* * * Под вечер у меня ноги болели от похождений. И даже полтора часа, проведенные в театре, не помогли отдохнуть. Пьеса мне исключительно не понравилась, хотя игра была достойной. Но повествование о несчастной любви и захвате другого государства заставило снова погрузиться в невеселые думы и ощутить тревогу. Только присутствие Астеша хоть как-то успокаивало. Сцена возможной гибели возлюбленного героини вызвала слезы, а момент спасения не утешил. Это только в пьесах и сказках в самую последнюю минуту приходит неожиданное спасение, в жизни так не бывает. Зато ярмарка меня порадовала. Множество палаток и крытых столов. Леденцы, яркие ленты, красочные наряды. Карусель. Я впервые каталась в окружении детей на крашеных деревянных лошадках и была невероятно счастлива. На меня с улыбками смотрели взрослые и малыши. Я взвизгивала на крылатых качелях, взмывающих, казалось, под самое небо. Изредка взглядом успевала уловить лица Астеша и Горда. Эти двое стояли рядом, чуть поодаль от стражи. Оба до странности довольные и улыбающиеся. Смотрящие на меня с каким-то детским задором. И если улыбающегося генерала я уже видела, то радость на лице государя выглядела очень странно и даже пугающе. Что он видит такое, что так радуется? Не мою же детскую ребячливость. А уж как я смеялась, зайдя в зеркальный лабиринт, где мое отражение искажалось самым невероятным образом! То я толстушка, то худышка, в следующем зеркале у меня выпуклое лицо, напоминающее грозного тролля, а потом – вытянутое, словно хворостина. Когда я вышла из лабиринта, меня встретили сразу два сюрприза. Астеш и Горд разом протягивали мне… Генерал – леденец на палочке, государь – воздушную сладкую вату. И то, и другое я ела лишь в детстве, когда отец возил меня на ярмарку в соседний город. Отчего-то именно тот момент мне вспомнился, вызвав жжение в глазах и дрожь. Мужчины непонимающе переглянулись. Я одним движением смахнула слезы. – Простите, женские эмоции. Этот день для меня невероятен. – Надеюсь, что продолжение будет столь же невероятным! – провозгласил протягивающий мне вату государь. Астеш с сомнением посмотрел на Горда и, вручая мне леденец, добавил: – Действительно, надеюсь, что ничто не омрачит этого дня. – Есть сомнения? – тут же поинтересовался Горд, направляясь к выходу с площади. – Сомнения всегда есть, – резанул Астеш, следуя за ним. А я шла за двумя мужчинами с ватой и леденцом в руках и ощущала себя по-детски счастливой. Глава 24 В замок Горда мы вернулись, когда солнце спускалось к закату. Нас встретили слуги. – Вас проводят до вашей комнаты, леди Киара, – обратился ко мне Горд. – Перед предстоящим приемом следует привести себя в порядок и немного отдохнуть. У вас есть час. А мы с генералом пока обсудим кое-какие моменты приема. Надеюсь, Астеш, вы еще полны сил. Весь день я успокаивала себя мыслью, что все обошлось и на самом деле наши переживания напрасны. И у меня даже получилось почти забыть о возможной угрозе. Но после слов государя волнение вернулось. Я с трудом заставила себя улыбнуться и посмотреть на Горда, не выказывая тревоги. – Конечно, ваше величество. – Надеюсь, вы задержите меня ненадолго. Я бы хотел перед приемом побыть со своей невестой, – подал голос Астеш, и от меня не укрылось то, что и его голос стал более напряженным. Думаю, это заметил и Горд, бросивший быстрый взгляд на генерала. – Я переживаю за леди Киару, – тут же оправдался Астеш. – Одна в таком восхитительном замке – ей, должно быть, не по себе. Я бы не хотел, чтобы это переживание отразилось на ее самочувствии во время приема. – Так вы еще и сама заботливость, мой генерал, – в голосе Горда снова появились язвительные нотки. – Не ожидал от вас такой чувствительности. И это так… романтично. Не переживайте, Астеш. У вас еще вся жизнь впереди, чтобы побыть с вашей… возлюбленной. Он повернулся ко мне. – Леди Киара, ваш будущий супруг присоединится к приему гостей. Ждем вас через час в бальном зале. Вас проводят. Государь улыбнулся. Мне ничего не оставалось, как откланяться и последовать за слугой в приготовленную комнату. Здесь, вместо отдыха и приготовления к приему, я скинула на кресло теплый плащ и начала ходить из угла в угол в ожидании Астеша. Но прошло полчаса, а он так и не появился. Тревога все сильнее заполняла сердце. Откуда-то донеслись звуки музыки. Я подошла к окну и раскрыла створки. На меня повеяло запахом снега и холодом. Донесся храп лошадей, щелчки кнута и стук колес о мостовую замковой площади. Из комнаты, где меня поселили, был хорошо виден парадный вход. К ступеням подъезжали дорогие кареты, оттуда выходили красиво одетые мужчины и женщины. Лакеи и слуги встречали гостей, кланялись, провожали в замок. Кареты отъезжали, уступая место новоприбывшим. Музыка играла громче, а мне становилось все тревожнее. Холод обжигал оголенные руки, лицо, морозил вцепившиеся в подоконник пальцы, но сильнее кусал холод внутри. Злой, ядовитый, с ледяными шипами, пронзающими до самого сердца. Решительно направилась к двери, но открыть ее не успела. Дверь сама распахнулась и тут же захлопнулась, впуская посетителя. Вернее, посетительницу. Я остановилась посреди комнаты, смотря на вошедшую и понимая: все, что рассказал Дарьер, – чистая правда. В комнате находилась копия меня. Вот только волосы ее были как вороново крыло и струились по покатым белым плечам. Платье цвета темного коралла облегало изящную фигуру. Я поправила свои медово-золотые локоны. Нежно-персиковое платье, предоставленное государем для приема, так и осталось лежать на кровати. А я оставалась в своем, темно-зеленом, выданном мне мадам Гошри. Я выпрямилась, смотря гостье в лицо. Спасибо Дарьеру, предупредил, кого я могу встретить. И теперь я не была растеряна и обескуражена. Спокойно смотрела в темно-синие, с черной поволокой, шаенские глаза. – Ну, здравствуй, сестренка, – произнесла гостья, недобро улыбаясь. – Здравствуй, Шайра. * * * На меня смотрела точная копия меня. Взгляд ее пронзал презрением и открытой ненавистью. Пожалуй, леди Ларейн и рядом не стояла с находящейся напротив меня особой. Шайра. Я вся собралась. Или даже не я, а некое странное существо внутри, непонятное мне самой. Как будто все во мне настороженно затрепетало и встало в боевую позицию, ожидая нападения. Такого я даже при первой встрече с гариконами не испытывала. Шайра смотрела на меня убийственно. Я отвечала прямым взглядом, точно зная, что от хищников, подобных ей, отворачиваться нельзя. Нельзя показывать слабость и страх. А Шайра и была хищницей, готовой разорвать свою жертву. Меня. И, судя по всему, явно не от ревности к Астешу. Она начала медленно обходить меня по кругу. Я поворачивалась вслед ее ходу. Мы обе молчали. Настороженные, напряженные. – Значит, вот ты какая выросла, сестричка, – усмехнулась Шайра, наконец остановившись. Странно во мне отозвалась эта фраза. Резанула по душе не хуже отточенного кинжала. Да, о том, что она жива, я уже знала от Дарьера. Но все же надеялась, что он ошибается, предполагая ее близкое присутствие. Потому что это могло говорить только об одном: темная шаенка, предавшая род, пошедшая против семьи и уничтожившая ее, находится здесь, в замке государя. А значит, по его желанию или приказу. И это было очень-очень плохо. Хуже не придумаешь. – Кажется, ты не рада меня видеть, сестра, – само по себе сорвалось с моих губ. Шайра криво усмехнулась. – Я надеялась, что вы все сдохли. Но, как вижу, глубоко ошиблась. Папаша, видимо, приложил немало усилий для спасения хоть одного отродья. Однако это поправимо. Пол покачнулся под ногами, но я упрямо продолжала стоять, смотря на старшую сестру. И с ужасом понимала, что передо мной – моя смерть. Главное – не показать, насколько я боюсь ее, как режут сердце злые слова и мысли о том, что это она виновата в гибели всего рода Салтьер. Ведь я до последнего сомневалась в рассказе Дарьера. Не могла поверить в то, что Шайра безжалостно уничтожила собственную семью. Но ее слова и появление полностью подтверждали страшную правду. – Почему ты это сделала? – говорить было трудно. Она отвернулась, встала у открытого окна. Сделала несколько глубоких вдохов и снова повернулась ко мне. Сложила руки на груди. Не было в ее взгляде ни жалости к погибшим, ни раскаяния. – Знаешь ли ты, сестренка, что шаены способны передавать свою силу тем, кто связан с ними по крови? Я все же отступила. Нащупала край камина и ухватилась за него, начиная понимать, к чему она клонит. И все же с отчаянием выкрикнула: – Зачем? Неужели сила так туманит разум? – Глупенькая младшая сестричка, – Шайра покачала головой. Я смотрела на нее широко распахнутыми глазами.