— Нет. Я не думаю, что кто-то еще заинтересован, поэтому, на мой взгляд, мы должны принять их предложение. — Что они предлагают? — Они хотят купить идею за тридцать пять тысяч. Ты должна будешь написать сюжет тизера и общий синопсис. И потом, если это им понравится, они станут финансировать документальный фильм. — То есть не факт, что я смогу его снять? — Такая сделка. Они покупают право финансировать фильм. И если они не захотят запускать в производство, ты всегда сможешь пойти в другие места. Пен, это хорошо. Где ты сейчас? Я приеду, и мы отпразднуем. — Я в центре. — Люблю центр города. Там есть виски-бар «Севен Гранд». На углу Седьмой и Гранд. Мы можем попасть на счастливый час[71]. Если она задержится в центре города на счастливый час, она не успеет вернуться в Топангу к закату. * * * Пен делает свой первый глоток «Золотой лихорадки»[72], когда ее телефон гудит. Текст от Дэниела: «У меня не получается приехать. Мне очень жаль. Давай завтра? Поздравляю еще раз!» Он всегда ее кидает, всегда сбрасывает ее звонок, чтобы ответить на чей-то еще. Но он ей не особенно нравится, с тем же успехом она может пить в одиночестве. Одиночество оказалось недолгим. — Ты часто здесь бываешь? — спрашивает широкоплечий парень со стрижкой «ежик». Мужчинам очень идут стрижки «ежик», — думает Пен. — Первый раз. — Что привело тебя сюда сегодня днем? — Праздную. Я получила контракт на новый кинопроект. — О, правда? — по его волнению, красивому лицу и красивой фигуре она решает, что он актер. — А ты часто здесь бываешь? — Тоже в первый раз. Я консультант. У меня тут рядом была деловая встреча. Не актер. Пен нравятся актеры. Но она считает, что в Лос-Анджелесе их чересчур много. Она не имеет никаких чувств к дантистам, но если бы повсюду, куда бы она ни пошла, ей встречались дантисты, а люди обсуждали бы дантистов, тех, кто пытается стать дантистами, журналы с дантистами на обложке и награждения лучших дантистов, то она могла бы устать от дантистов. — Я думала, что ты, наверное, дантист. Он смотрит на нее, сбитый с толку. Я сказала «актер» или «дантист»? — думает Пен. Он представляется Люком. Они болтают, пока их бокалы медленно пустеют, а бар медленно заполняется. Пен не может определить, повлиял ли на нее коктейль с виски, но испытывает к Люку магнетическое притяжение. — Могу я кое о чем у тебя спросить? — Спрашивай, — говорит он. — Ты веришь в родственные души? — Я думал, ты спросишь, люблю ли я готовить, или чем увлекаюсь, или какое у меня любимое телешоу. — Тебе необязательно отвечать. — Да, я верю в настоящую любовь. Но не верю, что все предопределено. Свобода воли — это интереснее, правда? — Но ты веришь, что для каждого человека есть только один идеально подходящий? — Не знаю. А ты? — Я — да. Если веришь в гипотезу симуляции, а я верю, и если эта конкретная симуляция была создана так, чтобы имелись родственные души, то теоретически для каждого из нас будет только один идеальный человек. Вопрос только в том, повезет ли его встретить. — Может быть, мне уже повезло, — говорит он, подмигивая. — Мне тоже. Я чувствовала это с того момента, как мы начали говорить. Магнитное притяжение. Он смотрит ей в глаза. Пытается определить, говорит ли она серьезно? Нет, он ищет ее душу. Она не может удержаться. Она привстает с табурета, кладет ладонь на его щеку и касается губами его губ. * * * Люк приводит ее в свою квартиру в историческом доме «Бискит-Компани-Лофтс» в арт-квартале. Перегородки из разноцветных панелей отделяют спальню, но Люк ведет ее к дивану в гостиной зоне. Потолок здесь такой высокий. Когда ее взгляд опускается, Люк снова ее целует. На полу растет горка из футболок и брюк. Она спрашивает, не хочет ли он пойти в кровать, а в ответ он просовывает руку между ее ног. Она чувствует себя очень близкой к нему, ближе, чем она чувствовала себя с мальчиками и мужчинами, с которыми встречалась месяцами. Это притяжение напоминает ей, как подростком она принимала экстази на пляже Доквейлер. Они оба сейчас голые. Он садится. Она над ним, его лицо прижато к ее груди. Она не может оторвать рук от его колючей стрижки. Она чувствует себя все ближе и ближе к нему. Но он встает, наклоняет ее над диваном. Теперь она не чувствует себя такой близкой. Она чувствует себя далеко, но она наклоняется в эту даль, убирает одну руку с дивана, и ее сотрясает оргазм, какого она не испытывала уже лет пять. Люк уходит в ванную, по дороге снимая презерватив. Она не хочет одеваться, но ей странно лежать голой на этом оранжевом диване в стиле модерн. Если бы они лежали в кровати, она натянула бы на себя простыню. Пен надевает трусы и футболку, оставив лифчик на полу, чтобы быть частично одетой, но не выглядеть так, словно спешит уйти. Она слышит, как Люк идет из ванной в спальню. Она ждет, лежа в неге блаженства. Нюхает свою подмышку — запах, но не ужасный. Появляется Люк, теперь одетый в другую одежду. — У меня вообще-то есть еще кое-какие дела. — А, хорошо. У меня тоже. — Пен достает из сумки свой ноутбук. — Какой у тебя вай-фай? Он смотрит на нее в замешательстве. — Э-э… «ШатоЛюк» и пароль «Интернет». — О, смешно. Мгновение Люк стоит в нерешительности, потом уходит. Пен открывает документ, где она записала несколько возможных аномалий, которые обнаружила на старых картах в библиотеке. Люк возвращается. — Нужно, чтобы ты ушла. — Все нормально? Что-то случилось? — Просто так нужно. Чтобы ты ушла. Извини. Пен одевается и убирает свой компьютер. Люк не верит, что мы родственные души? Или, может, верит, но не готов остепениться? Или, может, мы никогда не были родственными душами. Может быть, я неправильно истолковала магнетическую энергию. Или это была химическая осечка. Или эта симуляция все-таки не разработана с родственными душами. Или что, если мир создан таким, что для каждого есть идеальный человек, но это не взаимно? Например, человек А — идеальный для человека Б, но человек В — идеальный для А. Плохая была бы симуляция. Может, наш мир так и устроен, и именно поэтому половина браков заканчивается разводом. Пен хочет остаться, хочет провести руками по его волосам, но Люк ведет ее к двери, держа руку на ее плече. — До свидания. Извини. Пока. И он закрывает дверь перед ее носом. Пен выходит на улицу Матео, в ее разуме и теле сплетаются удовлетворение и разочарование. Глава 21 Джоди Через два дня после их насыщенного приключениями «интервью» Джоди и Шайло планируют встретиться за обедом в «Гисадос» на Сансет-бульваре. Дожидаясь ее, он наблюдает, как по эстакаде едут «Ауди», «БМВ» и «Теслы». Под эстакадой — в забытом низу — разбит палаточный городок. Теперь, когда Джоди провел в Лос-Анджелесе пару недель и просмотрел сотни записей своего брата на сайте, он начал лучше понимать Лос-Анджелес. Видеть то, что Марти назвал «местом за пальмами». Видеть, что к закатам прилагаются забитые автострады и покрытые смогом городские ландшафты. Видеть нюансы и недостатки этого солнечного места, где должны сбываться мечты. Город звезд больше похож на город подработок. Это касается не только актеров; весь город, кажется, ходит на прослушивания в поисках недостижимого уровня жизни. Все участвуют в крысиных бегах, включая крыс; в Лос-Анджелесе больше крыс, чем в Нью-Йорке. Все пытаются куда-то попасть, в прямом и переносном смысле. Гонка, чтобы стать кинозвездой, гонка, чтобы выехать на север с шоссе 405 в час пик. А в Лос-Анджелесе час пик длится четыре часа. Теоретически врачи ездят в больницы, а учителя ездят в школы, но в основном создается впечатление, что все здесь только и делают, что пытаются въехать или выехать с парковки «Хоул Фудс».