— Шайло? — Нет, я Бекки. — О, извините. Шайло живет здесь? — Ага. Но ее нет. — А где она? — В Италии. — В Италии? — Да, она иногда работает няней. Одна семья взяла ее с собой в поездку. В Неаполь. Или, может быть, в Рим. — Вы знаете, когда она вернется? — Через три недели. — Вы когда-нибудь встречались с ее… вы знаете Джоди? — Ага. Он разбил мой снежный шар. Пен оживляется при упоминании снежного шара. Иногда люди называют симуляцию «снежным шаром». — Вы прыгали? А он разбил? Что он разбил? Брешь? Или целиком? — Чего-чего? — Ваш снежный шар. Ваша симуляция. Он все испортил? — Что? У меня был снежный шар. Ну, стеклянный снежный шар. — Она складывает руки вместе, как будто держит невидимый мяч. — И Джоди его разбил. — Джоди говорил с вами о том, чем он занимается? — Не совсем. Немного. — Тогда вы знаете, что он пытался найти того, кто убил его брата? — Ага. — Вы знали Марти? — Немного, через Шайло. — Джоди рассказывал вам что-нибудь о Марти, о том, как он выясняет, кто его убил и почему? — Нет. Не совсем. Мы с Шайло не… то есть мы немного подружились, но в основном мы просто соседки по комнате. — Это номер Шайло? — Пен протягивает ей телефон. — Не знаю. Подождите. — Бекки исчезает, потом возвращается со своим телефоном и читает оба номера. — Ага. — Я оставила ей голосовое сообщение, отправила электронное письмо и оставила сообщение в «Фейсбуке». — Не знаю, заглядывает ли она сейчас в «Фейсбук». — Я еще написала ей твит и сообщение в «Инстаграм». — Ого, основательно. — Если вы будете с ней говорить, можете ей сказать, чтобы она мне ответила? Я Пен. — Пен? — Да, Пенелопа. Если не ответит, думаю, я просто приеду сюда еще раз. Три недели, вы сказали? Бекки, кажется, жалеет о том, что была так конкретна относительно даты возвращения Шайло. Но все равно кивает. — Извините, последний вопрос. Вы когда-нибудь слышали, чтобы Джоди или Шайло говорили о женщине по имени Рената? — Нет. Простите. Глава 12 Рената ¿Dónde estoy? Где я? Рената ходит кругами по комнате, внимательно осматривая стены и пытаясь понять, что это за тюрьма, в которой она проснулась два часа назад. Она старается не паниковать. Старается дышать ровно и думать. — Сейчас рассвет? Или уже сумерки? — спрашивает Рената. — Это не солнце, — говорит Корал. — Здесь всегда такой свет. Рената продолжает ходить по комнате. Каким образом комната может поддерживать это вечное сумеречное освещение? — Что это гудит? — спрашивает Рената. — Не знаю. Рената останавливается у маленького люка в углу. Открывает его. Внутри пусто. Пространство размером с ящик с люком на другой стороне. — Раз в день они кладут туда еду. Иногда два раза. Время от времени одежду. — Они? — Кто-то. — Они тебя кормят? — Ага. — Корал указывает на кучку пластиковых пакетов с застежкой-молнией у дальней стены. — И выносят отходы. Это объясняет, почему в комнате нет ужасного запаха. — Где дверь? — Двери нет. — Как же мы попали в комнату, если здесь нет двери? — Ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов. — Ко-рал указывает на дальнюю стену. — Все эти линии на стене — это дни, которые я провела, думая о том же дерьме, о котором думаешь ты. – ¡Eso no tiene sentido![54] Должна быть дверь! Ты говоришь, что была здесь раньше меня? Ты видела, как меня сюда принесли? — Я спала крепче обычного. Проснулась, а ты тут спишь. Они, наверное, подсыпали мне в еду снотворное. Рената вспоминает, как она сюда ехала, о поездке в автобусе. Зачем только она пошла к Эбботу! Вообще не надо было уезжать из дома. Рената еще дважды обходит комнату. Ищет дверь и не находит. — Ты разговариваешь с ними? — Первые дни я пыталась. Первые недели. Они не открывают свою сторону люка, если наша не закрыта. Если с этой стороны дверца люка открыта, я не получаю ни еды, ни воды, ни мыла, ни чистой тряпки. — Как ты здесь оказалась? — Как я сюда попала? Я же говорила тебе. Не знаю. — Откуда ты? — Из Дезерт-Хот-Спрингс.