– Ох, ну вы знаете. Это… его имя, полагаю. Джошуа. Ну то есть Джош Темплман. Джошуа Т. Хелен жует, с жадным интересом глядя мне в лицо: – Ты сегодня как-то необыкновенно сияешь, дорогая. – Нет, ничего такого. – Она меня раскусила. Моя возня с Джошем начинает сказываться на мне. – Ты сама не своя, как кролик в свете фар. Это все из-за свиданий. – Меня это немного смущает. Дэнни милый. Правда. – В молодости мои лучшие парни не были особенно милыми. Раздается стук в дверь, соединяющую кабинеты мистера Бексли и Хелен. Я глубоко признательна Толстому Коротышке Дику за вторжение. – Войдите! – резко произносит Хелен. Бексли врывается в кабинет и замирает на месте, видя меня и коробку с пирожными на столе. – Чего вы хотите? – Ничего. – Он медлит, глаза прикованы к столу, наконец Хелен вздыхает и протягивает тарелку в его сторону. Мистер Бексли берет два пирожных «макарон», пальцы в замешательстве замирают над третьим. Могу поклясться, в глазах Хелен загорается едва заметный огонек веселья. Коротышка Дик возвращается к себе и закрывает дверь, не сказав ни слова. – Боже, неужели этот человек способен унюхать сахар? Я подкармливаю его сладким, дорогая, чтобы ускорить появление диабета, ни для чего больше. – Чего он хотел? – Ему одиноко без Джоша. Но придется привыкать. – Когда мы отрепетируем презентацию? – Сейчас, лучшего времени не придумаешь. Удиви меня, дорогая. Произнеся вступление, я вижу, что завладела ее вниманием. – В своей презентации я предлагаю проект по переизданию в цифровом формате уже выходивших в свет книг. Я выбрала сто лучших изданий, опубликованных «Гамин» и «Бексли» в тысяча девятьсот девяносто пятом году, просто для примера. Только пятьдесят пять процентов из них доступны в цифре. – Айпады – это прихоть, – жуя, встревает мистер Бексли из открытой двери, соединяющей директорские кабинеты. – Кто захочет читать с куска стекла? – Рынок электронных книг прирастает за счет людей старше тридцати. Это факт, – объясняю я, стараясь сохранять спокойствие. Долго ли он там стоял? Как ему удалось открыть дверь совершенно бесшумно? Я фокусируюсь на Хелен и стараюсь не замечать его. – Это гигантская возможность для всех нас. Шанс возобновить контракты с авторами, которых больше не издают. Внутри компании это обеспечит рост людям, обладающим навыком создавать электронные книги, в том числе дизайнерам обложек, и позволит вернуть старые издания «Б и Г» в список бестселлеров. Издательское дело постоянно эволюционирует, и мы не должны отставать. – Пожалуйста, уйдите, – говорит Хелен через плечо мистеру Бексли. Дверь закрывается, но, могу поклясться, я вижу тени двух ног в просвете под ней. Растущая паника теперь полностью оперяется и встает на крыло. Если мистер Бексли откроет мою стратегию Джошу, тот может меня обставить. Переключаюсь на последний слайд: – Если мне удастся получить эту должность, я буду разрабатывать проект по переводу списка лучших публикаций прошлых лет в формат электронных книг. Я уже составила первоначальный бюджет, о котором расскажу, показав несколько слайдов. Все эти электронные книги будут нуждаться в изменении обложек, чтобы они соответствовали времени. Потребуются затраты на привлечение трех новых дизайнеров для завершения двухгодичного проекта. Я прокручиваю слайды с моим проектным предложением. Хелен задает несколько вопросов, я с легкостью на них отвечаю и оцениваю, какие ко мне будут требования. Наконец дохожу до последнего слайда. Хелен так долго смотрит на экран, что я проверяю, моргает ли она. – Дорогая, очень, очень хорошо. Я устраиваюсь на полу возле ее кресла. У нее на глаза наворачиваются слезы, и она берет у меня из рук бумажный носовой платок, вздыхая, как будто чувствует себя глупо. – Я была эгоистична, что держала тебя там, – тихо говорит она. – Просто я… Я не могу без тебя обойтись. Но теперь я понимаю, как неправильно поступала. Мне нужно было постараться и перевести тебя в издательский отдел после слияния. И ты так переживала, что потеряла подругу. – (У меня нет слов. Я не знаю, что сказать.) – Но каждый раз, задумываясь о поиске замены тебе, я вспоминала, как хорошо ты со всем справляешься, как ты все успеваешь и сохраняешь меня в здравом рассудке. Тогда я думала – может быть, еще один месяц не повредит. – Я всего лишь выполняю свою работу, – говорю я, но она качает головой: – Еще месяц. И еще один. И это повредило тебе, Люси. У тебя были амбиции, ты хотела что-то делать, имела свои идеи, но я не могла вынести твой уход. – Значит, с презентацией все в порядке? Хелен со смехом вытирает глаза: – Она обеспечит тебе продвижение по службе. И мы втянем «Б и Г» в эту игру. Вместе. Я хочу быть рядом с тобой, мы будем работать как коллеги. Выполнять роль твоей наставницы – это, наверное, было лучшее в моей карьере. – Она смотрит на последний слайд презентации и замолкает. – Но мне хотелось бы знать. Если бы не предполагалось никакого собеседования, никакой новой работы, эта идея так и осталась бы неозвученной, ты держала бы ее в себе вечно? Так и не высказала бы ее? Я сажусь на пятки и смотрю на свои руки: – Хороший вопрос. Сколько еще скрытых надежд эта возможность продвижения по службе выявила во мне? – Я думала, ты знала, что твои идеи важны. – Хелен начинает вставать. – Наверное, я выбирала подходящий момент. Или мне не хватало уверенности. Теперь я вынуждена соответствовать ситуации. Думаю, это хорошо. Даже если я не получу работу, вся эта история… пробудила меня. Приходит на память прошлый вечер, поцелуй с Джошем под фонарем, и вдруг меня осеняет: – А что, если мистер Бексли расскажет Джошу о моей презентации? – Предоставь это мне. Если его труп выловят из реки, тебе стоит держать язык за зубами и составить мне алиби. Сосредоточься на следующей неделе. У меня есть предложение. – Отлично. – Я отключаю кабель от USB-порта и сажусь напротив нее. – Сразите меня. – Твоя презентация несколько легковесна. Почему бы не сделать к собеседованию готовую электронную книгу? Возьми что-нибудь из списка прежних изданий и переведи в электронный формат. Ты проведешь анализ, сколько человеко-часов это занимает, какое вознаграждение потребуется выплатить. Сколько реально будет стоить создание такой книги. Это докажет верность твоих бюджетных расчетов. – Да, хорошая идея. – Я заглатываю свой остывший кофе. – Ты считаешь, Джош силен в цифрах, так? Здесь твой шанс доказать, что ты столь же способна составить базовый бюджетный план для нового проекта. – (Я киваю и делаю записи, мой мозг уже несется вскачь.) – Но чтобы все было по-честному, ты не должна использовать на это ресурсы компании. Прояви смекалку. Используй связи. Может, привлечешь кого-нибудь из фрилансеров. Она имеет в виду Дэнни, без сомнения. Беру кое-что на карандаш, а Хелен тем временем выключает проектор. – Я это сделаю, – говорю я с новой уверенностью. – В этом нет сомнений, дорогая. – Хелен смотрит на дверь в соседний кабинет, и я вижу, как она начинает лукаво усмехаться. – Ты больше не думала о своих недавних баталиях с Джошем? У меня есть интересная теория. – Она тихонько хмыкает. – Не уверена, что готова ее выслушать. – Я опираюсь на стол Хелен. – Это не в тему, но все же. Джош считал, что ты обманываешь его насчет свидания, потому как не может представить тебя с кем-нибудь другим, кроме себя самого. – О! Гм… Ах! – Я издаю все возможные междометия. Жар заливает грудь, потом горло, лицо, пробирается к корням волос, пока я не становлюсь совершенно красной. – Подумай об этом, – говорит Хелен и закидывает в рот целиком еще одно пирожное. Я размыкаю губы, колеблюсь, сжимаю их, повторяю то же самое несколько раз. Хелен встает, смахивает с себя крошки и проницательно смотрит на меня: – Мне нужно бежать. К трем придет мастер чинить горячую воду. Почему они всегда являются в самое неподходящее время? Ты тоже иди домой, дорогая. В таком состоянии у тебя вид как у рыбы. После ухода Хелен я сажусь за свой стол. Программа действий предельно ясна. Надо звонить Дэнни и просить его пофрилансить с моей электронной книгой, но всякий раз, взяв в руку телефон, я откладываю его. Чтобы ситуация выглядела по-деловому, я откапываю его визитную карточку и пишу ему письмо с предложением встретиться завтра. Сколько он попросит за работу, не представляю, но в данный момент это меня не волнует – все или ничего. Получаю сообщение на мобильный. В животе чувство, как во время затяжного прыжка с парашютом. Сердце воспаряет. Джошуа Темплман: Рад это слышать. Значит, он получил розы. Я прижимаю телефон к груди. Это собеседование – худший вид чистилища. Столько людей в коридорах пожелали мне удачи. Представлять их сочувственную неловкость в случае моего провала невыносимо. Если работу получит Джош, мне придется уйти. Смотрю на крест в моем ежедневнике, который обозначает собеседование на следующей неделе. Хотя устроенная только что пробная презентация потешила мое самолюбие, нужно предусмотреть план действий на случай худшего сценария. Хороший бизнес-план предполагает стратегию выхода из ситуации. У меня скоплено немного денег на сакральном счете, к которому я не прикасаюсь. Я хотела в этом году съездить в отпуск, но, полагаю, эти сбережения будут моей соломкой на случай падения. Может быть, мне придется сидеть под зонтом у входа на «Скай даймонд строуберис». Родители, наверное, будут обниматься, прыгать и визжать от радости. У них недостанет чувства приличия, чтобы разочароваться во мне. Если работу получит Джош и я уволюсь, затмит ли горечь провала эти маленькие вспышки в груди, которые возникают, когда он на меня смотрит? Продолжится ли наша странная, хрупкая игра за пределами этих стен? Моя дружба с Вэл за них не вышла. Сможем ли мы встречаться, когда я буду знать о его успехах в «Б и Г», стоя в очереди на бирже труда? С другой стороны, будет ли он радоваться моей удаче, заваливая город своими резюме? Не могу представить, что он легко смирит свою гордыню. Нельзя сказать, что у меня нет никаких других возможностей. Имеются кое-какие контакты с несколькими мелкими издательствами, в которые я, вероятно, могу обратиться, но тогда я предам Хелен. Я могу попросить Хелен о переводе в другой отдел «Б и Г». Может быть, пришла пора начать с самых низов редакторской команды. Но если я останусь в «Б и Г», это почти наверняка будет означать, что Джош стал новым главным операционным директором. Стоит ли упоминать, что любая возможность когда-нибудь еще посидеть на его диване навсегда останется в прошлом. Жизнь была бы легче, если бы я могла просто ненавидеть Джошуа Темплмана. Я смотрю на его пустое кресло, а потом закрываю глаза, и передо мной встает голубизна его спальни. Я нахожусь на грани того, чтобы потерять то, чего, по правде говоря, никогда не имела.