2.10 Сегодняшним вечером у меня впервые за несколько месяцев — все то время, что я провела без отношений — было запланировано культурное мероприятие. Пойду на концерт. В гордом одиночестве, ибо никто в моем окружении эту группу больше не слушает. Проходить это все будет в пабе — весьма уютном, если судить по фотографиям, однако расположенном где-то в противоположном конце города. Я привыкла, что во все необходимые мне городские локации могу добраться относительно легко и просто, на автобусе. Сейчас же карты неутешительно демонстрировали мне полтора часа пути и пересадку с маршрутки на маршрутку. А я терпеть маршрутки не могу, и не столько из-за тесноты, сколько из-за непредсказуемости. Это по информации из карт они ходят один раз в пятнадцать минут. А в жизни — как им самим захочется, а хочется им обычно гораздо реже. Святое правило — когда за тобой никто не следит, можно немного и полениться. Учат ему со студенчества. Я решила выехать пораньше — и уже в четыре дня покинула квартиру. Открытие дверей — в шесть, начало концерта — в шесть тридцать. Лучше прийти пораньше, чем опоздать. Меня-то никто не будет терпеливо ждать сорок минут. А вырядилась я… Ну, это, конечно, надо было видеть. Вновь пострадала палетка цветных теней, зато на моих глазах теперь красовалась таинственная зеленая дымка, которая на солнце сверкала чем-то серебряным… И глаза стали ярче, будто в мои серые лужи кто-то капнул зелёнку. Никогда не видела у себя настолько зеленых глаз. И вряд ли увижу ещё раз, не буду больше пользоваться этим цветом, намучалась с ним… Собрала волосы в пучок — оказывается, они уже настолько длинные, что касаются ключиц, а в пучок тем более прекрасно собираются. Хотя несколько кудрявых прядок все-таки выпросились наружу. В совокупности с черным платьем, волнами расходящимся от подпоясанной талии, я напоминала, по меньшей мере, ведьму. Если быть честными, то чертика. Хотя Илья сказал — красиво. А он у меня великий ценитель. Успел насмотреться за всю жизнь на мои эксперименты с образом. На себе-то он не экспериментирует, да что там — стоит Илье уложить волосы на непривычную сторону, и, пожалуйста, мы его уже признаем только по гадкому характеру. А Нику бы, наверное, тоже понравилось, он мне всегда комплименты делал, когда я выглядела нетипично для себя. Как жаль, что он никак меня не позовет никуда… Пашка позвал, а я ему сказала — у меня сегодня концерт, и Пашка ответил — удачно тебе на него сходить, и даже не спросил, куда я еду. Потому что мы с ним слушаем разную музыку и читаем разные книги. Конечно, за исключением тех книг, которые в нас насильно запихивают в институте. Так что я направлялась к первой остановке одна — гордая и одинокая. А еще мне было немного душновато в этом своем чудесном черном платье, и красивые волнистые прядки за короткий срок превратились в прилипшие к лицу сосульки. Эффектности хватило минуты на три ходьбы. Маршрутки, оскорбленные моим ужасным отношением, летали как ракеты, пытающиеся покорить абсолютно каждый уголок нашей бесконечной вселенной, одна за другой. Первую нужную мне маршрутку пришлось подождать минутки две. А вторая остановилась в то же самое мгновение, как я покинула первую. В общем, в пять вечера я была уже на месте. Вот же дурная. Приезжать на полтора часа раньше, чем все начнется — это уже даже для меня перебор. Благо, этот паб находился вблизи чудесной аллейки, в которой рядами друг за другом шли кусты отцветшей сирени и лавочки, больше похожие на кровати — длинные и низкие. И, поскольку никаких других вариантов все равно не оставалось, я намеренно замедлилась. Опустилась на одну из таких лавочек (прежде наградив ее презренным взглядом — вот такая я сегодня злая ведьма). И некоторое время попросту сидела, разглядывая все вокруг. Наушники я не взяла, решив, что музыки мне сегодня хватит. Поэтому прислушивалась в голоса проходящих мимо людей. Если так вдуматься… сколько всего вдохновляющего можно узнать за одну такую прогулку. У каждого человека — свои проблемы, своя история, своя вселенная. Сотни вселенных проплывают мимо моей, и я никогда не смогу полностью познать ни одну из них, даже если это будет вселенная самого близкого мне человека; на задворках каждой вселенной прячутся, точно черные коты, тайны. То, чем мы никогда не поделимся с другими, поскольку будем считать это недостаточно важным — или же важным чересчур. Почти всегда, когда я нахожусь в большом скоплении людей, я надеваю наушники, намеренно ограждая себя от подглядывания за чужими вселенными. Боюсь обнаружить звезду, которая слишком сильно зацепит меня своим сиянием; а то и туманность, которая и меня опечалит. Или же боюсь упустить что-то важное по случайности — и поэтому упускаю специально. И такое бывает. Пашка сказал — я лучше попробую, хотя вероятность проигрыша так велика. А я действую наоборот — проигрываю намеренно, чтобы не мучать себя надеждой на лучший исход, который то ли случится, то ли нет. Мою небольшую медитацию — Оля так называет эти мои потоки мыслей — прервал звук уведомления. Полина. На всякий случай выключила звук — не потому, что не хотела читать следующие сообщения от Полинки, а потому что все-таки иду на концерт… Она спрашивала, что я надумала — приеду ли к ней в ближайшие деньки? загорать, пробовать первые ягоды, кататься на велосипедах до речки, смотреть кино и есть чипсы, пока за окнами догорает солнце? Я представила, насколько все это может быть прекрасно. Мне бы хотелось ненадолго покинуть этот город; и родители бы меня отпустили, им Полинка понравилась с первого взгляда, а вот мой вечно хмурый вид им скоро глаза намозолит. Но меня будто бы удерживало что-то невидимое. С чем я и могла бы побороться — но, похоже, не хочу. Кажется, Полинка обиделась. Она написала — хорошо. И добавила — но мы скоро уедем к бабушке, а потом на озера, а потом еще немного, и она вернется в мой город, готовиться к следующему семестру. Я пообещала, что очень-очень хорошо подумаю и завтра утром скажу наверняка, приеду я или нет. И сообщила, что совсем скоро пойду на концерт. Мы пообщались еще немного, а потом Полина пожелала мне приятного времяпровождения и напомнила еще раз — очень-очень-очень-очень жду твоего окончательного решения (это она так вежливо посоветовала мне не тянуть несчастного кота за всякие интересные места). Я поднялась со своего места, разминая ноги. Что-то около без пятнадцати шесть. Пришла пора разведать обстановку. Незнакомый район, в этом духе… У меня не настолько плохо с ориентированием на местности. Однако я умудрилась заблудиться. Точнее, так — не смогла разглядеть вовремя вывеску, хотя и со зрением у меня пока что вроде бы не все критично; пролетела мимо нее, обошла дом, попыталась протиснуться через забор. Спасибо большое картам, которые дружелюбно проложили мне маршрут на противоположную сторону дома. Вернулась и начала нервничать — ну как же так, я ведь пришла, почему не могу попасть внутрь? Проделала такой долгий путь, чтобы в итоге не смочь отыскать дверь? На глаза попалась женщина с пакетом продуктов в руках. Значит, местная, поняла я. Скорее всего, что-то знает. И обязательно поделится со мной этими чудесными знаниями. А где паб такой-то, спросила я у несчастной. Еще добавила одно «здравствуйте», одно «не подскажите» и штук пять — «извините за беспокойство». А она ответила мне почти как в том анекдоте — так вот же он. И махнула рукой. Я подняла голову и прочитала название места, в которое так агрессивно пыталась попасть. Вроде бы, и рост у меня не самый маленький, а тем не менее — умудрилась оплошать. Надо было брать с собой Илью, он бы врезался в вывеску головой сразу же, как мы к ней приблизились. И не пришлось бы ничего искать. Узкая деревянная лестница, ведущая внутрь. И вот наконец самое сложное испытание сегодняшнего вечера оказалось позади… Впрочем, я все равно пришла одной из первых. Меня встретила красивая девушка с рыжим каре. Считала код билета и дружелюбно пригласила пройти в зал. Я прежде уже бывала на нескольких концертах: по мне, наверное, не скажешь, но одним только прошлым летом я посетила их штук пять, потому что мой бывший возлюбленный любил подобные мероприятия и иногда звал меня с собой. Однако то были либо тесные бары, в которых одновременно могло находиться лишь человек тридцать, стояла ужасная духота и музыка била по ушам. Либо открытые пространства, куда людей вмещалось гораздо больше, однако музыку, по большей части, расслышать получалось с трудом. А здесь была продолговатая сцена по правую руку от меня, ее украшала деревянная вывеска с названием паба, подсвеченная желтоватым неоном; по левую руку расположились столики, начиная от тех, что стояли к сцене впритык, заканчивая теми, что располагались на просторных ступеньках — выше и выше. В зале царил приятный полумрак. Я сверилась с билетом, но, на самом деле, отыскать мой столик оказалось проще, чем сам паб. Он был из тех, что располагались совсем рядом со сценой, был чуть сдвинут вправо от центра. Еще бы, я этот билет покупала ранней весной, и из множества свободных мест выбрала именно это, чтобы быть как можно ближе к исполнителям. За моим столиком уже сидела девушка — в платье того же оттенка зеленого, что мои тени. Хорошо мы с ней скооперировались. Я еще некоторое время разглядывала обстановку, замечая и лампы с ажурными абажурами (пересекая их, свет отбрасывал витиеватые тени), и оранжевые настольные фонарики, и ветки-спиральки в витражных вазах, и таких необычных людей, собравшихся в одном месте. А затем нашла в себе смелость на знакомство. Прикоснулась к зеленому рукаву и произнесла: — Привет. Знакомство задалось. Мы немного поболтали обо всяком. Оказалось, что ее зовут Верой — по-настоящему, просто Верой; она была химиком, в этом году закончила второй курс. Рассказала мне, что попала на концерт этой же группы год назад — тогда проходило два их концерта подряд, а она сходила только на один и после очень жалела, что не удалось попасть на второй, потому что тот концерт — одно из лучших событий, которые случались с ней в прошлом году (поэтому она надеется, что сегодняшний концерт окажется не хуже). На периферии сознания я подумала — видите, как получилось, вы все отказались со мной идти, а я все равно смогла найти себе компанию. Время до концерта пролетело незаметно, и настроение, что успело несколько подпортиться из-за дороги, долгого выжидания и нелепых поисков, вновь подскочило, поднялось сильно выше отметки «нейтральное». А потом, в какое-то из мгновений, свет в зале почти полностью погас, и на сцене появилась она. Главная героиня всего этого вечера. У нее было белое платье в пол — неон вывески скользил по нему и терялся в складках. Темные кудри волос спускались до пояса, и среди них, возле лица, выделялась одна светлая прядь. Черный платок на голове и митенки придавали образу налет хулиганства, как будто она была графиней, сбежавшей из-под вечного надзора на пиратский корабль. Это были не просто песни. Это была история, которую она ведала нам последовательно своим проникновенным голосом. То рассказывала плавно, то переходила на шепот или на пение, каждая песня была отделена от другой предисловием, но все предисловия сливались воедино, так что иногда приходилось напоминать себе о необходимости дышать. Невозможно было отвести взгляд, и думать ни о чем было невозможно — ты жил там, целиком и полностью. Они сегодня были перед нами вдвоем. Сказительница с гитарой и ее помощница, которая попеременно играла то на скрипке, то на синтезаторе, ни разу не сбившись и не запутавшись. Подсветка сцены плавно перетекала с одного цвета на другой, и как же это все было прекрасно!.. Я никогда не найду слов, чтобы описать то, что я чувствовала в тот момент; такие слова наверняка есть, но настолько ли чувствительна, настолько ли всеобъемлюща моя душа, чтобы однажды узнать их? Это было волшебство, а главная героиня этого вечера была в это время настоящей колдуньей. Она настолько зачаровывала нас, что я ловила каждое ее движение, каждое слово, и жизнь в этот момент казалась мне настолько полной, настолько многогранной и красочной, что все прошлые события превратились вдруг в плоские бледные листы. Она была гораздо более великой, чем я. Она знала такие метафоры, которые парой слов могли погрузить тебя в совершенно иную реальность. Она поправляла волосы и касалась струн так, что казалось, будто бы весь мир стоило создать лишь для того, чтобы она могла совершать эти движения. Она мыслила глобально, и проблемы в ее словах поднимались те, которые относились к каждому, которые всех нас касались, и до меня будто только сейчас начало приходить осознание некоторых вещей, на которые я всегда закрывала глаза. Она была как та, какой и я однажды смогла бы стать, если бы перестала думать только о себе, если бы научилась отпускать всю ненужную шелуху. Во время антракта я утащила мою новую знакомую Веру за собой, к сувенирной лавке. И мы обе взяли по открытке. На моей значилась выглядывающая из дупла сова с желтыми глазами-блюдцами. А уже после концерта я набралась смелости — и подошла к главной героине, чтобы попросить автограф. На ходу забрала у кого-то маркер, потому что ручек с собой у меня не было. Мне так много хотелось сказать — но я лишь протянула открытку, и она улыбнулась лично мне. С обратной стороны моей открытки появился автограф. И надпись — «однажды — и навсегда». Мы с Верой покинули паб вместе и до самой остановки обсуждали то, что только что успели увидеть. Она была в не меньшем восторге. Сказала мне — вот видишь? хоть по всем городам ездить за ними. Я кивнула, но сама подумала — будет ли мое впечатление настолько же сильным, если я проживу все это еще раз? Мы договорились, что обязательно встретимся на следующем концерте. Я хотела обменяться контактами, но почему-то не осмелилась это предложить. И Вера уехала на первом автобусе, который нам попался. Чуть позже подошла и нужная мне маршрутка. Я подумала — как здорово, что она не задержалась! Все-таки на улице уже вовсю царил вечер, закат розовым одеялом укрывал город и начинало холодать. Заняв свободное сидение возле окна, я еще некоторое время полюбовалась закатом. И только потом вспомнила о существовании социальной жизни. Во время концерта я пользовалась телефоном лишь для записи видео, да и то — быстро сдалась, начала просто слушать. Он будто почувствовал, как мне хорошо — и, наверное, обзавидовался. Решил немножко подпортить настроение.