С трудом сдерживая язвительность, поинтересовалась: – И что же, генерал берет любовниц с собой на приемы? Модистка пристально глянула на меня. – Не знаю, как у вас, а у нас любовница – это чуть больше, чем просто та, которая делит постель с господином. Она собеседник, друг и соратник. И да, на приемах она рядом. Следственно, вам придется сопровождать его. И вы должны выглядеть достойно. Не смотрите на меня так, леди Киара. Сказанное должно вас радовать. Все не сидеть в четырех стенах. Вот этого мне только и не хватало. Меня увидят в роли любовницы шаена. Пусть и генерала, все равно незавидная роль. Уж лучше бы я в четырех стенах сидела. – Я создам вам самый очаровательный образ. Вся знать Шаразара позавидует, – довольно продолжала мадам Гошри. – Где это – Шаразар? – тут же полюбопытствовала я и получила легкий укол иголкой в бедро. – Не крутитесь, – холодком резанула модистка, не ответив на мой вопрос. – Уже завтра вы станете самой прелестной в округе. – Еще бы, – не сдержалась я. – Учитывая количество девиц на несколько миль вокруг – да я просто красавица лесная! – Шутите? – усмехнулась мадам Гошри. – Это хорошо. Здоровая ирония – это просто замечательно в вашем положении. Я разом поникла. У мадам явный талант задевать тонкие струны души, даже не говоря ничего плохого. – Обиделись? – тут же спросила она. – Зря. Не стоит. Кто знает, сегодня я поддеваю вас, а завтра вы станете полновластной хозяйкой и уволите меня. Открытость, видимо, тоже была отличительной чертой модистки. Но, как ни странно, она мне нравилась. Редко можно встретить столь честного человека. Вернее, не человека, шаенку. Женщина подала руку. – Спускайтесь. Все мерки я сняла. Нижнее белье сделаем из шаенского кружева, оно тончайшее и на вас будет смотреться великолепно. Его мы успеем сотворить уже к вечеру. – Ага, – вздохнула я, непроизвольно краснея. – Господин точно оценит. Мадам хмыкнула. Я спрыгнула с табуретки. Модистка собрала бумаги с записями, передала горничным, которые тут же вышли из комнаты. Мадам Гошри посмотрела на поникшую меня и покачала головой. Протянула руку, прикасаясь к моему подбородку. Я подняла на нее лицо. – Улыбайтесь, моя милая, – проворковала модистка, доверительно смотря на меня. – Радуйтесь каждому дню. Господин Астеш Райен суров, но никогда не обидит слабого, а тем более женщину. Особенно ту, которая делит с ним ложе. Но даже если вас так сильно тяготит то, кем вы являетесь в этом замке, не стоит надумывать, а просто постарайтесь быть милой. Вам это идет. И кто знает, может, участь ваша сложится не так плохо, как вы себе уже нарисовали в воображении. Никогда и никому не известно, как повернется судьба. И королевами в сказках не всегда становятся принцессы. Я горько усмехнулась. – Я далеко не в сказке, и королевой мне здесь точно не стать. Мадам Гошри загадочно улыбнулась. – Кто знает, кто знает. Разве та, кто владеет сердцем господина, не королева для него? А у вас для этого есть все данные. Подмигнула и, сделав книксен, удалилась. А я осталась стоять. Все данные. Вот спасибо. Я не знаю, как избежать участи быть рядом с генералом, а у меня, оказывается, все данные. Тяжко вздохнула, смотря, как в комнату входят уже другие две горничные и с ними Сахли. Камеристка смерила меня хозяйским взглядом и слащаво произнесла: – Что ж, будем приводить вас в порядок, леди Киара. «Красоту» с меня Сахли смыла быстро. Вытерла, закутала в халат и вывела в комнату. Работа с модисткой заняла много времени, и день уже уверенно клонился к вечеру. Мое настроение вместе с этим клонилось к полной безнадежности. Даже то, что ужин мне принес Дарьер, не слишком порадовало. Хотя, признаюсь, стало легче от его отеческих объятий и ласкового: – Как вы, моя леди? Я вздохнула. Прильнула к худощавому плечу. Как же хотелось расплакаться! Рассказать, что мне страшно и горько от мысли, что уже сегодня вечером его леди попрощается с честью и станет… У меня даже в мыслях не получалось произнести, кем я стану. Но нет, я не имею права на уныние. Не стану же я расстраивать своего единственного, уже далеко не молодого слугу. Потому натянула улыбку и тихо прошептала: – Все будет хорошо, Дарьер. Мы все перенесем и выживем. – Что бы ни произошло сегодня, моя леди, – в ответ надтреснуто прошептал он, – для меня вы всегда будете лучшей леди, самой чистой и светлой. – Он горько покачал головой. – Если бы только я был моложе и мог вас защитить… Простите, моя леди. Я вскинула голову, посмотрела в лицо своего слуги. Мрачное и хмурое. – Не смей, Дарьер. Мы справимся. Всегда справлялись. Даже когда остались одни, ты меня поддерживал и был рядом, и твоя близость была для меня успокоением. И теперь не лезь на рожон, тебя в лучшем случае изгонят. А одна я не справлюсь. Совсем рядом послышался грустный вздох. Я оглянулась. Сахли стояла, едва сдерживая слезы. – Что ж вы так убиваетесь? Господин Астеш Райен добрый, он не причинит леди зла. Поверьте, он ее не обидит. Дарьер разом изменился. Его воинственное лицо испугало даже меня. – Не обидит? Да где же это видано, чтобы знатную леди – и в любовницы! Девочку – насильно на ложе мужику взрослому! Где ваш «добрый господин» был, когда договор на нее заключал? Сахли стояла, испуганно моргая. А Дарьер вдруг разом поник. – Ох, был бы жив ее отец. Уж он-то ни за что не позволил бы так с его девочкой обращаться. Я закусила губу. Отец никогда не позволил бы заключить на свою единственную дочь подобный договор с лордом. Кем бы тот ни был и в каком бы положении мы ни оказались. – Я посижу здесь? – грустно попросил меня Дарьер. Я не могла отказать. И даже когда в комнату вошли лорд Хайн с горничной, несущей лиловое платье, мой слуга был рядом. Хайн бросил на него мимолетный взгляд и ничего не сказал. – Сегодня пойдете в этом, – сказал он, указывая на платье. Я ужаснулась. Открытые руки, плечи… И декольте, даже от вида которого стыдно. – Переодевайтесь, – сухо бросил Хайн. – Там, в коробочке, мадам Гошри отправила вам нижнее белье, а в сундучке украшения – выберете сами, что понравится. У меня от жесткого голоса шаена мурашки по коже пошли. Уже? Пора? Как же хотелось оттянуть миг! Еще хоть на полчасика. Забыть, для чего я здесь. Отсрочить время моей встречи с господином. Дарьер встал. – Леди еще не ужинала. Того и гляди в обморок от голода упадет. Я наградила слугу благодарным взглядом. А Хайн меня – насмешливым. – Обмороки – это точно по ее части. Ладно, у вас полчаса. Можете перекусить, но немного. Вам это совсем ни к чему. Сахли, уберите еду, оставьте только фрукты. Леди к тому же склонна к перееданию. Камеристка кивнула одной из служанок, и поднос с ужином тут же отбыл из моей комнаты. Буду честной: есть мне совсем не хотелось. Но Дарьер подхватил меня за руку и потянул к столику. – Леди необходимо хоть немного перекусить. – Дарьер, я… Он так взглянул на меня, что я смолкла. Позволила посадить себя на софу у столика. Дарьер засуетился, нарезая яблоко на тонкие ломтики. Начал мне, как маленькой, подавать по кусочку. Лорд Хайн поморщился. – Детский сад, – буркнул недовольно. – Я выйду. Вернусь через полчаса. За это время вы должны поесть и приготовиться. Едва дверь за ним закрылась, как Дарьер глянул на Сахли и непривычно повелительно гаркнул: – Чего стоим? Готовьте платье, украшения – что там еще положено для того, чтобы ваш господин не разочаровался? Я с изумлением смотрела на своего слугу, не понимая происходящего. Но его голос явно возымел действие. Сахли подхватила платье, начала разглаживать складки. Вместе с горничными они стали перебирать принесенные в ящичке украшения. – Это? Нет, лучше подойдет вот это… – Моя леди, – быстро зашептал Дарьер. Он схватил меня за руку, начал что-то вкладывать в пальцы. – Пока никто не видит, съешьте это. Я с удивлением глянула на ладонь, где красовалась небольшая косичка сплетенных травок. – Всего один поцелуй, – торопливо говорил слуга. – Ненадолго, но это отобьет желание господина. До завтра точно не захочет близости с вами.