– Давай завтра скажемся больными. – Я неутомима в стремлении найти средство снять с него одежду. Он смотрит в потолок и тяжело сглатывает: – Думаешь, я собираюсь растратить впустую свой единственный шанс, превратив его в стандартную ночь с понедельника на вторник? – Это не будет пустая трата. – Как бы тебе объяснить? Когда мы были детьми, Патрик всегда сразу съедал пасхальное яйцо. А я мог оставить свое до дня рождения. – Когда у тебя день рождения? – Двадцатого июня. – Что это за знак? Рак? – Близнецы. – И почему бы тебе не съесть все прямо сейчас? – Вау, я умею сказать так, чтобы прозвучало грязно. Он убирает волосы с моего плеча: – Патрик ужасно мне завидовал. Он приходил в мою комнату и нависал над яйцом. Каждый день спрашивал, съел ли я его. Это ужасно бесило моего братца. И родителей доводило до исступления. Даже они начинали умолять меня съесть яйцо. Когда я наконец делал это, было гораздо вкуснее от сознания того, что кто-то еще так страстно хотел сделать то же самое. Джош на полдюйма сдвигает с плеча мое красное платье и смотрит на кожу, а потом нагибается и втягивает в себя воздух. Я ощущаю щекотное движение воздушных струек и чувствую всем нутром, какой неземной пыткой были для всех его пасхальные яйца. – Это извращение – возбуждаться от детской истории про двух братьев, правда? Он прижимается губами к моему плечу и смеется. От поцелуя все тело вибрирует. Я окидываю взглядом его прекрасную спальню, она залита светом, который так и не выключили. Сине-белая, как роскошная коробка от Тиффани. Подарок с ленточкой. Комната, в которой я хотела бы провести не один день. Комната, из которой мне, вероятно, вообще не захочется выходить. – Ты съедал его, откусывая по кусочку, или выбирал день и заглатывал целиком? – Полагаю, ты это узнаешь. Со временем. Джош берет ключи и стоит, позвякивая ими, пока я надеваю пальто. В лифте мы не прикасаемся друг к другу. Он безмолвно провожает меня на улицу до моей машины. – Пока. Спасибо за чай. – Меня охватывает стыд. Вела себя как чокнутая. Почему я могу быть нормальной с такими парнями, как Дэнни, но с Джошем вечно начинаю придуриваться? Что-то твердое впивается в руку. О черт, я все еще держу в ней модельку. – Я чудачка. – Закрываю лицо руками, маленькие колесики крутятся у щеки. – Да. – Джош тихо веселится. – Прости. – Оставь себе. Это подарок. Вот она – первая вещь, которую Джош мне подарил, кроме роз. Я загордилась, аж слов нет, и заново изучаю модельку. На днище нацарапаны инициалы «ДТ». – Это детское сокровище? С виду она старая. – Не думаю, что отдам ее, даже если Джош вдруг переменит решение. – Может быть, она положит начало твоей новой коллекции. Думаю, я совершил нечто значительное для нас обоих. Мы соблюдали перемирие. На протяжении целой серии фильма. – Ты хорошо умеешь держать за руку. – Вероятно, я не слишком хорош во многих других вещах, но постараюсь исправиться, – говорит он. Очень странно слышать такое, и я чувствую, что в разделяющей нас стене появляется новая трещина. – Ну что ж, спасибо. Увидимся завтра. – Нет, не увидимся. Я взял отгул. Никогда еще Джош не брал отгулов. – Займешься чем-нибудь особенным? – Я смотрю на окна его квартиры, и меня накрывает волной одиночества. – У меня назначена встреча. Только я подумала, что остановила верчение этого калейдоскопа странных чувств, как волшебная трубочка опять поворачивается и преподносит мне новый сюрприз. Такое ощущение, будто мне сообщили, что Рождество отменяется. Не будет Джоша, сидящего, как обычно, напротив меня? Приходится закусить губу, чтобы немного успокоиться. «Пожалуйста! – умоляющим тоном обращаюсь к самой себе. – Прошу тебя, возненавидь Джоша снова! Это слишком тяжело». – Ты ведь не будешь скучать по мне, а? Проведешь вторник наедине с собой. – Он дотрагивается до маленькой игрушечной машинки у меня в руке и тихонько крутит колесики. Я стараюсь принять равнодушный вид, но Джош, вероятно, видит меня насквозь. – Скучать по тебе? Мне будет скучно не видеть твоего милого лица, не больше. Надеюсь, эти слова приземлились где-то в области слабого сарказма. Я запихиваю свое трепещущее тело в машину. Джош барабанит по стеклу, чтобы я не забыла заблокировать дверцу. Ключ вставляется в замок зажигания не с первой попытки. В зеркале заднего вида отражается неподвижно стоящий Джош, постепенно он превращается в мелкое пятнышко, в одного из миллионов людей, но я не могу оторвать от него взгляд, пока он не исчезает вовсе. Придя домой, продолжаю сжимать в руке его машинку. Глава 15 Я сижу за своим столом, веки сухие и напряженные, и смотрю на пустое кресло Джоша. В кабинете холодно. Тихо. Профессиональное убежище. Обитатели любого из отделов этажом ниже пошли бы на убийство ради такой тишины. Джош должен сидеть напротив меня, предположительно в рубашке с бело-серыми полосками. Он держал бы в руке калькулятор, нажимал кнопки, хмурился, снова давил на клавиши. Если бы он был здесь, то поглядывал бы на меня. Мы встречались бы взглядами, и в такие моменты у меня внутри загоралась бы лампочка, словно вспышка фотокамеры. Я бы назвала это признаком раздражения или неприязни. Посчитала тем, чем эти вспышки на самом деле не являются. Гляжу на часы. Жду маленькую вечность, проходит минута. Чтобы развлечься, катаю мою новую модельку вперед-назад по коврику для мыши, потом вынимаю из-под него карточку из букета. Ты всегда прекрасна. Рассматриваю свое отражение в окружающей меня дурацкой стеклянной призме. Смотрю на стену, на потолок, анализирую свою внешность под разными углами зрения. Теперь этих трех слов мало, чтобы меня насытить. Он сотворил монстра. Переворачиваю карточку и читаю адрес. У меня появляется новая идея, и я громко кхекаю. Взяв сумочку, я иду в тот самый цветочный магазин за углом. Пока не растеряла решимость, заказываю доставку Джошу букета белых роз с карточкой. Не совсем понимаю, что я собираюсь написать, наконец рука сама собой выводит: Я хочу тебя не только из-за твоего тела. Я хочу тебя из-за твоих моделек. Печенька. Мгновенно возникает сомнение, но хозяин магазина уже взял у меня открытку и унес букет в заднюю комнату. Это всего лишь шутка, эти цветы. Джош послал букет мне, а мы оба ненавидим быть в долгу друг перед другом. Засовываю кредитку в сумочку и представляю, как Джош открывает дверь и какое выражение у него на лице. Я на самом деле палю из пушки туда, куда не следовало бы. По пути обратно на работу покупаю кофе навынос и тихо стучу в дверь Хелен: – Привет. Не помешаю? – Нет. Слава богу! – восклицает она и сбрасывает очки с такой живостью, что они соскакивают на пол. – Кофе! Ты святая! Святая Люси, ниспославшая кофеин. – И это еще не все. – Я вытаскиваю из-под мышки плоскую коробочку с круглыми пирожными «макарон». На этикетке значится: «Сделано во Франции». Я держала их в ящике стола на всякий случай. Ну и подхалимка! – Я сказала «святая»? Я имела в виду – богиня. – Хелен протягивает руку к шкафчику у себя за спиной и находит тарелку. Разумеется, она тончайшая, расписана цветочками и с золотой каемкой по краю. – Там сегодня так тихо. Слышно будет, если скрепка упадет. Странное ощущение, когда на тебя никто не пялится. – Привыкай. Он много на тебя смотрит, не так ли, дорогая? Я заметила во время нескольких последних общих собраний. У него, вообще-то, довольно красивые темно-синие глаза. Как идет подготовка к собеседованию? Хелен вскрывает коробку с «макарон» серебряным ножиком для распечатывания писем, и я рада, что она на мгновение отвлеклась. Аккуратно выкладывает содержимое коробки на тарелку, и мы обе выбираем себе по пирожному. Я беру белесоватое ванильное, как сегодняшняя отсутствующая рубашка, потому что я в трауре. – Я готова, лучше уже не буду. – Я не состою в числе интервьюеров, так что конфликта интересов не будет, если мы немного порепетируем вместе. Как строится твоя презентация? – С удовольствием покажу вам, что я придумала. – Бексли столько всего наговорил. Не знаю, Люси, что я буду делать, если по какой-то причине ты не получишь работу… – Она смотрит в окно, выражение лица мрачнеет. Проводит рукой по волосам, и они складываются в аккуратнейшую блестящую шапочку. Хотелось бы мне иметь такие же послушные волосы. – Он легко может обойти меня. У Джоша мозг настроен на деньги. А у меня больше на книги. – Хмм… Я не вполне с этим согласна. Но если хочешь, мы можем скрестить вас и вывести следующее поколение идеальных сотрудников «Б и Г». Я еще ни разу не слышала, чтобы ты называла его Джошем. Притворяюсь, что у меня слишком набит рот. Жую и указываю на свои губы, мотаю головой и выигрываю двадцать секунд времени. Надеюсь, что зазвонит телефон.