Глава 16 Вид у Джоша растрепанный и взмокший, плечо оттягивает мешок со спортивным снаряжением. Когда он видит меня, лоб его хмурится, в глазах появляется неуверенность. Он выставляет руку, чтобы задержать дверь лифта. Мое. Сердце. Взрывается. – Я выиграла! – С этим криком я бросаюсь к нему. Джош успевает расставить в стороны руки, и я подскакиваю. Он, хмыкая, ударяется спиной о заднюю стенку, а мне удается обхватить его руками и ногами. Двери закрываются, и Джош с трудом нажимает на кнопку своего этажа. – Думаю, технически победа за мной. Я первым оказался внутри здания, – слышу его голос у себя над головой. – Я выиграла! Я выиграла! – повторяю я, пока он не уступает со смехом. – О’кей. Ты выиграла. Его пот пахнет дождем и кедром, ноздри щекочет розмариново-сосновый аромат. Я прижимаюсь лицом к его шее и вдыхаю, снова и снова, пока лифт не сообщает звонком о прибытии. Мы на четвертом этаже. Пытаюсь собраться с духом, чтобы отпустить свою добычу, но наркотическое притяжение наших тел оказывается сильнее моих волевых усилий. – Ну ладно. – Джош идет по коридору. Я прицепилась к нему и вишу у него на груди, как коала. Полы пальто хлопают, сумка стукается о его мешок со снаряжением. Надеюсь, Джош не натолкнется на кого-нибудь из соседей. Откидываю голову назад, этого достаточно, чтобы увидеть веселые огоньки, горящие в его глазах, когда он ставит сумку рядом с дверью и начинает подбирать ключи. – У каждого мужчины должен быть такой гостеприимный дом, как этот. – Не обращай на меня внимания. Занимайся своими делами. Я обнимаю его крепче. Скула очень удобно укладывается на ключицу. На Джоше толстовка с капюшоном, и чувствуется, что все тело у него слегка влажное. Слышу, как он кладет свои спортивные принадлежности в корзину. Снимает кроссовки, что, кажется, дается ему труднее, потом забирает у меня сумку. Нажимает кнопку на панели управления отоплением. – Серьезно, представь, как будто меня тут нет. Он заносит меня на кухню и, наклоняясь, заглядывает в холодильник, отчего мне приходится вцепиться в него крепче. Наливает стакан воды, и я прижимаю ухо к его шее, чтобы услышать, как он глотает. Плотнее сжимаю его ногами, и он опускает руку мне на попу, дружески сжимает ее один раз. Потом шлепает по ней. – Ой, что это у тебя в кармане? – А-а… – Теперь я вспоминаю и чувствую себя глупо. Слезаю с Джоша и встаю на ноги. – Это так, ничего. – Я ударил руку. – Джош вынимает загогулистую штуковину из моего кармана и выгибает шею, чтобы рассмотреть находку. – Это смурф. Ну конечно. Чем еще ты можешь набить карманы? Почему на нем бантик? – У меня таких штук десять. Это Смурф Ворчун. – Если бы я не был в курсе, как ты любишь смурфов, то обиделся бы. – Джош улыбается одним уголком рта, и я понимаю, что ему приятно. – Так что там у тебя с этими смурфами? – Мой отец поставлял клубнику в другой штат. Он уезжал до восхода и возвращался, когда я уже спала. Он всегда покупал мне смурфов на заправках по пути домой. – Значит, они напоминают тебе об отце. Мило. – Это означало, что он думал обо мне. – Я топчусь на месте. – Ну что же, спасибо, что ты думаешь обо мне. – Ну, ты дал мне что-то свое. Так что мы квиты. – Это так важно? Чтобы мы всегда были квиты? – Конечно. – Я замечаю, что у Джоша есть небольшая белая доска с планом питания на неделю. Ну и чудак. – Ладно, ты чистая, а я нет. Мне нужно принять душ. – Как тебе удается так дивно пахнуть после спортзала? – Я иду в гостиную и со стоном заваливаюсь на диван. Утопаю в нем, словно он сделан из пены воспоминаний. «Привет, Люси, – говорит мне диван. – Я знал, что ты вернешься». – Не думаю, что мне это удается, – отзывается Джош с кухни. Я слышу, кипит вода, открывается дверца холодильника, звякает чайная ложка. – Тебе удается. – Я хлопаю рукой по дивану в поисках подушки из ленточек. – Ты как мускулистая сосновая шишка. – Думаю, это мыло. Мама снабжает меня им в изобилии. Она любит отправлять посылки. Он появляется, слегка встрепанный, толстовка расстегнута, под ней – майка, и еще я вижу кусочек мощного голого плеча. Мой рот наполняется слюной. Джош ставит на столик чашку и дает мне подушку. – Сними толстовку. Пожалуйста. Я только посмотрю. Он кладет палец на замок молнии, и я закусываю губу. Потом застегивает молнию до самой шеи, до упора, я уныло скулю. – Пей чай, маленькая извращенка. – Он бросает что-то мне на живот. Дверь спальни закрывается за ним, и через минуту я слышу, что включился душ. Беру в руки коробочку. Это модель машины в упаковке. Не могу отделаться от ощущения, что это упрек. Разве каждый мужчина не мечтает о том, чтобы кто-то жаждал его тела? Я кладу под шею подушку из ленточек. На этот раз у меня маленькая черная машинка, довольно похожая на машину Джоша. Неужели он этим занимался в свой выходной? Ходил покупать мне игрушку? Открываю коробку и некоторое время катаю машинку по животу. Представляю себе Джоша в душе с куском мыла, как настоящая маленькая извращенка. С предсказуемостью смены дня ночью я начинаю нервничать по мере того, как минута проходит за минутой. Не знаю, почему я снова здесь. Мне ясно только одно: этот диван отныне мое самое любимое место на земле. Мне следует обуться и уйти. Я трогаю чашку. Недостаточно остыла, чтобы пить. Надо начать вести себя нормально. Что-то я слегка перевозбудилась. Думаю о том, с какими девушками, вероятно, встречается Джош. Высокие, отпадные блондинки. Чувствую это всем своим миниатюрным брюнеточным существом. Помню, один раз мы ходили с Вэл в клуб, это было в те времена, когда я еще отрывалась по полной, перед слиянием, до того как настало одиночество. Мы видели этих скучающих, ледяных красоток. Они стояли у бара и обдавали презрением всех подходивших к ним мужчин. Мы с Вэл весь вечер имитировали их на танцплощадке, принимали равнодушные позы, бросали друг на друга злые, стальные взгляды и от этого хохотали до упаду. Можно попробовать повторить это сейчас. Когда открывается дверь спальни и снова появляется Джош, я – молодая созревшая женщина, ноги элегантно скрещены – листаю медицинский учебник и попиваю чай. На Джоше мягкие черные домашние брюки и черная футболка, ноги босые, очень симпатичные. Есть ли у него хоть какие-то изъяны? Он садится на край дивана, волосы у него влажные и торчат во все стороны. Я переворачиваю страницу, и, к несчастью, с нее на меня глядит яркая картинка – эрегированный пенис. – Я стараюсь быть чуть более нормальной. Джош смотрит на страницу: – Ну и как, получается? – Хорошо, что это не книга с раскладными картинками. Джош весело фыркает. Я иду за ним на кухню и наблюдаю, как он режет овощи на удивительно аккуратные мелкие кусочки. – Омлет подойдет? Я киваю и смотрю на его белую доску. Вторник: омлет. Изучаю меню ужинов на остальные дни недели. Озадачиваюсь про себя: чем я смогу блеснуть во время ответного визита? – Могу я что-нибудь сделать? Джош качает головой, и я смотрю, как он разбивает шесть яиц в металлическую миску. – Ну как там на работе? Ты явно скучала без меня. От смущения я прикладываю ладони к лицу, и Джош тихо усмехается сам себе. – Было скучно. Это правда. – Не с кем враждовать, да? – Я пыталась отыграться на каких-нибудь безобидных людях в зарплатных ведомостях, но они все кинулись в слезы. – Штука в том, чтобы найти человека, который сможет ответить на удар так же хорошо, как принять его. – Джош достает сковородку и начинает поджаривать овощи на одной шипящей капельке масла. – Может быть, Соня Резерфорд. Это жуткая женщина из отдела доставки, которая похожа на Мортицию Аддамс, если бы та была альбиноской. – Не выстраивай очередь из замен мне слишком быстро. Ты задеваешь мои чувства.