– Мне тоже, – и это абсолютная правда. Я выбегаю из кабинета в поиске двери со знаком «Женский туалет». Со стороны могло показаться, что я была в бешенстве, но если приглядеться в мои глаза, то там всего-навсего из угла в угол мечется паника. Когда естественная чиста желудка подходит к концу, я не решаюсь возвращаться к Роме. И выхожу на улицу. Наш разговор всё равно привёл бы нас в никуда. К тому же, кажется, у меня появились неотложные дела. Не то что я верю в чудо, просто все глупости подруги, крутящиеся в моей голове, хочется одним разом сбросить. Я набираю своего гинеколога и прошу назначить мне срочные анализы. Глава 30. Маргарита Выбегаю на улицу. Вечер. Пасмурно. Плотно запахиваю пальто от ветра, дождя и жгучей боли. Не позволяю себе плакать. Он ничего не обещал, а я ничего и не просила. Он когда-то любил, а я молча ушла. Он снова потянулся, а я в очередной раз его оттолкнула. Мы будто магниты, которые постоянно вращаются то одним полюсом друг к другу, то другим. Сегодня, увы, мы оказались одноимёнными. Только в этот раз потянулась я, но меня особо и не ждали. Я не виню. Он вправе делать всё, что ему заблагорассудится. И даже стоять в толпе приглашённых гостей с красивой дамой под ручку. Сердце предательски колотится. Рукой задерживаюсь на нём и стараюсь крепче сжать, заглушив его громкие стуки. Вернусь домой той же дорогой. И забуду про нарисованную в своей голове сказку. Ведь сказок в жизни не бывает. В реальности слишком много сослагательных и слишком много «но». Торопливо переставляю шаги. К выходу. Холодный ветер дует в лицо. Открыто подставляюсь под него. Пусть сделает доброе и унесёт за собой все боли и обиды. До ворот мне остаётся каких-то три несчастных шага. И я бы ушла, если бы… Говорю же, много сослагательных. – Только пришла и уже убегаешь? – Сзади доносится его голос. Несколькими часами ранее – Алло, – глаза еле размыкаются. Кто? От кого? Просто тычу в кнопку принять вызов и прикладываю к уху. – Маргарит, сможете подъехать? – Собеседник сразу же приступает к главному, отодвигая все условности приветствия. – Ваши анализы готовы. – Так быстро?! – Тут же мгновенно просыпаюсь. Принимаю вертикальную позу. Отодвигаю телефон, смотрю на время — семь часов. Вчера по направлению врача я сдала несколько анализов с пометкой «в срочном порядке», среди которых один будет отражать текущий уровень ХГЧ в крови. С вечера я была вся на иголках. Я не знала, когда именно позвонят и сообщат о результатах, и как выдержать мучительное ожидание звонка, куда до этого момента себя деть. До сна я смотрела телевизор, читала книгу, сменила постельное на кровать два раза, так как первое показалось жестковатым, отстранённо пролистывала на сотовом телефоне новостную ленту, иногда подолгу зависая на случайно выпавших статьях. Также поминутно планировала сегодняшний день, чтобы загрузить себя по полной и не думать о сданных анализах. Но ничего не помогало. Я лишь мысленно изнашивала себя. А если это, а если то… Но и так ослабленный организм сыграл мне на руку, и ближе к трём часам я всё же уснула. – Наталья, а я могу узнать результаты по телефону? – На всякий случай интересуюсь. Была не была. Хотя и без вопроса отлично известен ответ. – К сожалению, нет, Маргарит. – И не погадаешь. По её голосу, ничего не понятно: хорошие они или плохие. Встаю с кровати и, с прижатым к уху телефоном, бреду к шкафу. – Буду у вас через полчаса, – достаю первые попавшиеся вещи. – Отлично. – Собиралась сбросить вызов и в более быстром темпе одеться, однако меня осекают. – О, и чуть не забыла, возьмите с собой карточку с вашими старыми заключениями, – слышится некая недосказанность Натальи Викторовны. Не до конца натянув джинсы, замираю. – Но у вас же есть их копии? – Спрашиваю с опаской. Не нравится мне то, что внутри меня зарождается плохое предчувствие. Давно медицинские вердикты не перечитывались. И как-то не особо перечитывать и хотелось. – Нам нужны только оригиналы документов, – попрощавшись, завершает звонок. Качаю головой, отказываясь верить, что у меня снова гормональный сбой и мне предстоит очередное долгосрочное лечение. Только вроде на рельсы встала и еду по ним медленно, со скрипом, несмотря на то, что по-прежнему с натягом тащу за собой вереницу прошлого. Свободной рукой нервно тру в области солнечного сплетения, где тягостно поднывает. Призываю себя успокоиться. Для начала явлюсь в центр, а там и посмотрим. Пока спичка догорает, я уже сажусь в такси. Добираемся мы довольно быстро. Слишком рано поди. Никаких пробок. Видимо, большинству на работу к девяти. Мало тех, кто в семь утра на ногах в буквальном смысле этого слова. Поднимаюсь в кабинет своего гинеколога. Стучусь и с разрешения захожу. – Заходите, заходите, Маргарита. Консультируюсь и лечусь у Натальи не больше полугода. Но она дольше всех продержалась. Обычно с гинекологами я не в ладах. Тяжело принимать их правду, одинаково звучащую из их уст. Как говорится, проблема не во мне, а в других. – Вы принесли заключения? – С компьютера перемещает на меня свой взгляд. – Да, конечно, – протягиваю трёхгодовую макулатуру и удерживаю её на весу. – Пожалуйста, не тяните, – умоляюще смотрю. Она принимает мою старую медкарту, откладывает её в сторону и складывает руки перед собой. – Маргарит, вы только не нервничайте, хорошо? – Казалось, она заметила страх в моих глазах и поспешила успокоить. И на долю секунды ей удаётся победить мой внутренней тремор своей доброй улыбкой, которая никак не может нести что-то ужасное. Но это всего на долю. – Нам следует с вами досдать кое-какие анализы для понимания общей картины, – все мои внутренности обдаёт холодом. От меня уходит теплота. Пробуждается хорошо знакомое равнодушие. Говорила же тебе Маш — не накручивай себя и меня за собой не тяни. Мысленно отмахиваюсь от всех чувств. Нельзя их включать. Когда что-то включается, есть вероятность, что перегорит всё к чёртовой матери. – Стало хуже? – Спрашиваю прямо. Пусть говорит, больнее не будет. – Лучше, Маргарит, – с неё вылетает милый смешок. – Вы беременны. – Я что? – Во мне будто всё замерло, и никому не позволено издавать ни единого во мне звука, вдруг я неправильно всё расслышала. Не дышу. Сердце перестало колотиться. – Вы беременны. У вас вторая неделя. Прикрываю глаза. Желаю чувствовать только ушами и сердцем. Хочется просить и просить повторить. Слышать, слушать и наслаждаться этими невероятными словами. Я даже боялась мечтать их когда-то услышать. Спугнуть единственную надежду на чудо. В руках дребезжание. На глазах слёзы. В желудке тугой узелок. В сердце тянущая боль вперемешку с неудержимой радостью, а под ним жизнь, вся теперь моя жизнь. Вся накопленная любовь готова тут же вырваться наружу. Она требует свободу. Ей больше нет места в запертой клетке. Порываюсь одним прикосновением ладонью живота подарить её приютившейся у меня внутри крохе. Коротким, но очень важным словом, сказать, как многое она значит для меня. Сидя в кабинете у врача, я уже мысленно не здесь. Мне не терпится выйти и насладится нашим временем. Не понаслышке знаю, как многие сразу же мчат делиться счастьем со своими родителями, подругами. Мне же хочется другого. Побыть вдвоём. Пройтись по парку и медленно, вкусив каждую частичку моего счастья, осознать, что сейчас во мне зарождается целый мир, который каждый день по кирпичику будет строиться и разрастаться в невероятные масштабы. Я прошу Наталью Викторовну, при условии, что это не критично для моего состояния, перенести мой визит на другой день. Всё равно, сказанное ею пролетит мимо ушей. Концентрация на нуле. Не смогу внимательно слушать, когда внутри бушует радуга эмоций. Она, конечно же, входит в моё положение. Передаёт заранее подготовленные направления на сдачу анализов. Быстро распечатывает общие рекомендации для беременных на ранних сроках. И взяв с меня слово при любых изменениях в самочувствии звонить ей, со спокойной душой отпускает. Я прямым ходом иду туда, куда сердце просилось пять минут назад. В парке я наворачиваю пять кругов, ни на каплю не расставаясь со слезами, и в шаге от того, чтобы пойти на шестой, я останавливаюсь и понимаю, что сердце решает поменять курс. Мысли о ребёнке стали не одиночны. В голове они вращаются на пару с другой. Я прикрываю ладонью рот откуда, снова вырываются всхлипы неверия. Наша встреча спустя годы, одна безмятежная ночь… Он вновь ворвался в мою жизнь и сделал её лучше. Да, сердце ноюще зовёт к нему. Глава 31. Максим Приехать на несколько дней в родной город означает только одно — просто так я отсюда не уеду. То в головном офисе неожиданно появляется куча проблем и разгребать её, конечно же, мне. То случайно встречу партнёра по бизнесу, у которого намечается званный ужин в честь его юбилея, и меня нельзя не пригласить раз я так удачно приехал из Москвы. А мне всего лишь нужно было забрать у отца кое-какие документы. Я за ними в итоге просидел не меньше четырёх часов. Подчёркивал непонятные медицинские формулировки, перечитывал заключения, рвавшие меня на куски. В перерывах между прочтениями много курил и периодически пригублял. С того дня признания, в голове не укладывалось — почему раньше не рассказала. Я сильно её любил, и до сих пор от этой любви не отошёл, по-прежнему, смотря на неё, сердце будто иначе начинает биться: видит своё и безудержно рвётся к нему. Оно готово ради неё совершить всё на свете. Всегда было готово. Однако с каждой прочитанной строчкой, с каждым осиленным предложением, словом и точкой я больше не нуждался в ответе. Она тогда испугалась также, как и я сейчас, сидя за этими чёртовыми бумагами в отцовском кабинете. В них нет жизни. Они её в тот момент оборвали. И мне адски жаль, что я не был рядом с ней в тот день. Если бы я обнял её крепко, неистово поцеловал, неоднократно повторял слова любви и то, как она дорога мне, возможно она дала бы нам шанс. Обрубите мне ноги, и я бы вряд ли решился прийти к ней. Наверно, мы любящие люди идиоты, которые своею любовью и заботой громим всё на своём пути. Ни одна Рита натворила три года назад глупостей, я тоже был в неадекватном состоянии некоторое время после её ухода. Информация, что до старта к Ритиному байку кто-то мог прикасаться не отпускала меня довольно долго. А когда однажды в палате я не обнаружил своего ангелочка, крышу снесло окончательно. Я искал её и параллельно искал ту мразь, что способна на такое. Подключил отцовские связи, но без участия самого отца. Пользовался фамилией направо и налево. И в результате в моих руках оказались прямые доказательства вины одного знакомого мне человека – Жигалова Антона Юрьевича, бывшего Ритиного сокомандника. От его рук её байк в финальной гонке с каждым метром становился всё более неуправляемым. С этим «добром» в суд я не спешил идти. Взял инициативу в свои руки. Нашёл эту конченную мразь и стал вколачивать один за другим удары в его голову. Вбивал так, что и следа от его красивого личика не осталось. Я отыгрался на нём за всё случившееся. Я был настолько обезумевшим, что не видел грани. Но тогда ему сильно повезло, кто-то из мимо проходящих людей оттащил меня, тем самым дав этому уроду шанс на вторую жизнь. За содеянное я предстал перед судом. Пока я сидел в следственном изоляторе, проносились месяцы упорных разбирательств. Отец привлёк лучшего адвоката по уголовным делам. О снятии обвинения и речи не шло. Да я и не просил. Что сделано, то сделано. С себя вину я не снимал. Однако смягчить наказание, добившись условного осуждения, им всё же удалость. Суд приговорил к полутора годам испытательного срока, в течение которого я должен был доказать своё исправление. Полтора года я должен был быть самым сладким мальчиком, каких свет не видывал. И за этим принялся следить Игорь. Он держал меня в жёсткой узде. За мной был установлен самый что ни на есть настоящий тоталитарный контроль. Ни один специализированный государственный орган не сравнится с ним. Да и после снятия испытательного срока Игорь не отлынивает от своих взятых на себя обязательств. По сей день беспокоится за меня. Потому появление Риты явно ему стало не по душе. Вероятно, боялся, что снова сорвусь и влипну в дерьмо по самую задницу. И оттуда меня уже никто не вытащит. *Звук звонка* Достаю телефон из кармана и вижу имя своей ненаглядной няньки. Только припомнишь его заслуги и вот он собственной персоной.