«Илья точно не может ходить ни на какие свиданки», — это была моя мысль, прежде чем его мальчик, как же все-таки звучит глупо, нас заметил. И широко помахал рукой, никого не смущаясь. Вот такой он был. Ник. Я не думала, что мы увидимся вновь так скоро. А Илья, конечно!.. Тот еще предатель. Сам ведь сказал — спешить не будем. Но, стоило ему заметить Ника, как он помчался вперёд на крыльях своей любви. И ладно бы он при этом ничего не замечал вокруг. Но нет, Илья постоянно оборачивался на меня, как будто боялся, что его сестренку, такую прекрасную, могут украсть. Лучше бы меня украли, честное слово. Потому что ноги вдруг совсем перестали меня слушаться, я готова была споткнуться в любую секунду о мельчайшую пылинку. Не знаю, чего так испугалась… Волосы Ник на этот раз собрал в низкий хвост на затылке — что ничуть не помешало мне его узнать. И вообще, по-моему, ему так шло даже больше, открывало высокий лоб и точеные углы лица. В отличие от моего Ильи, фаната темных цветов (он и сейчас был в черной футболке, ну кто вообще ходит летом в черной футболке?..), на Нике были песочного цвета шорты, футболка белая… до трепета. В этот раз без рисунков. Прямо-таки две противоположности, битва зла и борьба. И я — бантик — сбоку. Они наконец остановились друг перед другом, обменялись рукопожатием… как и полагается настоящим друзьям, конечно. Я смотрела на Ника, не моргая, и он наконец заметил меня: — Ника, привет, — Ник и мне протянул руку, как будто бы мы тоже со школы дружим. Впрочем, он убрал её тут же, стоило мне лишь его коснуться. Я не успела почувствовать его тепло, лишь только уловила молниеносные нотки уже знакомого мне парфюма — Красивое платье. Илья наблюдал за нами с легкой ухмылочкой, и от этого было раз в пять более неловко, чем если бы с Ником встретились наедине. — Прогуливаетесь? — поинтересовался Ник, отступая на шаг назад. — Спасибо, — пробормотала я, но навряд ли кто-то меня услышал. — Вывел любимую сестру подышать воздухом, — Илья покивал. Противный какой. Я толкнула его локтем — легонько! невесомо! а Илья поморщился с таким страдальческим лицом, будто его пуля насквозь пронзила. — Ты мне лучше скажи, что ты тут забыл. — Дела, как без них… Куда идете? — Дела, — Илья фыркнул. В наличии дел у Ника он сильно сомневался, и я задумалась — почему? Надо будет спросить, но обязательно как-нибудь незаметно. — Идем за мороженым для моей любимой сестры. Развлекаю ее. И Илья приобнял меня за плечи. Но тоже едва задев. Может быть, от меня пахнет неприятно? Или я током ударяю при каждом прикосновении? — Вообще-то это ты мороженое захотел! — напомнила я. — Точнее, использовал его покупку как предлог сбежать от родителей. Илья посмотрел на меня, как на дурочку — «И зачем ты это ляпнула?». Ник — с легкой насмешкой, бровь изогнул привычным (даже мне) образом — «Серьезно, у вас здесь еще и родители?». — Да, да, нам по пять лет, — ответила я на немой вопрос. — Илюшка еще и за ручку меня вел, пока тебя не заметил. Боится, как бы я не потерялась. Ник рассмеялся. Кажется, даже искренне; и смех у него был каким-то открытым, что ли, будто он и смеха своего ничуть не стесняется. — Так и есть, — Илья вздохнул. Как он сегодня перед выходом сказал? Что моя фантазия его с ума сведет рано или поздно? Что-то мне подсказывает, что схождение с ума занимает не несколько минут и даже не сутки, так что мой Илья может быть уже в процессе — и кто знает, какой год, вдруг девятнадцатый?.. — Верониченька у нас любит вечно сворачивать не туда. Ходишь потом, заглядываешь под кусты… Ищешь. — Спасибо, Илюшенюшка, но я не гном, чтобы искать меня под кустами, — заметила я. Илья посмотрел на меня очень сильно сверху вниз… и я даже несколько засомневалась в своих словах. И все-таки — я не настолько маленькая, тоже мне, гений метафор. Впрочем, очень скоро я стала Илье безразлична, и он все свое внимание переключил на Ника: — Скажи лучше, твои делишки в какой стороне? Проводим, может… Хочется оттянуть момент воссоединения с семьей. — Вообще-то в той, с которой вы только что пришли. — Там наверняка есть продуктовые магазины, как думаешь? — Думаю, наверняка есть. — Ну вот и пройдемся. — Окей. — Мы тебя не сильно отвлекаем? — Нет, — Ник пожал плечами, и в этот момент я почти уверилась в том, что на самом деле он опаздывает. — Тогда погнали. И мы пошли обратно. Вернулись на дорожку, где оставили родителей, и я прямо-таки чувствовала, как Илья косится вправо, пытаясь их разглядеть. И идет куда стремительнее обычного, а он у меня по жизни вечно куда-то мчится. Впрочем, я-то была не такой осторожной, как Илья, и смотрела открыто — родителей не увидела, наверное, тоже куда-нибудь свернули (желая спрятаться от нас). Так что можно было и не бежать. — Вот так я ему надоела, — пожаловалась я Нику. Илья с его километровой длиной ног и стомильной тревожностью шёл впереди от нас, а мы, птицы гордые, не сговариваясь, решили от него отстать. Хотя Нику, пожалуй, догнать Илью было бы весьма легко. И вообще, чего это он вперед убежал? Общался бы со своим другом… Опять маниакальные идеи посетили его дурную головушку, вот даже не сомневаюсь. — У вас очень милые отношения, — заметил Ник, улыбнувшись. — И ты рядом с ним другая. — Какая? И вновь я в слишком открытой, выставляющей все мое смущение напоказ, одежде. — Не знаю. Теплая. Не сторонишься его. Наоборот… позволяешь себе больше, как будто под защитой. Не боишься сказать что-то не то, потому что все будет тем. Даже немного жаль, что у меня нет младшей сестры. — Это ты по трем репликам такие выводы сделал? — удивилась я. — Я вижу людей насквозь, — и Ник мне подмигнул. — У тебя нет брата или сестры, получается? — Старший брат, но между нами девять лет. Я вдруг подумала, что сейчас самый подходящий момент для еще одного вопроса: — Отправить тебе то мое стихотворение? Когда допишу… — Отправь, — Ник пожал плечами. Не выразил протест, но и особого вдохновения я тоже не заметила. Ну что ж, ладно… Солнце совсем скрылось за облаками, сероватыми и пышными, как сложенный в дальний угол свитер. Такие облака не предвещают дождь, но дарят прохладу, весьма приятную. И окрашивают все вокруг в какие-то совершенно новые цвета. Под солнечными лучами все яркое, слепящее; сейчас же сгладилось, будто даже углы ушли. Ничто не пытается выделиться, вырваться вперед, затмевая остальное. Все сочетается со всем, мир погрузился в гармонию. Хочется быть к нему открытой. Говорить обо всем на свете, ничего не тая. И все же — некоторое время мы шли молча. Почти приблизились к противоположному концу парка, и да, где-то там, за несколькими пыльными полосами дороги, магазины все же стояли. — Ребята, — Илья обернулся назад и только сейчас понял, что мы прилично от него отстаем. Взмахнул руками, как мамаша-курица, потерявшая своих цыплят, и остановился. — Да-да, Илья Георгиевич, что такое? — полюбопытствовала я. Ник прыснул. Илья в два шага уничтожил расстояние между нами, остановился, грозно посмотрел: — Меня тут обсуждаете наверняка. — Конечно, — ответил Ник, выражение его лица было серьезным донельзя. — Ты — смысл нашей жизни, наше солнышко, Илюша. Только тебя мы и можем обсуждать. Илья остался невозмутимым: — Я это прекрасно знаю. Но все же предпочел бы обсуждать себя вместе с собой. Вы почему не сказали, что отстаете? — Надеялись, что ты сам догадаешься, — пробормотала я. — И за ручки возьмешь, — добавил Ник. — Детский сад, и правда, — он приложил ладонь ко лбу. А в следующее мгновение на телефон Ильи пришло уведомление, и он тут же погрузился в виртуальный мир, начисто забыв про нас. Разблокировал экран, сосредоточенно посмотрел, что же такое ему написали. А потом заметил: — В общем, мне надо отойти на пару минут. — Куда это тебе надо отойти? — возмутилась я. — Штуку забрать одну… — А мороженое? Илья вынул из кармана джинсов банковскую карту, молча протянул ее мне: