В центральных газетах вышло даже несколько статей, полощущих имя женщины-доктора и призывающих всех приличных кёрст больше внимания уделять воспитанию дочерей. Отголоски дотянулись до провинции и определенное количество насмешек и зубоскальства за спиной кёрста Ремина получила и в своем городке. Впрочем, стих шум достаточно быстро — лечиться все равно больше было не у кого. Малышка Марьен Герн немного училась у своей матери, но большого интереса к медицине не проявляла. Гораздо сильнее её любопытство вызывали странные вещи и открытия. Например, она почти до дыр зачитала случайно попавшее в городок сочинение некого мастера-стеклодува под названием «Секреты производства стекла от времен древних и до наших дней». Однако девочка весьма уважительно относилась к занятиям матери и была страшно расстроена и зла после ее бесславного возвращения из столичной Академии. Пусть Марьен было всего двенадцать лет, но она прекрасно помнила, как однажды ночью застала свою мать плачущей от обиды. Восемнадцати лет отроду кёрста Марьен с одобрения своей матушки вышла замуж за кёрста Вельта Тиоса, симпатичного и вполне обеспеченного владельца двух водяных лесопилок. Жизнь ее протекала значительно спокойней, чем полная трудов жизнь матери. Кёрст Вельт искренне любил жену и всячески баловал. Доходов его вполне хватало и на скромную жизнь, и на наряды и безделушки жене, и на собственное хобби — кёрст обожал скачки, держал двух кровных жеребцов и несколько раз в год, на осеннюю и весеннюю ярмарки, участвовал в соревнованиях лично. Жизнь кёрсты Марьен в течении почти девяти лет была приятна и не обременена проблемами. По ее заказу местные галантерейщики привозили из столицы, кроме кружева и шелков, еще и книги о различных ремеслах, все, которые удавалось достать. Единственное, что омрачало жизнь супругов — отсутствие наследников. События, которые резко и бесповоротно изменившие жизнь кёрсты Марьен, заняли собой почти полтора года и первое из них наполнило ее сердце радостью — она ждала ребенка. Обезумевший от счастья муж вложил огромную сумму в обустройство детской комнаты, подарил жене дивной красоты ожерелье, потрясшее сонный городок как красотой своей, так и ценой. Второе событие было гораздо более тяжелым — в возрасте пятидесяти двух лет от наследственной болезни сердца скончалась кёрста Ремина. Марьен переживала утрату очень тяжело — они всегда были близки с матерью. Окончательно же добило её третье событие — нелепая гибель мужа. Ровно через месяц после рождения наследника, во время осенней ярмарки, кёрст Тиос принимал участие в очередных скачках и неудачное падение с коня закончилось мгновенной смертью. Оставшись с младенцем на руках, без поддержки родных и близких, растерявшаяся кёрста как в тумане наблюдала за непонятно откуда взявшимися долговыми расписками, за обострившейся деловитостью совладельца одной из их с мужем лесопилок, кёрста Журо, который невнятным образом сумел таки в суде доказать, что его покойный друг, кёрст Тиос, был всего лишь арендатором, а не совладельцем и многое-многое другое. Кто знает, чем бы окончилось это нападение хищников на беспомощную вдову, если бы не визит в ее дом студента «Медицинской Академии Высокородных», который приехал узнать у кёрсты Ремины в каких именно годах ее покойная мать была ученицей доктора Хайна. — Разумеется, кёрста Тиос, вы слышали о стетоскопе Хайна. О! Доктор Хайн — великий изобретатель! Его стетоскопом пользуются все медики уже лет десять и не устают благодарить его! Я собираюсь к пятилетию его смерти издать максимально полную биографию этого гения! Я даже уже нашел спонсоров, которые профинансируют этот проект! Юноша был молод и полон энтузиазма. Он совсем не обратил внимания на то, как изменилось лицо его почтенной собеседницы. Пожалуй, вот этот момент и можно назвать пробуждением кёрсты Марьен Тиос. Оставив сына на няньку, она повезла юного фанатика доктора Хайна в дом своей матери и выложила ему под нос и газетные вырезки того времени, которые мать собирала непонятно зачем, и труд матери, датированный семью годами ранее, чем доктор Хайн «изобрел» свой стетоскоп. Глядя в пораженное лицо юнца, она махнула в сторону окна и сказала: — Вы понимаете, что такое провинция, молодой человек? Здесь каждый знает обо всех всё, что нужно и не нужно. Вы можете лично обойти весь город и каждый из жителей совершенно точно назовет вам дату единственной поездки моей матери в столицу. Более она отсюда никогда не выезжала. И каждый житель вам подтвердит, что ваш гениальный доктор Хайн никогда в жизни не приезжал в наш город. А выводы делайте сами. Студент слабо трепыхался, выдвигая разные версии и пытаясь оправдать кумира, но факты были неоспоримы, и он скис. Впрочем, кёрсте Марьен Тиос было уже глубоко наплевать. Следующим же утром она, оставив сына на попечение кормилицы, совершенно самостоятельно, без сопровождения, покинула город, чем вызвала некоторый переполох и возмущение соседей. Кёрста вернулась через десять дней в сопровождении отвратительно наглого адвоката, который, по слухам получил в конце всей истории немыслимое вознаграждение. Поселив его в доме своей матери, кёрста с упорством бультерьера вцепилась в векселя, документы на лесопилки, арендные договора и прочие бумаги. Многие соседи отвернулись от нее, считая, что не пристало благородной кёрсте так себя вести. Однако, похоже, что вдова даже не заметила соседских демаршей. Серия судов была весьма скандальна! Соседи шептались и шушукались. Через полгода очищенное от прилипал и долгов наследство кёрсты было оставлено в покое. Правда полностью такая наглость ей с рук не сошла — та самая лесопилка, которая являлась предметом споров в судах, внезапно сгорела почти дотла в одну из весенних ночей. И бывший компаньон ее мужа выкупил у города этот кусок земли за копейки. Новую лесопилку на старом месте он поставил в рекордные сроки. Однако, и это не остановило кёрсту. Она еженедельно наезжала на свою лесопилку сама, лично. Сменила управляющего и стала выписывать из столицы еще более странные книги. Сыну кёрсты Марьен Тиос было чуть больше года, когда окончательно ополоумевшая вдова вдруг собралась и уехала в столицу. Вернувшись через три месяца, она немедленно начала какие-то непонятные работы по переоборудованию лесопилки. Это не могло не встревожить конкурента. Сразу после того, как невиданные доселе дисковые пилы были пущены в работу, стало понятно, что вдова выигрывает гонку. Цена на ее доски стала ниже почти на тридцать процентов! Люди могли сколь угодно долго осуждать Марьен Тиос, но покупать товар предпочитали у нее. Однако, не это послужило предметом скандала. Когда почтенный кёрст Журо, бывший компаньон ее мужа, попытался раздобыть себе такое же оборудование, городок с ужасом узнал, что не только патент на эти дисковые пилы принадлежит вдове Марьен Тиос. Самым ужасным было то, что в патенте ее фамилия стояла в графе — автор изобретения. Это окончательно отвернуло мирных жителей провинции от сумасшедшей кёрсты. Женщина-изобретатель — это нарушение всех устоев и приличий! Через пять лет после смерти мужа, продав дом, лесопилку и вторую лесопилку, которую она выкупила у разоренного кёрста Журо, а так же все остальное имущество, кёрста Марьен Тиос навсегда покинула город вместе с наследником. Глава 35 Читала я всю ночь — оторваться было просто невозможно. Страницы книги ярко и четко передавали образ этой женщины-бойца. Меня восхищало в ней все — и ее железный характер, и умение пойти против общественного мнения, и даже — сам факт существования этой книги. Почему-то я подумала, что такая кёрста не будет включать в свое завещание пункт об издании книги. Она умерла уже не молоденькой и у нее было достаточно времени, чтобы достойно воспитать сына, того самого деда кёрста Марселя де Лонга. Себе-то я могу сказать честно — отношения с Персивалем Эрнстоном настолько выбили меня из колеи, что вряд ли бы я рискнула заводить новые в ближайшее время. Однако, и эта книга, и то, с каким восхищением кёрст де Лонг упоминал свою прабабушку, заставили меня задуматься. Ведь это именно такие женщины как кёрста Марьен пробивали дорогу таким как я. Пожалуй, стоит попробовать… В театр кёрста Тиан собирала меня лично. Светло-серое, почти жемчужного оттенка бархатное платье с небольшим декольте, затянуты тонкой кружевной сеткой, крошечная сумочка на серебристой цепочке с носовым платком и парой монет, и самый простой белый веер. После обеда она потребовала, чтобы я улеглась и пару часов поспала: — Перед ужином придет куафер, а вам нужно еще успеть одеться. В глазах куафера, пожилого, беспрестанно болтающего и нелепо разряженного мужчины, я, наверное, осталась одной из самых капризных клиенток — я заставила его вымыть с мылом весь инструмент прямо у меня на глазах. Все эти бесчисленные расчески, щетки, несколько видов плоек и целую груду шпилек разного калибра. Удивленно вскинувшая брови кёрста Тиан, промолчала, а потом, когда утешенный деньгами парикмахер удалился вместе со своей помощницей, заметила: — Я думаю, кёрста Элен, вам нужно озаботиться тем, чтобы завести такие инструменты лично для себя. Я, признаться, тоже всегда брезговала инструментами мастеров, потому дома у меня был свой личный комплект. Надо сказать, что работа мастера меня не сильно радовала. Нет, безусловно, прическа моя сейчас выглядела достаточно интересно, но мысль о том, что вместо лака для волос мастер использовал разведенный в водке сахар, что все это мне придется разбирать по прядке, мыть и расчесывать, меня вовсе не радовало. Пожалуй, стоит разработать пару несложных моделей укладки и научить им свою горничную. С ума сойти! Я первый раз подумала о том, что после переезда у меня появится личная горничная! Да и вообще, в последнее время дела шли так удачно, что все это только поддерживало мое радостное настроение перед первым свиданием. Кёрст де Лонг подъехал за мной в назначенное время. Первые несколько минут в коляске мы оба смущались и не знали о чем говорить, но, когда подъехали к театру где кёрст помогал мне раздеться и оберегал от царящей вокруг суматохи, смущение несколько сгладилось. Пьесу мы оба смотрели очень внимательно, но обсудить действия в антрактах так и не собрались. Мне все было в новинку и я с удовольствием рассматривала праздничную театральную обстановку и яркие наряды встречных дам. Прогулялись по парадно оформленному фойе, заглянули в буфет, где я с удовольствием съела пирожное, но народу на премьере было так много, что мы предпочли вернуться в ложу. Пьеса «Сложный выбор кёрста Беона» оказалась довольно легкомысленной поделкой, где упомянутый кёрст целых три действия метался между двумя юными девушками, выбирая себе жену. В конце концов, он отказался от яркой и уверенной в себе девицы в пользу тихой мышки-блондинки. Была пара забавных моментов, когда все три главных действующих лица столкнулись в общей гостиной, но основной посыл пьесы был таков: в жены мужчина должен выбирать скромную и застенчивую кёрсту, потому что из нее получится лучшая мать семейства. Если бы не яркий и непривычный антураж театра, пожалуй, я бы заскучала. Однако, меня сильно порадовало то, что когда мы уселись в коляску и кёрст де Лонг вез меня домой, обнаружилось, что наше мнение о главном герое абсолютно одинаковое — напыщенный болван. По сути, в нем не было ничего, кроме приличного денежного наследства от предков и смазливой внешности. А вот в оценке яркой девушки-героини, кёрсты Андии, мы несколько разошлись. Мне совершенно непонятны были ее слезы в финале. Умненькая, красивая, имеющая собственное мнение — как она собиралась жить с этим пустозвоном? Однако, именно этот момент в пьесе и растрогал кёрста де Лонга. — Мне кажется, вы просто не понимаете, кёрста Элен. Девушка потеряла мужчину, в которого была влюблена! Я совершенно неприлично фыркнула и ответила: — Девушка должна возблагодарить всевышнего Айлюса за то, что Беон выбрал не ее! Мало того, что, ухаживая за двумя одновременно он нарушал нормы морали, так еще и полностью испортил бы ей жизнь, поведя под венец! Не знаю, обратили ли вы внимание, кёрст де Лонг, но блондиночку после свадьбы он собирался увезти в загородное поместье. Вы можете себе представить, чем в сельской глуши занималась бы Андия? Здесь она брала уроки музыки и состояла в поэтическом кружке, а в деревне она кому стихи читать будет? Дояркам и пастухам? Совершенно неожиданно для меня кёрст де Лонг расхохотался, а просмеявшись с улыбкой заявил: — А вы не заметили, кёрста Элен, что вы похожи на эту героиню? Нет, нет, не внешне, а по характеру! Я задумалась и поняла, что он абсолютно прав! Более того, это я должна возблагодарить в молитвах Айлюса за то, что наши отношения с Эрнстоном закончились столь быстро. В какой-то мере эту пьесу, которую я сперва сочла скучной, можно назвать отражение моей собственной жизни. Слава богам обеих миров, что это отражение не всей жизни, а всего-навсего крошечного эпизода из нее! Я посмотрела на улыбающегося кёрста де Лонга и тоже рассмеялась. И с этим смехом уходила и досада на расстроившиеся отношения, и обида на зашоренность Персиваля. Пусть он ищет девушку себе под стать, пусть будет счастлив. В конце концов, в этом мире многие кёрсты будут счастливы посвятить себя дому полностью, воспитывая детей, ведя хозяйство и не ища лучшей доли. У порога моего дома мы торопливо договаривали с кёрстом де Лонгом, обсуждая детали пьесы, когда двери распахнулись и кёрста Тиан, строго глядя на нас, заявила: — Кёрста Элен! Я рада, что вы благополучно вернулись домой. Намек был более, чем прозрачен, и молодой человек, смиренно поклонившись кёрсте, как бы доказывая, что не оспаривает её право быть строгой, спросил: — Кёрста Тиан, вы позволите мне писать иногда кёрсте Элен? Гувернантка величественно кивнула, и я вошла в дом, пребывая в растерянности. Вот это что сейчас было?! Писать письма? Он что, серьезно? Заметив выражение моего лица кёрста Тиан сказала: — Я заварила свежий чай. Думаю, Элен, вы не откажетесь от чашечки? За столом она спокойно рассказала мне, как прошел вечер у детей и, помолчав, спросила: — Мне кажется, или у вас возникли вопросы? Чуть поколебавшись, я сказала: — Мне казалось, что мы оба провели приятный вечер… Я думала, что кёрст пригласит меня еще куда-нибудь. Я просто не понимаю, чем я могла оттолкнуть его!