С этим я была совершенно согласна. – У меня приватный разговор с Астешем. – Разве он не объяснил вам все еще в прошлую встречу? – сухо поинтересовался Хайн и вышел вперед, отстраняя меня подальше. Леди Ларейн с каким-то хищным удовольствием проследила за его действиями. – О да, – пропела она вызывающе. – И теперь я понимаю его отказ. Очень любопытно, в курсе ли власти о находящейся здесь даме. Кстати, как зовут милую особу? Мне было бы очень интересно узнать, из какого она рода. Отчетливо послышался звук сжимаемой в кулак руки в перчатке. – Не думаю, что властям интересны дамы нашего замка, – хмуро отчеканил Хайн. Леди зловеще улыбнулась. – А я не была бы в этом так уверена. Про очевидное сходство я молчу. – Вы что-то путаете, леди, – оскалился Хайн. – Вам лучше покинуть этот дом. Она вскинула голову, с каким-то торжеством смотря на него. – Я-то покину. Но считаю своим долгом донести властям Шаразара… – Лучше бы вы так заботились о своей чести, – резко прервал он. – Ваш отец знает, где вы сейчас находитесь? Ухмылка сползла с прекрасного лица. Леди сузила глаза и зло произнесла: – Зато вы, как я смотрю, всегда на страже чести Астеша. Пожалуй, ему стоило бы жениться на вас! Хладнокровию Хайна можно было позавидовать. И хотя он заложил руки за спину и уже там сжал пальцы, вслух же очень четко и выразительно произнес: – Даже моя кандидатура подходила бы ему лучше, чем ваша. Позвольте же, я провожу вас к выходу. Или вы помните, где находится дверь? Глаза дамочки полыхнули темными искрами. – Сама дойду. Ваше общество мне более чем неприятно. Того и гляди вывернет. – Леди из высшего общества не пристало так выражаться, – подметил Хайн. – Хотя вам можно, ибо ваши поступки далеки от поведения леди. Уж вам-то не знать, как откровенно неподобающе выглядит появление дамы без сопровождения в доме неженатого мужчины… – Да что вы себе позволяете, лорд Хайн! Я… – Пожалуетесь папочке? – расплылся он в язвительной усмешке. – Только не забудьте, что вам придется рассказать, при каких обстоятельствах произошел столь неприятный разговор со мной. Щеки дамы заалели. Она рванулась вперед, оттолкнула Хайна и стремительным шагом направилась прочь. Только когда она скрылась, он тяжело выдохнул. – Леди Ларейн не оставит это просто так, – тихо произнесла Сахли. Хайн повернулся ко мне. Смерил взглядом. – Пожалуй, у нас будут проблемы. А я наконец не выдержала: – В конце концов, вы объясните мне, что здесь происходит? И кто эта своенравная дама? Сахли и Хайн переглянулись. – Я сейчас же свяжусь с господином Райеном, – хмуро произнес последний. – А вы, леди Киара, пока ступайте в свою комнату. Я от возмущения потеряла дар речи. А как же обещанная свобода? Но Сахли уже ухватила меня за руку и повела по коридору. * * * – Почему вы мне ничего не объясняете? – Я была искренне раздосадована. – Неужели думаете, что я поверила в зеркала? А после встречи с этой… дамой точно уверена, что у господина была похожая на меня женщина. И какие проблемы должна устроить гостья? Почему? Сахли молчала, словно воды в рот набрала, и, только заведя меня в комнату, произнесла: – Господин Астеш Райен расскажет сам. Я не вижу смысла дальше молчать. Леди Ларейн не та дама, угрозу которой можно пропустить мимо ушей. Она еще напомнит о себе. Но не я должна вам об этом говорить. Простите, леди Киара. Я и правда всего лишь ваша камеристка, в этом леди Ларейн права. Не выходите из комнаты. На ужин я вас приглашу. После чего торопливо меня покинула. Я с трудом дождалась, когда стихнут за дверью шаги камеристки. Еще чего! Сидеть и ждать. Ну уж нет. Не размышляя, вышла из гостиной и направилась искать Дарьера. Тот был в своей комнатенке на этаже Астеша. Изучал книги по истории шаенов. Завидев меня, слуга поднял голову. – У вас очень встревоженное лицо, леди Киара. – Еще бы! – возбужденно произнесла я. – Вставайте, Дарьер, и идем. Я хочу еще раз взглянуть на картину. Он отложил книгу и покорно направился за мной. Через несколько минут мы стояли в библиотеке, у того самого места, где должен был находиться ход в подвал. Но ни камина, ни балеринки не было. Стену занимал высокий шкаф, заставленный книгами. Судя по тому, как неровно они стояли, шкаф заполняли в спешке. – Леди Киара, вы уверены, что ход был именно здесь? – рассматривая книги, спросил Дарьер. Совершенно уверена. Дарьер подошел и приложил руки к стеллажу. – Холод, – проговорил через минуту. – Похоже, вы правы. Я чувствую холод. Оттуда явно тянет. Отступил, покачал головой. – Увы, леди, но помочь здесь я вам не смогу. Даже если сдвинуть шкаф, стоящий здесь явно не к месту, то сама дверь… Запечатана магически и явно кем-то умелым. – Хайном, – буркнула я. – Сахли слишком слабый шаен. – И раздосадованно добавила: – Как же не вовремя он появился… В комнату Дарьера мы вернулись задумчивые, уже когда зашло солнце. И ни с чем. До этого я пыталась найти хоть что-то. Ходила от ниши к нише, трогала статуэтки. Ничего. Я села у камина и начала размышлять вслух: – Если я правильно понимаю, у господина Астеша была любовница, очень похожая на меня. Но отчего-то все это скрывают. Видимо, имела место какая-то неприятная или неприличная история. Настолько нехорошая, что о девушке запрещено говорить, а ее портрет пылится в подвале. Судя по тому, что господин выбрал именно меня, к девушке у него были неоднозначные чувства. Тогда почему о ней запрещено говорить? Может, он совсем и не любил ее, а наоборот? Тогда это объясняет его отношение ко мне. Хотя нет, это ни капли ничего не объясняет. Ведь все-таки я – не она! Кроме того, Хайн действительно испугался, когда меня увидела эта леди Ларейн. А сама леди в первый момент буквально шарахнулась в сторону. И что-то там говорила о властях. Все это странно, ты не находишь, Дарьер? Повернулась к слуге, сидящему на кушетке. Он внимательно смотрел на меня. Очень внимательно. И вдруг сказал: – Может, девушка совершила нечто такое, о чем нельзя говорить? А вы похожи. Вполне возможно, вас могут принять за нее и наказать за ее деяния. Какая неприятная мысль. Она была и у меня, вот только озвучивать не хотелось. За меня это сделал Дарьер. Я задумчиво посмотрела в камин и добавила: – Но при этом Хайн и Астеш не торопятся выдавать меня властям. А это может значить, что девушка не просто перешла дорогу господину, а… – Я осеклась. Мне вдруг стало совсем не по себе. – Она государственная преступница! – Смотря что считать преступлением, – глухо отозвался Дарьер. – Иногда благие помыслы, которые не совпадают с действиями властей, также считаются преступлением. Я вздохнула, смотря в огонь. Чем больше размышлений, тем больше вопросов. И попытка ответить на них приводит к далеко не утешительным выводам. Хотя какие там выводы. Я совершенно не понимаю происходящего. Все, к чему я пришла, – это к тому, что у Астеша была похожая на меня любовница. Скорее всего, совершившая преступление. И бывшая, видимо, очень неоднозначной личностью, ее даже эта леди боялась. И вот эта бывшая любовница отчего-то исчезла, а на ее месте очутилась я. Вернее, меня нашли и привезли. При этом Астеш относится ко мне более чем странно: то злость, то ярость, то желание получить в грубой форме и, в конце концов, попытка примирения. А еще меня, судя по всему, желают спрятать подальше от глаз остальных шаенов. Интересно, что же натворила бывшая любовница, что память о ней окутана таким зловещим мраком? Где-то далеко за окнами раздался вой. Я прислушалась. Вой я узнала, не смогла бы теперь спутать ни с чьим другим. – Гариконы, – проговорила тихо. – Сумрачные твари, – отозвался Дарьер. – Жуткие и молниеносные. Я посмотрела на Дарьера. Он выглядел отрешенно-задумчивым. – Ты что-то знаешь о них? – спросила, немного растерянная из-за его фразы. Он вздрогнул, как от щелчка кнутом, и бросил на меня быстрый взгляд. Постарался слегка улыбнуться, но вышло вяло. – Лишь то, что говорил о них Хайн. Молниеносные, жуткие, хищные… Он замолчал. Тишина, заполнившая комнату, показалась какой-то зловещей. Треск горящих поленьев и черные плещущие тени на стенах добавляли мрачности.