— Ну, была у нас с Мишкой одна неприятность, — замялся бизнесмен, — через несколько лет после его отъезда. Только это так давно было, что уже быльем поросло. Да и вообще, вся ситуация, по сути, и выеденного яйца не стоила. — Я здесь не для того, чтобы вас осуждать или критиковать. Рассказывайте все, вдруг окажется, что это важно. — Когда Мишка собрался уезжать, его отца уже не было в живых. Мать наотрез отказалась покидать страну, заявила, что доживать свой век будет здесь и желает быть похоронена рядом с мужем. Мишка смирился, ему ничего не оставалось. А когда через несколько лет его мать умерла, он не смог приехать на похороны и попросил меня все организовать. — Погодите, даже не приехал? Как так вышло? — Какие-то проблемы с документами, я особо не вникал. Тогда еще не было возможности звонить через интернет и связь была дорогая, так что говорили обычно коротко, по сути. Я организовал похороны, поминки, все как положено. Мишка прислал доверенность на мое имя, чтобы я представлял его интересы во время вступления в наследство. А потом выставил квартиру на продажу. Мы договорились, что я забираю из вырученных денег ту сумму, что потратил на похороны, поминки и памятник, а остальные пересылаю им в Тель-Авив. На рынке в ту пору был небольшой спад, и квартира ушла немного дешевле, чем предполагалось. Я инициативы не проявлял, с хозяином квартиры советовался, он был не против. Но Мишкина жена, довольно стервозная тетка, между прочим, осталась недовольна и подняла скандал. Мол, я на продаже сам руки нагрел, да еще и за похороны вычел слишком много, да и на переводе заработал. Но я, поверьте, с него как с приятеля даже за посредничество не взял ни копейки. И похороны его матери организовал как своей собственной. А тут мне звонят и вместо «спасибо» выливают на голову ведро помоев. Я и вспылил, не сдержался, если честно. Надо было эту стерву просто на место поставить и все вопросы с Михаилом решать. Впрочем, я так и сделал, только сначала сказал ей «пару ласковых». — И чем закончился конфликт? — Да ничем. Собственно, и конфликта как такового не было. Мишка мне потом позвонил, мы поговорили, он извинился за жену. Но больше мы не общались. Общих дел не имели и даже не созванивались. Лично у меня осадок, так сказать, остался неприятный. — Маловероятно, что эти люди могут вам мстить, — разочарованно протянул Гуров. — Да и из-за границы сделать это было бы проблематично. Но на всякий случай я проверю, не покидал ли кто-то из супругов Кузиных Израиль. Как зовут жену Михаила? — Маргарита Николаевна, — сказал бизнесмен, — а Мишка — Семенович. — Хорошо, а что там с нерадивым Василием Петровским? — Вы всерьез считаете, что человек, просто уволенный с работы, заметьте, за дело, может вот так вот мстить? — От возмущения Копылов даже на миг забыл, как ему плохо и что у него в руках чашка с горячим напитком. — Честно говоря, нет, — не стал кривить душой Лев. — Во-первых, за годы существования любой фирмы найдется некоторое количество уволенных не по собственному желанию людей. И это, как говорится, дело житейское. Адекватный человек не станет мстить за подобное, тем более таким жестоким и сложным способом. Другое дело, если у вас, Владимир Егорович, когда-то был в штате человек своеобразный. Скажем так, с не совсем здоровой психикой. Но такого индивида и вы, и другие сотрудники обязательно запомнили бы. Не с лучшей стороны, разумеется. Немотивированная жестокость, чрезмерная и неожиданная вспыльчивость, замкнутость и необщительность, низкая самооценка, чрезмерная любовь к сценам, содержащим насилие, а также тяга к жестокому обращению с животными. — Я своим сотрудникам начальник, а не нянька. Никогда не замечал ничего подобного, да и не ставил такой задачи, — фыркнул Копылов. — И потом, на работе все ведут себя нормально. Почем мне знать, кто чем дома занимается? — Понимаю, — терпеливо кивнул Гуров, — вы лично не стали бы обсуждать с рядовым сотрудником фильм, спектакль или сериал, а также не могли интересоваться внутренним миром каждого работника. Но остальные сотрудники общаются между собой гораздо теснее. На совместных праздниках, в курилке, во время обеденного перерыва. И зачастую сотрудники в отсутствие начальства ведут себя намного раскованнее. Так что, если среди них был странный тип, его должны были заметить и запомнить. Люди обычно инстинктивно отмечают тех, кто сильно на них не похож и кажется странным. — Понял вас, Лев Иванович, — кивнул бизнесмен, — завтра наведу справки в отделе кадров, не увольнял ли я случайно начинающих маньяков. Девчонки, которые там трудятся, те еще сплетницы, все про всех обычно знают. Если такой человек действительно работал у нас, я узнаю его фамилию и сообщу вам немедленно. — Кстати, Владимир Егорович, вы говорили, что занимаетесь дизайном, а начинали как посредник по торговле недвижимостью. — Да, начинали мы как риелторская контора, но я быстро сообразил, что в условиях постоянного колебания на рынке, оставаясь в одной нише, сложно обеспечить стабильный доход себе и зарплату сотрудникам. Так что мы расширились. Занимаемся строительством, инвестированием в этот сектор, продажей жилья как на стадии котлована, так и полностью готового, под ключ. Да, и еще мебелью и дизайном. Сотрудничаем с поставщиками качественной мебели и встраиваемой бытовой техники. У меня есть специалисты, которые по желанию покупателя разработают несколько вариантов интерьера. А также работники, которые доставят и соберут мебель, закажут и повесят занавески. Все приготовят к переезду, поставят в вазочке свежие цветы, которые любимы клиентом, и так далее. — И что, эта услуга пользуется спросом? Я имею в виду, ведь каждая хозяйка видит свой дом по-своему. — Правильно, в тесном контакте с ними и работают мои дизайнеры. И да, это очень востребованная услуга, особенно в последнее время. Помнится, мои девчонки уже около года практикуют даже постельное белье и кухонную посуду заранее заказывать. — А как же рынок вторичного жилья? Он входит в сферу вашей деятельности? — Здесь все гораздо проще. Правда, и прибыль скромнее. Ремонт или тем более дизайн клиенты крайне редко заказывают. Но мы по-прежнему помогаем им проверить жилье и провести сделку. — Понятно. — Гуров на несколько секунд задумался, затем снова заговорил: — Знаете, Владимир Егорович, наверное, не стоит останавливаться только лишь на бывших деловых партнерах или недовольных сотрудниках. — Ну, Лев Иванович, сейчас вы скажете, что я должен вспомнить всех, на кого имел неосторожность косо глянуть на протяжении всей своей жизни. Или обидеть в школьные годы. — Если вы в молодости могли нанести кому-то серьезную обиду, имена таких людей стоит взять на заметку и проверить. Некоторые могут пронести детскую травму через всю жизнь и нанести ответный удар, когда подвернется возможность. Но если речь идет не о мелочах, конечно. Всех подряд из детства вспоминать и подвергать проверке, пожалуй, лишнее. Но, разумеется, припомнить недовольных работой фирмы или просто скандальных клиентов все же придется. Особое внимание стоит уделить людям богатым, такие обычно бывают мстительными. И откровенно криминальным личностям. Думаю, с подобными за годы своей работы вы сталкивались не раз. — Доводилось, конечно. Только сразу так всех и не упомнить. И потом, понимаете, существует большой риск. Проверять всех подряд вы не сможете. На это уйдет слишком много времени. Значит, мне нужно выделить особо перспективных в этом плане клиентов. Вдруг я допущу ошибку и отмету того самого, кто все это затеял?! Тогда вся работа окажется бессмысленной! Оленьке мы не успеем помочь, и дочь моя пострадает! Как жить после такого, я даже не знаю! — Мы подстрахуемся от подобных ошибок. — Каким образом, интересно? — У вас ведь имеется общая клиентская база? — Конечно, — кивнул бизнесмен. — Распорядитесь завтра, чтобы сотрудники распечатали весь список. Посмотрите его, отметьте самых подозрительных, на ваш взгляд. По двум основным критериям отбора: недовольство фирмой или лично вами и наличие связей у клиента в криминальном мире. — А вы не допускаете мысли, что я могу и не знать всю подноготную своих бывших клиентов? Как выяснить точно, кто был связан с криминалом, кто нет? — Ну а я вам на что? — усмехнулся Гуров. — Мы с сотрудниками Главного управления проверим тех людей, которых отметите вы, остальной список прогоним по полицейской базе, и личности с судимостью или просто известные в криминальных кругах всплывут сами собой. Плюс вы подумаете о личных недоброжелателях, может быть, даже стоит осторожно посоветоваться с женой. — В каком смысле осторожно? — уточнил Копылов. — Не стоит ее посвящать во все подробности, пояснять, что, возможно, от вас хотят не просто денег, а желают мести. В таком случае она сразу заподозрит, что Ольге грозит еще большая опасность. Елена Петровна — женщина неглупая. — Тогда что сказать? — Сошлитесь на меня. Скажите, что полицейские требуют списки недоброжелателей, чтобы провести проверку. Можете добавить, что занимаются ерундой, лишь бы видимость работы создать. И спросите у жены совета. Это пойдет на пользу самой Елене Петровне, так как немного отвлечет ее. И, может, она сумеет подсказать что-то дельное. Женщины обычно более чувствительны к подобным вещам. Как говаривала моя бабушка: «Более приметливы». — Думаете, из всего затеянного нами будет толк? — протянул Копылов. — Обязательно! Проверить теорию нужно. Ей или найдется подтверждение в виде перспективного подозреваемого, или ее придется отбросить за недоказанностью. Но мы с вами широко забрасываем сеть. Если злоумышленник кроется здесь, его удастся выявить. — А это ниточка, которая способна привести нас к моей дочери? — Совершенно верно, — кивнул Гуров. Он еще хотел добавить, что и отец перестанет сходить с ума, мучаясь ожиданием и неизвестностью, потому что будет при деле, но, разумеется, сдержался и не стал этого говорить. Копылов человек неглупый, рано или поздно сам все поймет. И потом, возможно, из затеи действительно будет толк для следствия. Тем временем расследование серии убийств и ограблений застопорилось. Стас Крячко с группой усиленно работали в Красноармейске. Полковнику удалось установить, что это убийство похоже на преступления, совершенные в Москве и в области. А также найти медицинское подтверждение того, что орудие убийства было то же самое. И рука, которая нанесла удар, одна и та же. Только на сей раз убийце пришлось ударить дважды. Видимо, потерпевший попытался обороняться, уклониться от кинжала. Или из-за неопытности нападавшего случилась осечка, и первого удара оказалось недостаточно, чтобы достичь цели. Также Крячко удалось доказать непричастность к преступлению гражданина Скадовского, задержанного ранее полицией. Но и опрошенные заново свидетели, и бывший подозреваемый не могли сказать ничего полезного для следствия. Неуловимую незнакомку на месте преступления никто не заметил. И улик она не оставила. Гуров продолжал считать, что убийство с ограблением в Красноармейске было первым для таинственной молодой женщины. Он подбадривал Стаса, убеждал не сдаваться и продолжать искать свидетелей, которые могли видеть незнакомку. А также искать ошибки, допущенные преступницей по неопытности. Группа же, ездившая в Звенигород, уже вернулась в Москву. Местные коллеги охотно отдали дело, расследование которого зашло в тупик. Но московским оперативникам не удалось найти ни свидетелей происшествия, ни существенных улик. В ожидании материалов от Владимира Копылова Гуров решил не терять времени и еще раз опросить знакомых и близких друзей Ольги. Ведь месть злоумышленника, осуществившего похищение девушки, могла быть направлена не только на ее родителей или отца, но и на саму Ольгу. В самом начале расследования, когда Гуров общался с друзьями юной Копыловой, в сознании полковника сформировался и окреп определенный образ похищенной девушки. Она была веселой, умной, талантливой, уверенной в себе и категоричной в суждениях. Прекрасно разбиралась в моде, имела хороший вкус и не была ограничена в средствах. Значит, могла вызывать зависть или недовольство окружающих. И, возможно, могла кого-то достаточно сильно обидеть. Например, в излишне резкой, категоричной форме отказать в дружбе или общении. Если задуматься, Ольга могла даже сделать это прилюдно, в окружении друзей или сокурсников. Вдруг среди знакомых девушки есть человек, который мог не простить обиду и нашел способ отомстить и заработать денег одновременно? Если подобный инцидент имел место, друзья Ольги во время общения с «психологом семьи» должны были умолчать о нем. Во-первых, к «нервному срыву девушки» происшествие не могло иметь отношения, во-вторых, могло характеризовать саму Ольгу не с лучшей стороны. А друзья человека, осознанно или подсознательно, всегда стараются выставить его в лучшем свете перед посторонними. К коим, собственно, относился и Гуров, даже представляясь психологом семьи. Первым делом полковник созвонился с ближайшей подругой Оли, Ритой Самойловой. Девушка назначила ему встречу в том же самом кафе, где они уже встречались. Сегодня стройная смуглянка снова пришла раньше полковника, но на сей раз была не одна, а в компании подруги. За одним столиком с Ритой сидела круглолицая блондинка приятной полноты, с короткой стрижкой, курносым носиком и живыми серыми глазами на подвижном, улыбчивом лице. — Добрый день. Простите, я, кажется, немного опоздал, — повинился Гуров, приближаясь. — Здравствуйте, ничего страшного, — ответила Рита. — Меня зовут Лев Иванович, — кивнул он незнакомке. — Так это и есть тот знаменитый психолог Копыловых?! — весело улыбнулась блондинка. — Говорят, вы просто волшебник, Лев Иванович. — Простите, — слегка смутилась Рита, — я сегодня не одна. Это Лена Полякова. Она с Олей не особо близка, но мы вместе готовим большое эссе по истории искусств и едем сегодня в галерею. Когда вы позвонили, Ленка уже у меня сидела, и я подумала, что не будет ничего дурного, если она пойдет со мной за компанию. — Конечно, — улыбнулся Гуров, — тем более что я вас надолго не задержу. И поскольку невольно нарушил ваши, девушки, планы, угощение за мой счет. Кофе, пирожные, сок — выбирайте. Пока официантка приносила заказ, между Гуровым и Ритой завязалась непринужденная беседа. Сначала обсудили погоду, потом коснулись учебы и темы неумолимо надвигающейся сессии. Все это время Лена предпочитала молчать, лишь бросала исподтишка лукавые взгляды на Гурова и улыбалась. — Как там поживает Ольга? — Рита наконец решила, что пора перейти к теме, ради которой, собственно, собрались. — Что-то непохоже, что ей лучше! — Почему вы так подумали? — предпочел Гуров ответить вопросом на вопрос. — Ну, она до сих пор нигде в соцсетях не появляется. И телефон не отвечает. — С Олей все хорошо, и специалисты рассчитывают на ее скорое окончательное выздоровление. А ограничение контактов с внешним миром просто входит в реабилитационную программу. — Прямо как у наркоманов, — фыркнула Лена и спрятала улыбку за чашкой кофе. — Прекрати! — тут же вступилась Рита за подругу. — Ты же знаешь, Оля не такая! Лев Иванович, она спортсменка, танцовщица и ни за что ни к какой дряни не притронется! Поверьте! — Охотно верю, — кивнул Гуров. — Но сейчас мне кажется, что при нашей первой встрече вы рассказали об Ольге далеко не все, Рита. — Она никогда не баловалась наркотиками, — пролепетала девушка. — А я не об этом говорю. — Тогда о чем? — Это вы мне скажите! Ведь чего-то вы сейчас испугались. — Говоря эти слова, Лев пристально посмотрел на девушку. — Ну, это как раз немудрено, — негромко прокомментировала Лена и снова лукаво усмехнулась. — Чего я боюсь? — ответила Рита несколько обескураженно. — Ложных обвинений, конечно! Знаете ли, очень легко попасть под подозрение и подмочить репутацию. А доказать свою невиновность, наоборот, бывает очень сложно. — И если вдруг об Ольге Копыловой поползут неприятные слухи, это коснется и вас, Рита? — Разумеется! — вспыхнула девушка. — Мы ведь в одной компании проводим время, дружим. А друзья обычно разделяют увлечения друг друга. Разве не так?