– Это каким? – выдавила приглушенно. – Макияж. Мы вызовем мадам Гошри. * * * Я стояла, крепко сжимая руку господина Астеша. Сердце тревожно билось. А если государь увидит? Если заметит мое чрезвычайное сходство с Шайрой Салтьер даже сквозь нереальную работу мадам Гошри? Впервые за время пребывания в замке я полностью доверилась шаену и сейчас готова была спрятаться за спину господина Астеша. Уткнуться в его сюртук и закрыть глаза, лишь бы не видеть изучающий, серьезный взгляд владыки шаенского. Мужчина остановился в шаге от нас. На какой-то момент мне вдруг показалось, что взгляд его стал восхищенно-оценивающим. Оценить было что. И без того миндалевидные глаза стали раскосыми от четких линий, выведенных ловкой рукой мадам Гошри. Изумрудные тени, смешанные с серым, зауживали кончики глаз и расширяли в центре, отчего взгляд казался распахнутым и глубоким. Ресницы просто поражали своей длиной, брови лежали ровными дугами. Умелый макияж заметно изменил форму лица, сделав его чуть вытянутым, с немного завышенными скулами, на которых красовался розоватый румянец. Высоко поднятые локоны свивались в ракушку, из которой ниспадали длинные пряди волос, спускающиеся на мои покатые плечи. Открытые плечи! Открытые до неприличия. Даже у Астеша зубы скрипнули и дыхание заметно участилось, когда он увидел меня после работы мадам Гошри. На что та совершенно спокойно парировала: – Белизна плеч, чуть глубже вырез, и его величеству Горду будет не до пристального рассматривания черт ее лица. Астешу пришлось согласиться, хотя он был совсем не в восторге от собственного предложения «подправить» меня. Особенно, судя по горящему взгляду с бешено мечущимися в нем шаенскими искорками, его не устраивало платье. Приглушенно-зеленое, отлично оттеняющее алебастровый цвет кожи. Юбка, свободными фалдами ниспадающая до самого пола и при каждом, даже небольшом, шаге вызывающе обтекающая мои ноги. Впервые я была согласна с невысказанными, но так отчетливо заметными претензиями господина, ибо чувствовала себя в таком платье больше раздетой, чем одетой. Но выбора не было, гости уже заходили в замок. И мы направились в зал в том виде, в котором я была. – Вы обворожительны, леди, – голос у владыки шаенского был холодным, будто у ледяной статуи. Нельзя было понять, сделал ли он комплимент, или во фразе и правда есть скрытая угроза. Зато взгляд так и прожигал. – Вы очаровательны. Я очень сомневалась, что он говорит обо мне, так как смотрел он куда-то в район моего декольте. Очень задумчиво и изучающе. Астеш крепче сжал мои пальцы. Больно сжал. Я вскинула на него взгляд и попыталась передать ментально: «Вы сейчас мне пальцы сломаете!» Хватка ослабла. А в звенящем от молчания зале раздалось: – Его величество Горд Харейцкий! Очень рад видеть вас в нашем обществе. Все, я точно для себя решила, что буду ненавидеть государя. От его тихого, но стального голоса по всему телу пошли мурашки. Неприятные, пугающие до дрожи в коленках. Он явно хуже моего личного чудовища. Даже вызывающая привлекательность владыки не спасала положения. Мне хотелось бежать. Без оглядки. Подальше от него. А приходилось улыбаться. Слегка присела в реверансе, опустив голову. – Для меня честь знакомство с вами, государь Горд. Он беззастенчиво протянул руку. – Надеюсь, вы не откажете мне в первом танце. Таким же жестом можно было предложить мне гремучую змею. Я слишком порывисто выпрямилась, ловя взгляд Астеша. Напряженный и бездвижный, устремленный на Горда Хорейцкого. Но тот не смотрел на генерала, все внимание государя было занято мной. А у меня в голове билась паническая мысль: «Откажу. Вот честное слово, откажу». – Увы, но по законам моей страны первый танец всегда принадлежит моему мужчине, – произнесла я как можно более спокойным тоном, поражаясь собственной смелости. – Я не вправе пойти против канонов, по которым воспитана, ваше величество. Мой затылок просверлили удивленным взглядом. Ах, Астеш, я готова танцевать с вами все танцы подряд, лишь бы подальше от вашего государя шаенского. – Воспитание – это хорошо, – с холодной иронией подметил Горд Харейцкий и перевел взгляд на Астеша. – Вам неслыханно повезло, мой бравый генерал, – последнее прозвучало с явными нотками издевательства. – Я рад был познакомиться с леди… – Леди Киарой! – избавляя меня от необходимости отвечать государю, холодно ответил сам Астеш. – Что ж, хорошего вечера, леди Киара. Горд отвернулся, всем видом показывая равнодушие. Но у меня на сердце отчего-то стало нехорошо. Защемило так, будто он только что отправил меня на эшафот. – Леди и господа, прием начат! – прозвучало вызывающе громко. И рой голосов снова ожил, как и грянувшая на весь зал музыка. Глава 17 Я никогда не видела подобного бала. Хотя он был и не первым в моей жизни. Но ощущать на себе сотни взглядов, чувствовать, что ты являешься центром всех разговоров, пересудов и внимания, – такое было впервые. Даже думать не хотелось, о чем судачат местные женщины, бросающие на меня косые взгляды. Скорее всего, о моем выходе, вызывающе ярком и излишне откровенном. А о «поклонниках», сразу окруживших нас с Астешем небольшим роем и пытавшихся словно ненароком встать поближе ко мне, хотелось думать меньше всего. – Ах, я так рад с вами познакомиться. – Вы очаровательны, леди. – Лорд Райен! Где вы нашли такую красавицу? Каждый раз мне приходилось приседать в вежливом книксене и подавать руку, которой коснулось не менее пары десятков губ мужчин, имен которых я уже и не запоминала. Еще немного, и у меня перчатка протрется. Государь сказал речь, короткую и вдохновенную. О славе шаенов, о великом полководце лорде Райене Астеше и его достижениях перед государством. Громкие аплодисменты вторили словам. Потом государь отметил свое восхищение присутствующей на приеме леди Киарой. Гости, пропустившие мой выход, тут же обратили на меня внимание. Совершенно не нужное мне внимание. Потом все начали подходить к нам, как виновникам сего торжества. Астеша поздравляли с быстрым захватом Эсварии. С замечательной командой, приведшей шаенов к победе. А кто-то додумался поздравить с прекрасным трофеем. Я с трудом сдержала подступившую дурноту от приторной лести с явным запашком черного сарказма. Но как же искренне меня удивили слова Астеша на это замечание! – Скорее, я трофей леди Киары. Если бы она стояла на подступе к Эсварии, то город не был бы взят. В ответ раздался смех окружавших нас мужчин, столь же наигранный, как и все слова, говоримые «бравому» генералу. Но он тут же прекратился, едва рука Астеша легла на мои пальцы и с нежностью погладила. Говоривший поперхнулся, закашлялся и постарался торопливо отступить в глубь зала. Рука Астеша, до того гладившая мои пальцы, переместилась на талию. Меня порывисто развернули. – Что вы делаете, господин? – искренне изумилась я. – Вы же сами сказали: по канонам вашей страны первый танец… Я подняла на Астеша глаза. Он улыбался. Никогда не видела у него такой приятной улыбки. И даже шрам, казалось, не портил его лицо, а наоборот, делал более привлекательным. – Невероятно приятно было услышать, что я ваш мужчина, – прошептал генерал мне на ухо, стремительно уводя в танец. На что я незамедлительно ответила: – Стало невероятным облегчением, что ваш государь шаенский наконец нас покинул. Я очень напряженно чувствовала себя в его присутствии. Будто мне гору на плечи взвалили. Дыхание Астеша коснулось моих волос. – Вероятно, так и есть. У государя есть привычка ментально воздействовать на оппонента. Редко кто может в открытую ему отказать. Вы же прекрасно справились, моя милая. Я замерла. Но, не позволяя останавливаться, Астеш настойчиво утянул меня в круг танцующих пар. А я была возмущена. – Почему вы не сказали, что он менталист? Он ведь мог меня запросто прочитать. Астеш заглянул в мое лицо. – Вы бы вбили себе это в голову и постоянно думали об этом. У вас очень яркая мимика, страх перед ментальным воздействием Горда выдал бы вас. А так вы были открыты, что не позволило государю усомниться в ваших словах. Я отвернулась. Надеюсь, что откровенное нежелание танцевать с государем не отразилось на моем лице. Весь оставшийся танец мы молчали. Рука Астеша прижимала меня к крепкому телу, и даже сквозь ткань платья я ощущала его тепло. Не могу сказать, что была в восторге от такой близости, но и откровенного неприятия не ощущала. Это было странно. По крайней мере – необычно. Неужели слова о том, что Астеш готов меня защищать, вселили какое-то доверие к нему? А может, чувствуя опасность, я инстинктивно искала защиты? Как бы хотелось забыть то, с чего мы начали наше общение! Но я не могу.