— Карт вам не хватает, — вдруг выдал Илья. — Ну такие, знаете… таро́, та́ро…Чтобывы их на весь стол разложили, и такие, ага, этот — негодяй, а этот еще хуже. Взял себе самую красивую чашечку в доме, фарфоровую, с изогнутой ручкой и золотой цветочной каемкой. И безобразно кинул в нее пакет черного чая. Аристократ, понимаете. А кто чайные разводы потом будет отмывать с внутренней стенки вместо него? Очень сильно сомневаюсь, что Оля. Все же я решила не бузить. Вместо этого полюбопытствовала: — Откуда такие познания? — Наблюдал со стороны… На нашем университетском квартирнике, в мае. Там гуманитарии тусили в основном, у них, как всегда, меньше всего забот… — Тут он вспохватился — вспомнил, с кем разговаривает: — Ну кроме вас, конечно, работяжки! Вот, а меньшую часть занимали другие факультеты. Ну и меня туда занесло. Ник позвал, кстати, — Илья покосился на меня. — Песни пели, в настолки играли. И в честь какой-то лабуды, праздника, что ли, языческого, карты раскидывали. Была там девушка. В красной блузке, такие, наверное, наши прабабушки уже даже не носили. Сидела в окружении девчонок и с умным видом карты доставала, потом что-то рассказывала, а у всех в глазах читался такой восторг… Мне стало интересно, и я подошел. Начал вспоминать, что мне об этом вообще известно. Так вот, когда-то я услышал, что раньше этими картами во всякие игры рубились. Ну и сообщил ей об этом, в перерывах между девичьими восторгами. А она на меня посмотрела так… Вот почти как ты, Ника. Только у тебя взгляд грозный, а она будто насмехалась — и всего насквозь меня видела. — Настоящая гадалка, — заметила Оля, чуть дернув плечом. — Да нет, обычная девушка вроде… Мне сказали, она биологией занимается. А биологи там все с приветом. Лягушек замечают, и сразу у них в душе желание просыпается устраивать резню. Это я не наблюдал. Мне рассказывали. — Илюша, как ее зовут? Внутри меня зародилась Хитрость. Такое состояние, будто ты, прочитав книгу до конца, возвращаешься к завязке и уже наверняка знаешь, к чему приведет каждое сказанное слово и совершенный поступок. Улыбаешься ненамеренно, даже если очень хочешь сдержать эту улыбку. Не припомню, чтобы мой Илья когда-то так увлеченно рассказывал про девушку. Кроме той, его девушки. Алиса ее звали… Алиса это, Алиса то… А потом он вернулся с празднования того самого нового года, когда узнал, что она и его друг знакомы теперь не через рукопожатие, а гораздо ближе. И вообще перестал говорить о девушках. Мне бы хотелось, конечно же, чтобы он, дурень мой, был счастлив. Потому что я люблю его до невозможности, и, когда плохо ему, я и сама не могу ничему радоваться. Мы будто чувствуем друг друга на расстоянии — передаем сигналы по полупрозрачной леске, очень тонкой, но чувствительной. Чуть покачнешь, клюнешь на приманку, и она тут же пойдет волнами, ничего от ее не утаить. — Да я помню, что ли, — Илья пожал плечами. — К ней, конечно, обращались как-то, но у вас, девочек, дурная привычка мямлить имена друг друга. Мяу-мяу, мяу-мяу. Чтобы расслышать, надо заставить замолчать весь окружающий мир и прислониться вплотную, тогда да. То ли Лена, то ли Вика, то ли… — А у меня подруга тоже гадает, — заметила Оля. — Так что же ты ее не зовешь на ваши посиделки? — Она из моего города, — подружка пожала плечами. — Слишком дорого нам обойдутся такие расклады. Остается доверять собственному разуму. И сердцу. — Сердце и разум — это очень хорошо, — кивнул Илья. — Но если вы вдруг повстречаетесь с моей… с этой старомодной Вико-Леной и захотите ее привести к нам в гости, на чай, или мороженое, или на предсказания великого будущего, не забудьте сообщить мне. Я, может, тоже что-нибудь узнать хочу. Хотя… — Он опустил взгляд на свою изящную чашечку — и уже в следующее мгновение стукнул себя по лбу. — Чай совсем остыл, пока я тут языком треплю в десять раз больше вас. — Так что хотя-то? — спросила я. — Хотя сомневаюсь, что ваши пути однажды пересекутся, — и Илья улыбнулся как-то невесело. — Но — кто знает. Всякие есть вероятности. Если вы, конечно, знаете, что это такое. И больше мы о ней не говорили. Бывают такие знания, которые берутся ниоткуда, сами собой возникают в голове. Но в справедливости которых ничуть не сомневаешься. Это было одно из таких знаний. Или — два? Илья еще заставит постарадать мою подругу — это первое несомненное. И второе — если та девушка с картами так сильно его зацепила и не выходит из головы до сих пор, значит, не всё они пока что друг другу сказали, что хотели. И однажды придет это время, когда они обретут возможность договорить. Тогда, быть может, я всё-таки с ней познакомлюсь. 2.7 Вчера я Олю встречала, а сегодня уже проводила. Вот так недолго длилось ее пребывание в нашем городе. Но скучать не пришлось. Развлечение придумали за меня, и автором его стал Пашка. Позавчера он намекнул, что мы давненько уже не виделись, и тогда я ответила, что буду занята общением с моей ненаглядной Олей. Однако, стоило ей лишь сесть на поезд, как Пашка будто почувствовал что-то — и написал вновь. «Ника, привет! =) Освободилась? Хочешь отдохнуть от общения? Или мы все-таки можем встретиться сегодня или, например, завтра?» Какая галантность. Вот от какого-нибудь Ника такую только во сне можно ожидать, и то с условием, что за ней обязательно последует подвох. А я сегодняшним утром как раз думала над тем, чем бы таким заняться, и в очередной раз пришла к умозаключению, что подработка была бы не таким уж плохим вариантом, потому что заняться мне сейчас совершенно нечем. Лета всегда ждешь так сильно в надежде многое успеть, и в итоге тратишь его впустую. Я быстро ему ответила. Хотя обычно я подолгу молчу в наших диалогах. «если сегодня — то во сколько? я прямо сейчас стою на остановке возле ж/д вокзала» «Можно сейчас. Если тебя не затруднит и если есть настроение, подъезжай к моему дому. Я успею собраться =)». И скинул адрес. До этого момента я примерно представляла себе, где живет Пашка. Примерно на том же расстоянии от института, что я, когда вроде можно и прогуляться, но ты все равно тащишься на остановку, ибо постоянно оказывается так, что сил на прогулку никаких нет. Только вот по направлению дом его — в противоположной стороне от моего. А Пашка все равно иногда провожал меня до остановки или дальше, если я вдруг решила сэкономить на проезде. После чего, выходит, ему приходилось вновь тащиться до института, а уже потом — домой. Теперь же вот — мне наконец выпал шанс посмотреть на местность, где обитает Пашка. Улица-то знакомая. Я там вроде бы бывала пару раз, ну или хотя бы проходила мимо. Впрочем, знакомую улицу очень легко превратить в незнакомую. Стоит повернуть на дом раньше, или подойти с какой-то другой стороны, и пожалуйста. От вокзала до Пашки добираться оказалось удобно — один автобус, девять остановок, без пересадок. Подошел автобус мгновенно, стоило лишь мне приблизиться к остановке. Как будто нечто свыше было за то, чтобы наша с Пашкой встреча состоялась. А потом, спустя остановки три, я вспомнила про телефон. Разблокировала экран — и воодушевление поубавилось в то же мгновение. Ник мне написал. Не знаю, чем заслужила такое внимание к своей скромной персоне, но он вдруг решил поинтересоваться, как у меня дела. И я ответила, что дела у меня — просто прекрасно. Из вежливости (само собой, только из вежливости) поинтересовалась, как дела идут у него. День сегодня выдался жарким, и окна на домах сверкали, как бриллианты, отражая солнечные лучи. Из-за слишком яркого света все будто поблекло — и остался только этот блеск. Как будто я сижу не в автобусе, а в кабриолете, и вокруг — ослепляющие вспышки фотокамер… Ник появился в сети, когда мне осталось проехать одну-единственную остановку. И тут же начал жаловаться: «устал я что-то, Ничка». «от безделья?» '……… у тебя как всегда, дорогая. любовь к миру так и просится наружу'. «ну а почему тогда?» «не имею понятия. вроде даже поспал восемь часов……» Ответить я ничего не успела — пришла пора выходить из автобуса. И без того едва не пропустила остановку. Пашка уже ждал меня. Выходила из автобуса я едва ли не в его объятия. Но мы ведь с ним никогда не обнимаемся, правильно? — Как ты успел собраться так быстро? В этот раз тоже не обнялись. Он осторожно протянул мне руку, — а я уже говорила, что у Пашки очень аккуратные, тонкие пальцы? — Привет, Ника. И так всегда. Кто-то опаздывает на сорок минут, а кто-то приходит заранее, собравшись буквально минут за десять… вот и думай потом, у кого какие приоритеты. — Привет, Паша, — я улыбнулась. На нем была зеленая рубашка, цветом ближе к малахиту, подчеркивала глаза. Есть ли у него в гардеробе хоть что-то кроме рубашек? — Почему лето уже за середину перевалило, а ты все еще такой бледный? — Использую солнцезащитный крем. — Серьезно? Пашка кивнул. — Мне бы тоже надо…. — заметила. — Моя кожа любит сгорать, чуть что. Потом сползает, как у какой-то змеи. Но я никак не подберу. — Посоветовать? Я махнула рукой: — Все равно забуду купить. Когда-нибудь к старости, наверное, прикуплю, когда совсем плохо станет.