«Вот же поросенок!» – думаю усмехаясь. Прикрываю глаза. Я немножко полежу, пока Влада спит. Поохраняю сон. Ее и нашего сына. Вдыхаю такой знакомый до боли запах. Немножко сандаловых нот и цитрусовых. И сам никак понять не могу, почему доверился посторонним людям, а родному человеку даже на дал шанса на объяснения. И девок нагнал в бассейн! Додумался же сам! Тут уж точно некого винить. Хотел побольнее ударить. Ударил, твою мать! Пятка сына упирается в бок посильнее. А дальше следует сильный толчок ногой. Приоткрыв глаза, осторожно приподнимаюсь на локте. Боюсь побеспокоить Владу. Но любопытство перевешивает. Губы сами по себе растягиваются в улыбке. А взгляд упирается в синие глазища сына. Как у меня. Один в один. Малыш смотрит возмущенно и уже норовит заплакать, как я в порыве чувств подхватываю его. И перевернувшись на спину, укладываю себе на грудь. – Привет, Санечек, – шепчу улыбаясь. Маленькие губки выдают порцию лепета и фонтан слюней. – Привет, мой хороший, – повторяю тихонечко. И тут же чувствую близость Влады. «Ты сама прикатилась, девочка моя», – безотчетно подкладывая руку ей под голову. – Давай поспим, – заговорщицки предлагаю сыну. Осторожно глажу маленькую спинку, легонько касаюсь пяточек. «Спать? Да ты что?» – словно говорит мне Санька, приподнимаясь на локтях. Что-то весело лепечет. И извернувшись скатывается с моего бока как с горки. – Эй, погоди! – охаю, стараясь сделать два совершенно противоположных действия. Подхватить сына и умудриться не разбудить Владу. И если последнее мне удается, то за ребенком приходится вставать. – Давай играть? – предлагаю маленькому тирану. Оглядываю велюровые диваны и кресла в поисках подушки и пледа. «Кажется, где-то здесь имеется потайной ящик», – думаю, приподнимаю сиденье. Точно! В небольшом тайничке лежат плед и подушка. Не задумываясь, накрываю Владу цветастой флисовой тряпкой и с сомнением смотрю на подушку. Точно разбужу, пытаясь переложить. – Давай пирамидку собирать, – улыбаюсь сыну. Усевшись рядом, вытаскиваю изо рта маленькую ножку, которую Санька не без успеха обсасывает. – Так некрасиво, – слегка укоряю сына. И достав из кармана белоснежный носовой платок, вытираю мокрые пальчики. Один за другим надеваю на пластмассовый штырек кольца. От большего к меньшему. Малыш радостно взвизгивает. Косится на спящую мать. Что-то лепечет на своем, на детском. – На вот, одень верхушку, – протягиваю сыну круглый красный шарик. Малыш протягивает ручонку и крепко зажав его в пухлой ручонке, порывисто опускает на виднеющийся край пластмассового стержня. Да еще придавливает покрепче. И заливисто смеется. А меня до краев распирает от гордости. – Какой же ты молодец! – подхватываю сына на руки. Подкидываю вверх и тут же ловлю. – Мой сын! – выдыхаю, прижимая ребенка к себе. – И как давно до тебя это дошло? – раздается сзади недовольный голос. Осекаюсь, будто меня поймали на месте преступления. И повернувшись натыкаюсь на испепеляющий взгляд. Хоть прикуривай, называется! Лихорадочно соображаю, как бы все перевести в шутку. И совершенно некстати опускаю глаза чуть ниже. И как дурак таращусь на высокую упругую грудь, обтянутую тонкой майкой. Не могу отлипнуть, хоть ты тресни! – Зачем ты вернулся? – цедит Влада, подходя ближе и лишая обзора. Гордо вскидывает голову. Сжимает губы в тонкую складку. Но маленькая тонкая жилка бегущая по горлу, бьется едва заметно. Нервничает девочка. Сильно нервничает. – Иди ко мне, – обхватив за талию, притягиваю к себе. Целую эту жилку, шею. Спускаюсь губами к ключице. Но девчонка стоит как статуя. Ждет, когда мне надоест. А маленький бандит что-то кричит грозно и бьет меня кулачком по плечу. – Я вернулся за тобой и ребенком, – выдыхаю хрипло. – Нам нужно решить, как жить дальше. – Мне ничего от тебя не надо, – хватая губами воздух растерянно выдает Влада. – Уезжай. Слышишь! – Все будет хорошо, – уверяю, прижимая ее к себе. – Кажется, стучат, – забрав сына, делает шаг в сторону Влада. Кто там еще приперся? Убил бы! – Шеф, вы здесь? – запыхавшись интересуется Гриша. – Войди! – цежу, сунув руки в карманы джинсов. Тут главное, себя контролировать. А то могу и с лестницы спустить. – Что случилось? – рыкаю, заметив бледное лицо и трясущиеся губы помощника. – У нас ЧП, шеф! – выдыхает Гриша испуганно. – Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь, – роняю, шагнув к Владе. Нижняя губа дрожит, а глаза распахиваются от ужаса. – Что? – шепчет она изумленно. – Не бойся, – провожу пальцем по пухлой щечке. Наскоро целую в лоб. И быстрым шагом выхожу вслед за помощником. – Уволю на фиг, если просто так сдернул, – выдаю негодующе. – Там Леху нашего убили, – мямлит мой личный пингвин. – Миха нашел за флигелем. – Как убили? – выдыхаю порывисто. И вернувшись обратно к Владе, прошу требовательно. – Запрись. Откроешь только мне. 36. Не спеши, Слава! Ростислав Как быстро меняется все. Еще с минуту назад для меня самым важным было прощение Влады. А теперь на первый план выходит ее безопасность. Защитить. Спрятать. Уберечь от любой напасти. – Ты бредишь, что ли? – нависая, рычу на Гришу. – Кого убили? Где? – Да Леху нашего… За сараем, – мямлит тот дрожащими губами. – Мы с Михой нашли… Вернее, Миха нашел… Меня вызвал… Раздраженно отмахиваюсь от помощника. Не мужик, а баба в штанах! Приходится все делать самому. Бред какой-то! На всех парах несусь вниз. – Куда дальше? – выдыхаю, чуть повернувшись к Грише. Но ноги сами несут к постройке, стоящей в глубине сада. В моем детстве тут стоял старый дом, доставшийся нам от прежних хозяев. Мама звала его летней кухней. Хотя я даже вспомнить не могу, когда там кто-то готовил. Несколько лет назад Марк снес старую хибару к чертям собачьим и на ее месте поставил сарай из красного кирпича. Сарай, блин! Да в таких вон по улице полно стоит. В них люди живут и домами называют. Со всех ног бегу по выложенной камнем дорожке. Что там с Лехой? Неужели пингвин прав? От ужаса замирает сердце. Пусть Леха не друг мне, но в личке лет пять проработал. Пусть живет мужик… По любому, пусть живет! Добежав до «сарая», останавливаюсь в полушаге. Там около кирпичной стены навзничь лежит Алексей. Чуть в стороне валяется нож. Рядом полуголый Миха уверенными движениями перевязывает рану. – Живой! – улыбается мне. – Я пульс нашел. Только нужно скорую вызвать… И тут же набрасывается на Гришу. – Я тебя куда послал, идиот? За аптечкой… А ты за шефом побежал… – Ростислав Владимирович должен знать! – заявляет пингвин, набравшись смелости. Не обращая внимания на перепалку, тыкаю пальцем в 112. Наспех сообщаю оператору адрес и прошу приехать как можно быстрее. Затем перезваниваю личному доктору. Сейчас любая помощь на вес золота. – Ты где? – рявкаю в трубку.