– Как наградить? – лепечу я, едва не теряя сознания от его дурманящей близости. – Я сделаю тебе приятно, – демон соскальзывает языком вниз и припечатывается губами к шее. Наверняка на коже останется засос. Но в данный момент мне плевать на это. – Надеюсь, это не очередной намек на секс? – дрожа всем телом, уточняю я. – Не волнуйся, детка. Твоя девственность не пострадает. Глава 15. Диора Демон откидывает меня на спину и вновь принимается за многострадальную молнию на моих джинсах. Но на этот раз его движения мягкие и плавные. Никакой порывистости и суеты. – Ранель, пожалуйста, не надо, – пищу я, опасаясь, что он опять взялся за старое. – Тш-ш-ш… Доверься мне. Его горячие пальцы опускаются в область подвздошной кости, и я издаю тихий стон. Кожа там слишком нежная, а ощущения слишком острые. Я боюсь, что не выдержу. Что взлечу на воздух от переизбытка противоречивых чувств. С одной стороны – мне безумно хочется, чтобы он касался, трогал, оставлял обжигающие отметины языком и руками... А с другой – до красноты стыдом обваривает, на ошметки от смущения рвет. Теперь до меня в полной мере доходит смысл расхожей фразы «и хочется, и колется». Это два абсолютно одинаковых по силе чувства, но ни одно из них не может победить. Поэтому они сцепляются, сливаются в совершенно гремучую смесь, которая, булькая, бежит по венам и безжалостно мутит мозги. – Сейчас я сниму с тебя джинсы, – предупреждает демон. – Нет! – приподнимаю голову и впиваюсь испуганным взглядом в его лицо. – Но трусики оставлю, – продолжает он, успокаивая. – До тех пор, пока ты сама не попросишь их снять. Пока я пытаюсь понять, в чем тут подвох, Ранель стаскивает с меня туфли, цепляет пальцами края джинсовой ткани и без промедления тянет ее вниз. Он обнажает меня так лихо и умело, что я даже пикнуть не успеваю. Всего секундное движение – и мои брюки уже валяются на траве. Чисто интуитивно хочется прикрыться и свести колени, но демон не дает мне такой возможности. Он снова пристраивается у меня между ног, а еще через мгновенье его требовательный рот обдает влажным жаром мой пупок. Живот неконтролируемо втягивается. Воздух из легких со свистом вылетает наружу. Ладони судорожно стискивают ткань пледа. Ранель опускается ниже, языком вырисовывая замысловатую узорную дорожку на моей коже, и меня против воли выгибает дугой. Я не контролирую ни свое тело, ни реакции. Ощущаю себя марионеткой в искусных руках кукловода: он руководит – я повинуюсь. – Пиздец ты отзывчивая, – выдыхает демон, дразняще поглаживая кружевной край моих трусов. Я с трудом соображаю, но все же догадываюсь, что слово «отзывчивая» имеет все тот же эротический подтекст. Да, я безумно чувствительная. От малейшего прикосновения гусиной кожей покрываюсь… – Ранель, мне страшно… Я боюсь не его, а того, что может случиться дальше. Ведь я сама себе не принадлежу… – Не бойся, – выдает ласково. – Тебе будет хорошо. Наверное, я дура, но я ему верю. Опускаю затылок на плед и на выдохе расслабляю напряженные мышцы. Будь, что будет. Ранель обжигает дыханием мою промежность, а еще через мгновенье кончик его языка надавливает на ластовицу трусов. Точечно. Прицельно. В то самое место, где зарождается запретное сексуальное удовольствие. Жаркий поцелуй заставляет меня вздрогнуть, а нежный прикус плоти через ткань рассыпает по телу миллион электрических импульсов. Поощряя мою податливость, демон поворачивает голову и скользит губами по тонкой коже с внутренней стороны бедра. Медленно и безумно соблазнительно… Меня накрывает. Перед глазами полыхают искры, а в животе сладко простреливает. Хрипло шепчу, чтоб он перестал, но на самом деле умру, если он остановится. Потому что сладостные ощущения нарастают, и тело требует разрядки… Демон подключает к ласкам пальцы, но, как и обещал, трусы не трогает. Ублажает меня через них. Гладит, целует, массирует эрогенные точки. И пока я, постанывая и всхлипывая, извиваюсь на пледе, до меня постепенно доходит смысл его коварного плана. Но трусики оставлю. До тех пор, пока ты сама не попросишь их снять. Ну конечно! Это же невыносимо! В данную секунду я почти ненавижу свое нижнее белье! За то, что мешает. За то что не дает в полной мере насладиться пленительными губами демона… – Пожалуйста, – хнычу я. – Пожалуйста, Ранель… Я сама не знаю, о чем прошу. Просто надеюсь, что Измайлов поймет меня лучше, чем я сама. И он понимает. Без лишних слов поддевает эластичный пояс трусов и ловко стягивает их вниз. Я не успеваю смутиться или озвучить протест, потому что в тот же миг прохладный металлический шарик касается моего клитора. И я умираю. Растворяюсь на волнах небытия. Но только затем, чтобы спустя секунду возродиться заново. Уже совершенно другим человеком. Язык демона вытворяет что-то совершенно фантастическое… То замедляется, то становится быстрым. Действует то жестко и требовательно, то лениво и мягко. Он растягивает мое удовольствие, превращая его в пытку. Я уже хочу, чтобы это истязанье похотью закончилось, но Ранель не позволяет мне сорваться в бездну забытья. Он держит меня на крючке. Крепко. И я буду висеть там до тех пор, пока мой прекрасный мучитель не сжалится. – Запомни это мгновенье, Шахерезада, – приглушенный голос Измайлова доносится до меня, словно через толщу воды. – Вот так я приникаю тебе в вены. Я в невменозе, поэтому смысл услышанного записывается куда-то на подкорку, минуя область сознательного. Что он там сказал? Я уж и не помню... Зато точно знаю, что демон засел во мне так глубоко и так надежно, что его теперь никакими средствами не выкорчевать. Он – уже часть меня. А я все еще непростительно мало о нем знаю… Напористое движение языка. Сжатые на бедрах пальцы. Громкий вскрик, который разрезает витающую над рапсом тишину, как нож масло. Оргазм обрушивается лавиной и разделяет мою жизнь на бесцветное «до» и пугающе красочное «после». Конечности сотрясаются в треморе, сердце насилует тесную клеть ребер, тяжелые вздохи рвут грудь. Я сжимаю голову демона коленями и кричу что-то бессвязное. Наверное, опять повторяю его имя… Словно фанатик в безумном молитвенном экстазе. Перед глазами – бескрайняя желтизна маленьких незатейливых цветочков. В голове – сумятица. В душе – самая настоящая буря. Но мне больше не страшно, нет… Мне хорошо. Впервые в жизни я наслаждаюсь ненастьем. Я осознаю, что упала ниже некуда, но, как ни странно, обратно наверх не стремлюсь. Интересно, это посторгазмическая деформация? Или жизнь на нравственном дне действительно не так уж ужасна? – Ты охуенная на вкус, Ди. Как пряная вишня, – Ранель ложится рядом. Поворачиваю голову и нахожу взглядом его лицо. Красивый… Черта с два, какой же он одуряюще красивый! У меня с самого начала не было шансов… Если демон решает лишить тебя трусов, сердца и принципов, то ты их лишишься. Без вариантов. Наверное, Ранель – очень плохой парень. Гораздо хуже, чем я о нем думаю. Но у меня к нему бьется такая нежность! Бесконечная. Безрассудная. Внутривенная… Приподнимаюсь на локте и, повинуясь инстинктивному импульсу, приникаю к Ранелю губами. Целую упоенно и страстно. Сама. – Если это такое «спасибо», то пожалуйста, детка, – смеется он. – Обращайся. Провожу носом по колючей щетине, тяну запах его кожи и млею от блаженства. – Что ты со мной сделал, извращенец? – шепчу ему в губы. – Ты испортил меня! – Я освободил тебя, Шахерезада, – он проводит рукой по моим волосам. – Разве не чувствуешь? – Чувствую, – киваю я, вновь набрасываясь на него с неуемной лаской. – Я вообще очень много всего чувствую… Целуемся как обезумевшие. Перемешиваем дыхание и слюну. Его вдох – мой выдох. Его удар в грудь – мое замирание сердца. Мы как идеально синхронизированные механизмы – плывем на одной волне. – Бля-я-ядь, – Ранель издает приглушенный стон и морщится как от зубной боли. – Что такое? – полошусь я. – Больше не могу, Ди. В штанах дымится. Наши взгляды пересекаются, и я взволнованно сглатываю. Мы подумали об одном и том же. – Возьми его в руку, – просит демон, облизывая губы. – Я… Я не могу, – заикаюсь. – Не будь эгоисткой, – произносит с укором. – Или помощь ближнему для тебя пустой звук?