— Однако. — Черт, мне сейчас неловко. Беру свои слова обратно. Те, которыми я пытался заставить вас согласиться на ужин. Простите, мне просто нравится эта улыбка. Я поищу. Без условий. — Спасибо. — Нашел. Для него была приготовлена машина. Которой он не воспользовался. Хотя теперь я понимаю почему. Переехал в броневик. Она смеется. — Можно узнать детали заявки? — От Игл-Рок до Палм-Спрингс. Тиф помнит, как Филип говорил, что у Честера Монтгомери было два дома — один на Голливудских холмах и один в Палм-Спрингс. — Где именно в Игл-Рок? — В нашей системе не указаны точные адреса. Это мера предосторожности для клиентов. — Вы никак не можете выяснить точный адрес? — Нет. Подумайте об этом с точки зрения клиента. Если вы перевозите что-то ценное, хотели бы вы, чтобы какой-то сомнительный субъект в нашей конторе знал, куда вы направляетесь и когда? — Имеет смысл. Говорите, от Игл-Рок до Палм-Спрингс? — Ага. — И не сказано, что перевозят? — Нет. Хотя это тоже нормально. Для конфиденциальности. — Ясно. Что ж, спасибо вам. — Как насчет ужина? Не потому, что вам помог, а потому, что я вам понравился. — Вы мне понравились, да? — По-моему, да. Так что скажете? — Скажу, что выражение «зачем покупать корову» работает в оба конца. Он смеется. — Вы за словом в карман не лезете. Что на уме, то и на языке, да? Открытая книга… — Черт побери, да, — говорит Тиф. Язык у нее подвешен, но она не открытая книга. Хранит свои проблемы в шкафу, как сложенные стопкой обувные коробки. — Вот, возьмите мою карточку, — говорит он с улыбкой. — Будут еще вопросы, обращайтесь. ДеАндре Уилсон. Она кладет его визитку в сумочку и возвращается к машине. Иногда мужчины окликают ее из машин или с тротуаров, но не каждый день хороший мужчина с хорошей работой приглашает ее на настоящее свидание. Интересно, сколько он получает? Именно такого рода работу она всегда хотела для Майка. Но Майк слишком занят мечтами и планами, чтобы устроиться в нормальную фирму. Глава 19 Рената — Я не лгу, — говорит Корал. Рената кричит в ответ, слова эхом отражаются от стеклопластиковых стен их непонятной тюрьмы: — Ты сказала «Питер»! Потом ты сказала «Пол»! Я знаю, что ты врешь. Просто скажи, где мы находимся. Por favor. Пожалуйста. — Я не вру тебе. — Скажи мне. Мы в Доме Пандоры? — Я не знаю, что это такое. — Дом с привидениями. — Никогда не слышала о Доме Пандоры, — говорит Корал. — Где же мы? — Не знаю. Рената ложится. У нее такое чувство, что стены крошечной комнаты надвигаются на нее, а стены ее мозга рушатся. Где она? Как она сюда попала? Она столько раз воображала свои первые дни в Лос-Анджелесе. Представляла, как подружится с другими чиканами, найдет работу в кофейне вроде «Централ Перк»[70]. Вместо этого она заперта в какой-то тюрьме. Она пытается сдержать слезы, но становится только хуже, и она дает слезам течь, и вместе с ними текут сопли. Корал садится рядом с Ренатой. — Я из Дезерт-Хот-Спрингс. Я правда переехала оттуда в Лос-Анджелес. Но историю о бывшем парне я выдумала. У меня не было парня. Со мной случилось другое дерьмо. Я сама виновата. И когда добралась до Лос-Анджелеса, хотела начать все сначала. Все вечно спрашивали: «откуда ты?», «почему ты здесь?», я не хотела рассказывать свою плачевную историю, хотела чего-то попроще. Поэтому я говорила, что у меня был тяжелый разрыв с парнем и мне нужны были перемены. — И как ты сюда попала? — Эту часть истории я не меняла. Я была на вечеринке, потеряла сознание. И проснулась здесь. — Чья это была вечеринка? — Какого-то парня, которого я встретила возле художественного музея. — Как его звали? — Не помню. — Ты не встречала на той вечеринке кого-нибудь по имени Эббот? — Нет. Кажется, я говорила с Флойдом. Он сказал, что он из Барбивилля или Гарбивилля, что-то в этом роде. У него был пирсинг в носу. Смутно все помню. — А здесь никто с тобой не разговаривал? — Нет. — Ты пробовала… — Да, я пыталась. Умоляла. Кричала. Когда я слышала, как открывают люк, чтобы положить еду, я подбегала и пыталась с ними заговорить. Но они не отвечают. И если я держала люк открытым с этой стороны, не получала еды вообще. — Но они тебя кормят. Значит, хотят, чтобы мы были живы. Так что, может быть, если перестанем есть… — Хочешь объявить голодовку? Рената кивает, хотя никогда раньше не слышала этого выражения. Глава 20 Пен Желудок Пен урчит. Она пропустила обед, потеряв счет времени в лос-анджелесской Центральной библиотеке, где просматривала несколько карт из восьмидесяти пяти тысяч в их собрании. Она смотрела старые карты Палм-Спрингс, вулканического национального парка Лассен и Голливуда. Пен думает сходить на Центральный рынок и там поесть, когда звонит ее телефон. — Пен, у меня хорошие новости. У нас есть предложение по твоему проекту. «Тауэр Хилл Энтертейнмент». — Правда? — Да, — говорит Дэниел. — Они страшно боятся, что мы используем их предложение для переговоров с другими студиями. Они не хотят аукционной войны. — Уже идет аукционная война?