— Намеренно? — Скорее, нет, — Ник пожал плечами. — Пересекаемся случайно. Она меня чем-то цепляет… каждый раз, так что не получается пройти мимо. Таких, наверное, нет больше, — признался он, и что-то внутри меня больно кольнуло. — Видимо, она очень тебе понравилась. Раз ты даже решился об этом заговорить. Я наблюдала за собачками, лишь бы не смотреть на Ника. В этот раз они сработали синхронно — засекли голубя, с умным видом шагающего по периметру лужи. И помчались к нему в яростном стремлении пообщаться, а несчастную хозяйку утащили следом. Выговоры в воспитательных целях стали тут же куда более бодрыми. — Ты спросила про кулон, — напомнил Ник. — Не задавай вопросы, если не готова услышать ответы, дорогая. Почему-то мне кажется, что, если парень обсуждает с тобой других девушек, тебя саму в качестве его возможной избранницы он не рассматривает. Какое-то время мы шли молча. Затем остановились совсем неподалеку от входа в парк. Небо сегодня было удивительное — светло-серое, но совсем не такое, как перед дождем. Листья деревьев на его фоне казались насыщенно зелеными, хотя в солнечный день было бы видно, что они теплеют, сгорают на жаре. — Тебе неожиданно хорошо в желтом, — заметил вдруг Ник. То ли вдруг почувствовал себя виноватым, в чем я все же очень сомневаюсь. То ли воспользовался своей привычной тактикой — говорить, что придет в голову. — Это потому что я солнышко, — пожала плечами. Как будто во всем остальном мне плохо. — Ну да, ну да, именно это я и хотел сказать. Тебе дальше? — Чуть-чуть вглубь. — И мне. Не боишься, что твой избранник нас засечет? Ревновать начнет… стоит ему лишь раз взглянуть в мою сторону, как у него тут же рухнет самооценка. Твое свидание будет испорчено. — У меня не свидание… Ого. — Ого? — Интересно так. Стоило лишь немного отойти от входа, как нам открылась любопытная картина — прямо на траве, на клетчатом пледике, сидели двое. Рыжая девушка в блузке с воланами. И парень с хвостом кудрявых волос в помятой белой рубашке. И он, и она держали в руках по скетчбуку. Только она сидела лицом к дорожке парка, по которой мы шли. А он смотрел в противоположную сторону, за скрываемые тополями дома. Оба рисовали что-то увлеченно. Повезло же им отыскать друг друга… — Представь семью, где есть два таких творческих человека, — заметила вдруг. — Тяжело им живется, наверное. Сложно подстраиваться друг под друга. Подумалось мимолетом — а Ник ведь раньше тоже писал стихи. Сидели бы мы с ним… вот так, вместе. Писали об одном и том же — только смотрели на это с разных сторон. — Представь семью, где есть две те чудовищные собаки. Ей, думаю, еще тяжелее. — Ник, — я недовольно покосилась на него. Но мне все равно было очень сложно сдерживать улыбку. — Да, Ника? — Ты невыносим. — Я и не сор в избе. — Тебе направо, светлячок. — Спасибо, я помню. Светлячок? — Так и сияешь. Самодовольством. Мне отчего-то невыносимо сильно захотелось набраться смелости — и самой позвать его прогуляться. Чисто приятельская встреча. Конечно, не я должна ходить на приятельские встречи с другом моего брата. Но мне так нравится перебрасываться с ним всеми этими нелепыми фразами… Как будто мы хотим друг друга задеть. Другие бы обиделись. Но мы прекрасно понимаем, что это игра. Игра, правила которой мы сами придумываем. На ходу. Я не осмелилась. — Куда ты идешь, если не на свидание? Или это страшная тайна? — На приятельскую встречу, — пробормотала я. Правда, встреча это не с тем, с кем мне бы самой хотелось — стоит уже признаться. Ник хмыкнул: — Ну что ж, тогда удачи тебе. — И тебе. — Мне пригодится. Спасибо, Никуся. Мы стояли на перекрестке. Мне прямо. Нику направо. Прощание застыло в воздухе, как застывает горячее дыхание во время морозов, несмотря на то, что едва-едва начался июль. — Я отправлю, как вернусь, — сказала я. А хватило бы простого «пока». — Закончила наконец. — Твое стихотворение? Он понял сразу, о чем я говорю. Это было приятно. — Ну типа того. — Окей, я прочитаю. Буду ждать. Ты хорошенькая, когда не пытаешься испепелить взглядом. И я рад, что, чем чаще мы видимся, тем реже ты пытаешься стереть меня с лица земли. И развернулся, быстрым шагом пошел прочь. Ну и правильно, прощания для слабаков. Обидно только, что он не дал мне поделиться своим особо ценным мнением. Что он хорошенький, когда не строит из себя короля этого мира. Настрой на встречу с Пашкой был потерян. В реальности я шла к нему, как и планировалось изначально. А в мыслях… вслед за Ником, и мы продолжали говорить обо всем. Отчего-то, как только он ушел, стало пусто. Так странно. По сути, рядом с Ником мир оставался таким же, каким был до него, по улицам не начинали скакать единороги и никто не предлагал бесплатное мороженое. Но в этом, точно таком же, мире будто появлялся дополнительный объем, вуаль нереальности, будто только так ты полностью осознаешь, как все обстоит на самом деле. Не знаю, как такое называется. Что такое любовь, я тоже не знаю. Мне бы хотелось вывести для нее единую формулу. Запатентовать несколько обязательных компонентов. Для каждого встреченного мной человека завести отдельную страницу в записной книжке, отмечать компоненты галочками. Когда соберутся все, заявлять однозначно — влюблена. Но чувства всегда проявляются по-новому. И любовь к каждому человеку своя, особенная. Ты испытываешь что-то иное, не то, что прежде, но почему-то это вновь очень похоже на любовь. Так что же тогда на самом деле является ей? Может, любовь бывает лишь единожды в жизни, а все остальное — это просто привязанность, просто интерес, просто зависимость, просто выдумка и обман? И, в таком случае, как понять — прошла ты испытание любовью, или оно впереди? Вдруг там, в будущем, тебя ожидает нечто такое, что с чрезвычайной ясностью станет понятно — это любовь, ибо прежде никогда не штормило настолько сильно? Может, только в самое последнее мгновение жизни можно осознать наверняка — любила ты или нет? Но если ты не любила на самом деле? А решишь, что любила, да так и не успеешь понять свою оплошность. Каждый ли может испытывать любовь? А испытать ее — это вознаграждение? Или наказание… На меня иногда нападает такое состояние. Размышлений обо всяком. Особенно когда в жизни что-то происходит, будто река вдруг решает свернуть не в ту сторону. Не в ту… Очнувшись резко, я решила проверить время. Последний раз брала телефон в руки, когда Ник еще не успел заявиться в наш дом. Тогда времени у меня оставалось предостаточно. Но вот сейчас… Глазам своим не поверила. До встречи — три минуты, а мне пилить не меньше пяти, даже если ускориться. Вот это я понимаю, клуша. Решила прийти пораньше, тоже мне. А очень сильно тоже не ускоришься. Волосы тотчас взлохматятся и макияж может поплыть. Спасибо, Ник, удружил. Мало того, что заболтал, так еще и заставляет опаздывать, а я очень не люблю опаздывать к кому-то на встречу. Однажды прочитала фразу — чем больше времени человек тебя ждет, тем больше твоих косяков успевает вспомнить. С тех пор стараюсь быть осторожнее. Остается только надеется, что Пашка задержится на пару минут. Как и я. Но нет. 2.3 Я подошла на три минуты позже, чем договаривались. И сразу заметила Пашку — его прическу трудно не заметить. Он сидел на одной из свободных лавочек, спиной ко мне. Смотрел прямо, на одну из дорожек, будто надеялся, что я появлюсь оттуда. Милый такой, в клетчатой бело-голубой рубашечке. Я подошла к нему со спины, осторожно дотронулась до плеча. И тут же отдернула руку. Пашка вздрогнул. Покосился на меня, а потом выдохнул с облегчением: