– Ты уверен, Макс? – Аб-со-лют-но, – мертвенно чеканю. Если вчера здесь в баре мне и могла померещиться Рита, то перед сотнями людей, поверьте, выступала она — Богданова Маргарита Дмитриевна. Именно так её представила ведущая вечера. – Бог ты мой, – друг произносит перед тем, как закроет от услышанного ладонью себе рот. Я пожимаю плечами, мол, видишь, и такое в жизни может произойти — нечто нежданно, негаданно. – Вы разговаривали? – Осторожно подходит к неудобным вопросам. – Она не видела меня. Она практически сразу покинула мероприятие. Выступила на сцене и ушла. А мысль догнать, благо, меня не посетила. Вряд ли мой организм выдержал бы ещё больше алкоголя. – Не знаю даже, что сказать, – друг мотает головой. – Сочувствую тебе, брат. Сам того не сознавая, Игорь возвращает меня снова в тот благотворительный вечер, где я не мог оторвать от неё своих глаз. Я смотрел и старался хоть что-нибудь уловить из её речи. Большая часть в ушах была всего лишь белым шумом. Но одно и, наверное, самое важное из предыстории создания фонда «Гармония сердец» я всё же понял. – Не так давно Рита организовала фонд по борьбе с онкологическими заболеваниями системы крови, – глубже вдыхаю, а затем на медленном выдохе произношу. – Год назад Света умерла от лейкемии, – и взгляд отвожу вверх, не дав слезам волю. – Твою ж… – выругивается друг. – Я ошибся. Вот теперь я точно не знаю, что и сказать. – Ничего и не надо. Будешь? – Пододвигаю к себе пустой стакан, который всем видом просит добавки. – У меня утром смена. Да и тебе, я думаю, уже хватит, – и встаёт из-за стола. – Куда тебя отвести в гостиницу или ко мне поедешь? – Без разницы. Хоть домой в Санкт-Петербург отправь. – Макс, – Игорь, нависая надо мной, озабочено всматривается в мои глаза, – ты же оставишь всё как есть? – А что у меня есть, Игорь? – Со всей силы бью себя в грудь. – Скажи мне, что?! А давай, я тебе подскажу — Ничего! Уходя навсегда, она отняла у меня всё! Глава 4. Максим Помимо того, что Игорь вчера привёз меня к себе домой, постель расстелил, спать уложил, утром разбудил, завтрак приготовил, так он мне ещё и ключи от машины вручил. С рабочей смены его ждать только к завтрашнему утру, потому все заработанные, приобретённые им блага в моём личном распоряжении. Прям как в старые добрые времена. Надо же как мне перепало, что Катя, избранница Игоря, сейчас находится в длительной командировке, и я без зазрения совести могу занять освободившееся вакантное место рядом с заботливым мужчиной. Зря он так добр. Привыкну, и обратно в гостиничный номер меня уже не загонишь, до конца прибывания в столице буду у его материнского крылышка греться. А он и не посмеет отговорить лучшего друга от этой блестящей идеи. Сегодня же куплю пивка, зарубимся с ним в плойку. Думаю, здесь я даже лучше справлюсь, чем Катерина. Всё-таки при мне большой стаж работы, сидя на диване у экрана телевизора. Переиграть мало кому удавалось. Я, как гроссмейстер в шахматах, и матом крою, и всегда веду свою игру, что мою тактику сложно предугадать. Но о хорошем, подумаем чуть позже. С деловыми встречами покончу и можно с Игорьком немного расслабиться. Не напиваться, как вчера, что голова, будто колом стоит, а кто-то сверху упёрто колышек глубже забивает. Так, слегка одурманиться и поймать лёгкую небрежную поведенческую волну. Вторые по счёту переговоры с потенциальными контрагентами проходят куда более успешнее, нежели наше первая битва взглядов, где прийти к чему-то общему не представлялось возможным: каждый стоял на своём. Сегодня каждый вёл себя иначе, я более уверенней и напористей, а другая сторона — покладистей. – Скоммуницировались, – сообщаю другу о качественно проделанной работе. – Скажи Олегу, чтобы подготовил договорные документы с нашими условиями, без изменения, и выслал их на подписание. Наша взяла. – Думал, ты, дружище, вчера позвонишь. Ждал твоего звонка. Начал уже беспокоиться. Но ты, есть ты. Сглатываю. Юра, Юра, знал бы ты, что вчера я чуть ли не слил их, послав туда, куда обычно посылают для иного мироо щущения. Но я вовремя собрался, закатал по-хозяйски рукава и урегулировал имеющиеся разногласия. – А то! Против природы не попрёшь, – кривлю душою. Распахивать рубашку своей души без зрительного контакта ни к чему. Приеду и обо всём расскажу. А Игоря попросил, пока никому не говорить о чудесном воскрешении нашего знакомого падшего ангела. Самому бы осознать эту внезапно брошенную на голову весть. Местами я сегодня возвращался к ней. Конечно, старался тут же её отогнать, ей было явно не место на деловых встречах, но такой, чёрт возьми, оказалась надоедливой мухой, безцеремонно и несвоевременно жужжащей у уха и мелькающей перед глазами, что бороться было бесполезно. Несколько раз в течение дня пробовал убедить себя после всех запланированных дел, ехать прямо домой. Никуда не сворачивать и жить своей привычной жизнью. Мудрый бы так и поступил, коем я поди не являюсь. Направляясь к Игореву дому, я резко съезжаю на обочину. Беру в руки сотовый телефон и вбиваю название фонда. Найдя контактный номер, делаю необдуманное — звоню на него. – Добрый вечер, – раздался женский голос, – вы позвонили в фонд «Гармония сердец», чем могу вам помочь? – Не подскажите, Маргарита Дмитриевна на рабочем месте? – Ощущаю, как начали потеть ладони и непроизвольно задрожал голос. – Сейчас она на основной работе, может ей что-нибудь передать? Как я к вам могу обращаться? – Виталий. – Очень приятно, Виталий. Так, чем я могу быть вам полезна? – У нас через полчаса с Маргаритой Дмитриевной назначена встреча по поводу денежного взноса в ваш фонд, но, к сожалению, я не уточнил, куда именно мне нужно подъехать. Не напомните ли вы мне адрес? – Конечно, Вознесенский переулок 12/1. Балетный дом имени Д.Я. Родочинского. – Благодарю. Приятного вам вечера, – быстро кладу телефон и разворачиваю машину в сторону центра. Был бы рядом Игорь, сделал бы всё, чтобы меня остановить, но он же не может вечно нянькаться со мной. Да и не факт, что я бы его послушал, то есть, наверняка, так оно и было бы — внимательно выслушал бы и сделал по-своему. Я жутко упрямый, с бараном и то проще договориться. Если я что-то вбил себе в голову, то это уже не искоренить, пока своего не добьёшься. Сейчас я не знаю, чего я конкретно хочу. Просто тупо еду, а там видно будет. Припарковавшись у ворот балетной школы, я спустил окно и, закурив сигарету, сквозь дым смотрел на окна, где горел свет. Пытался отгадать, какое принадлежит ей. Воссоздавал её образ у балетного станка, как она, ровна держа спину, неторопливо растягивает свои мышцы, как она в центре зала подпрыгивает и во время прыжка в воздухе делает шпагат, как она уставшая садится на паркет и тыльной стороной ладони вытирает со лба капли пота. Сейчас, в эти минуты, я себя больше всего ненавижу. За слабость. За то, что позволяю ей сделать мне ещё больнее. Ведь мне неизвестно, на что этот ангелочек способен, и что он может вытворить с моим сердцем. Однажды она уже безжалостно вонзила в него нож. Разве что-то может помешать ей это повторить? Час я просидел в машине. На телефонные звонки не отвечал, отправлял стандартное сообщение занятого человека — со словами «Перезвоню позже». Пускай и вправду думают, что дел невпроворот. Я как-то сам прекрасно справляюсь с осуждением в свою сторону. Вполне его хватает. Возможно даже в избытке. И когда оно перевалила за грани возможного, я затушил очередную выкуренную сигарету и завёл мотор автомобиля. Где-то в самом что ни на есть дне моей души, я был искренне расстроен. Долгие годы я был голоден на живые эмоции, и сам не особо щедр был с другими. Я чистое олицетворение скупости — мало отдаю взамен. И тому есть объяснение, мне нечем делиться. Внутри меня пустота — огромный кратер без воды и признаков жизни. Когда при включении зажигания включились фары и осветили передний фасад здания, моё внимание привлёк человек, бегущий с тростью в руке к входу балетной школы. Я был в доле секунды от того, чтобы себя уберечь, но, задержавшись у ворот, я обрёк себя на боль в двойном размере. Меня было уже не спасти: входные двери открываются и выходит Рита. С улыбкой на лице она целует в щёку молодого человека, вовремя поспевшего к ней. Они обмениваются парой фраз, а затем парень передаёт Рите трость. И подхватив её под руку, они оба стали спускаться вниз по лестнице. Оказывается, всё это время, что я пробыл здесь, я не был в полном одиночестве. Преодолев все ступени, Рита высвобождает свою руку, и самостоятельно, слегка хромая на левую ногу, направляется к машине, которую до этого я не замечал. Раз я не видел, как к зданию кто-то подъезжал, значит, она стояла до моего приезда, и Риту ждал не только я один. Здесь нас было минимум двое. Однако лишь одному она пошла на встречу, и им был точно не я. Нет бы сразу уехать отсюда к чертовой матери, я же решаю быть благодарным зрителем и досмотреть эту картину от начала и до конца, до момента, пока их машина не умчалась вдаль, пропав из виду. Сразу рвать с места я не стал. Заглушив мотор, я вышел из машины и жадно вдохнул глоток свежего воздуха, которого жутко не хватало при просмотре захватывающей сцены. Им удалось меня впечатлить, боюсь я долго не смогу от неё отойти. Они подарили мне букет из разных чувств и эмоций. Не задохнуться бы только от аллергической реакции. Сев на холодный асфальт и опершись о машину спиной, я всячески старался подавить в себе злость, отчаяние, бессилие. Крики и удары кулаком показались самым верным способом. Я кричал и бил. Бил и кричал. Я делал это снова и снова, срывая голос и стирая до крови костяшки об асфальт. Не жалея себя, я выкладывался по максимуму. Ведь охриплость и стёртые кулаки не самое худшее воспоминание, которое останется у меня на утро от сегодняшнего дня. Но силы покидали меня, и я всё же дал им волю. И слезы крупными каплями безостановочно полились по моим щекам, будто смывали каждую частичку увиденного. А в голосе раздавалось только одно: «За что ты так со мной? За что, Рит?» Глава 5. Максим – Ходил на бокс и забыл снять тренировочные бинты? Тебя там настолько сильно тряханули? – Войдя на кухню и сразу направившись готовить себе кофе после ночной смены, Игорь бегло бросает взгляд на мои обе перебинтованные руки. Какой всё же мальчик внимательный. Хотя, думаю, не трудно было заметить мою обновку: новые белые рукавички. Я хорошо на зиму утеплился. Одним гелем для ссадин тут не обошлось. Раны продолжали кровоточить. Всю квартиру другу бы перепачкал. Нужно было что-то срочно предпринимать. Подорожник под окнами дома, увы, не рос, сорвать его поблизости было негде. Когда по-старинке заживить раны не получается, на смену приходят новые методы лечения, оставалось лишь сходить в аптеку и должным образом отовариться, взяв всё самое необходимое для быстрого их заживления. – Нет, я утром в больничку играл в роли медбрата. Вот, – верчу ладошками для наглядности своих стараний, – на себе практиковался. Для первого раза сойдёт, как ты считаешь? – Выпрямляю руку и сладостно любуюсь своим утренним творением. – Прям, умелые ручки. Небось курсы проходил, – поставив чашку готового кофе, Игорь садится напротив меня. По глазам и позе друга вижу — конечная! Ко мне подъехал допрос. Ему не в пожарные надо было идти, а в частное детективное агентство устраиваться. Влегкую сдвинул бы высокоактивного социопата в сторону. – Ничего не хочешь рассказать? – Первый вопрос пошёл. – Хочу, – делаю глоток горячего чая. – С работай порешал. Если всё будет хорошо, то завтра пройдёт заключительный этап закрытия крупной сделки. Юра в восторге, я тоже особо не печалюсь. – Поздравляю, конечно, но я не об этом. И ты это прекрасно знаешь. Давай, не будем валять дурака, Макс. Два дня ты сам не свой. И мы оба понимаем, из-за кого тебя так круто выбивает из равновесия. А дальше что? – Я в полном порядке. Можешь не переживать, – продолжаю медленно попивать травяной чаёк. – По-твоему, я должен незамедлительно в это поверить и перестать переживать, что сегодня с тобой что-то произойдёт? – Друг эмоционально разогнался. Судя по голосу, он тоже нуждается в напитке с расслабляющим эффектом. – Макс, тебе напомнить — позавчера ты был в стельку пьян, вчера тебя где-то носило и теперь ты сидишь весь перемотанный, а сегодня какой тогда сюрприз меня будет дома ожидать? Нет, ты мне сразу скажи, чтобы я был к этому готов. Недовольно фыркнув, встаю из-за стола. Я не ребёнок, чтобы меня сидели и отчитывали. Не спорю, в чём-то Игорь прав, возможно во всём, только вот признавать этого не хочется. Подхожу к окну и открываю его. Руки по привычке тянутся к карману: пуст. Вчера, видимо, всё выкурил без остатка. Стало быть, поговорим без успокоительного дыма. Оборачиваюсь к другу и говорю с ним в более спокойном тоне, сглаживая углы. Ни к чему эти выяснения. – Никаких больниц, полицейских участков и никакого алкоголя. Сказал же, я в полном порядке.