за своими чувствами я не заметила чего-то важного?» От раздумий ее отвлек звук в замочной скважине. Айсин вскочила. Ее сердце заколотилось, подгоняя испуганную решительность встретить свое наказание с честью и достоинством. По крайней мере, это последнее, что она могла сделать из уважения к отцу. А́лфиан всегда учил ее быть честной, бороться с несправедливостью и нести ответственность за свои поступки. Он никогда не отчитывал ее, если она открыто признавалась в ошибках. В его философии за откровенность не ругали, а помогали разобраться с последствиями. Теперь ей предстояло справиться с ними одной. Она пересекла черту, ограждавшую ее от преступного мира, ввязалась в аферу и готова была защитить друзей, взяв всю вину на себя. Хотя бы такой ценой они смогут дать шанс миру остановить второе пришествие Могильного Алхимика. Дверь открылась, и в тренировочную ворвался сноп яркого желтого света, в прямоугольнике которого появились три силуэта. Вокруг них, создавая таинственную завесу, танцевали пылинки, словно рассыпанная волшебная пыльца. Один из посетителей шагнул вперед, и Айсин различила лицо Нарины Опирум. – Аронита Фарфала, следуйте за мной. Айси замерла столбом. Она не знала, стоит ли при незнакомых людях рассказывать новости, которые могут скомпрометировать и директрису, и ее саму. Да и коротких понятных только им двоим слов не могла подобрать. – Я очень занята. Советую вам ускориться, – проронила Нарина. За ее спиной нервно пошевелились незнакомые мужчины. Из-за того, что они стояли на границе света, Айсин никак не могла различить, кто они. Наконец, один не выдержал и, словно коршун, в несколько шагов достиг другого конца зала. Айси заметила на его форме бельвитовые погоны и ощутила неприятную когтистую хватку на предплечье. Королевский страж вынудил ее сдвинуться с места и потянул за собой, словно корову на закланье. Проходя мимо Нарины, Айси повернулась к ней и прошептала так, чтобы услышала только она: – Гитер Домитор. Безэмоциональное лицо директрисы мгновенно посерело, брови на долю дюйма сдвинулись к переносице, а в глазах вспыхнул огонек застарелой горечи и гнева. Страж тут же среагировал: – Хватит болтать, – и, не церемонясь, подтолкнул Айсин в спину. – Стойте. Спасибо за вашу работу, дальше я сама, – прозвучал повелительный голос. Стражи растерянно переглянулись, будто мысленно советовались, стоит ли подчиняться приказу. Их замешательство привело Нарину в раздражение. – Вы меня слышали? Я сказала, оставьте нас. Через минутное промедление рука Айсин оказалась освобождена. Страж кивнул в сторону лестницы и направился туда с напарником, неохотно передернув плечами, точно освобождаясь от тяжкой ноши. Дождавшись, пока мужчины покинут этаж и затихнет стук их сапог, Нарина вперила в Айси давящий взгляд: – Я слушаю. – Здесь небезопасно. Лучше говорить в другом месте. Спустя несколько минут они молча шли к пришамадорским особнякам, дыша прохладным ночным воздухом. Айсин размышляла, как лучше рассказать об Осколках, объяснить, что они нашли Лиар и Феликса, не вдаваясь в подробности их сумасбродного и нарушающего все правила похищения асараба. И как, в конце концов, свести всю историю с поправками в единую, логичную линию, чтобы у директрисы не возникло подозрительных вопросов. Нарина ничего не спрашивала, обратившись в себя, словно перебирала воспоминания. Она шла неторопливо, ссутулившись, с отрешенным выражением лица. Айсин то и дело приходилось одергивать себя и притормаживать, чтобы не улететь за своими мыслями и соблюдать вежливую дистанцию. Под подошвами хрустел, казалось, на всю округу, гравий. Айси чудилось, что на этот противный звук сбегутся все горогоны измерения, однако Нарина, похоже, вообще не замечала ни постороннего шума, ни свою спутницу. Открыли им лишь спустя несколько минут томительного ожидания. В проеме появилось заинтересованное лицо Эльвии, обрамленное волосами привычного карамельного оттенка. Удивленно воззрившись на директрису, она отступила и пропустила их внутрь. Нарина с равнодушной вежливостью оглядела прихожую и с почти болезненной аккуратностью поправила парадный костюм. Чуткий взгляд Айсин уловил движение, которое она и сама не раз совершала в минуты крайнего волнения, граничащего с истерикой. Директриса слегка вскинула подбородок и уверенно проследовала в гостиную дома Семперов. Айси поспешила за ней, размышляя, как все-таки Нарина стойко держится: «Хотела бы я так же невозмутимо и хладнокровно себя вести!» Аромат утешии́на проник в легкие приятным травяным букетом с нотками кислой малины, а запах вкусной еды мгновенно вызвал чувство голода. Горошек с жареным луком и кусочками ветчины; свежий хлеб, намазанный маслом; гречневый суп с шампиньонами; пирог с овощной начинкой и яйцами; запеченные яблоки с орехами и медом, – над всем этим пировали Вермон, Лунас и Феликс, на носу которого виднелась небольшая полоска с голубыми рунами, напоминающая пластырь. Два места пустовали: одно принадлежало Эльвии, а второе, как предположила Айсин, – Лиар. – Добрый вечер, – сухо поздоровалась Нарина. – Прошу простить мое внезапное некультурное вторжение. Полагаю, аронита Фарфала, вы привели меня сюда, потому что все здесь знают о порученном вам расследовании? Сцепив пальцы в замочек, она одарила спутницу укоризненным взглядом. И Айси осталось только согласиться. Вермон вдруг, опомнившись, бросил приборы, мягко бряцнувшие о тарелку, вскочил с места и приволок из другого конца комнаты еще один стул. – Аро́на, присаживайтесь. Вы наверняка с этими приготовлениями к приезду королевы не успели толком поесть.