– Ага, сбросила маску. – Гектор усмехнулся. – Ненадолго политеса у тебя хватило. – Пошел ты на …! – Лариса Филатова выпрямилась. Тусклые голубые глаза ее налились кровью и мрачным огнем. – Выметайся вон из моей квартиры! А то заору, соседей всполошу, свидетелями они станут! – Свидетелями чего? – жестко бросил Гектор. – Как ты начала истерить, комедию ломать по примеру тюремной мамаши, когда жареным запахло? – Каким жареным, что ты несешь, мент? Решил на меня убийства повесить? Не выйдет у тебя ни …! – Лариса Филатова стиснула кулак. – Я за себя буду насмерть сражаться. Не отправите меня в тюрьму, оболгав, приговорив безвинно. А таких, как ты, я с детства ненавижу, понял? Насмотрелась девчонкой на вас, ментов, – как вы мать мою унижали, запугивали, в грязь втаптывали. Никто из вас тогда даже слушать не хотел ее доводов и оправданий! Ненавижу вас! Ничего тебе не скажу! Можешь убить меня, хоть до смерти забей, ничего не узнаешь! Ненавижу! Катя смотрела на нее – да, Ифигения – истинная дочь своей матери… Сейчас, в порыве бешенства и гнева, бывший фельдшер, а ныне доктор Кашинской больницы – та, настоящая, которую она сама скрывала от окружающих долгие годы. И возможно, тайное прорывалось в ней и прежде вместе с яростью, насилием, отчаянием и жаждой крови. – Твоя мать была убийцей. И получила свое, – объявил Гектор. – Трогать тебя никто не собирается. Брось тюремные мамины сказки, я не куплюсь на них. Потому что я не мент. – Не мент?! А кто ты, подонок? – Лариса Филатова резко дернула руку со сжатым кулаком вверх, словно хотела сама ударить Гектора. Он с его мгновенной реакцией в этот раз даже не двинулся, не отклонился. Словно ждал. – Лариса Никитична, он не полицейский, – быстро вмешалась Катя. – Это я сотрудник полиции Московской области. Ваши оскорбления и гнев адресуйте мне, а не ему. – Тебе? – Лариса круто к ней обернулась и… опустила руку. – А чего он тогда вяжется ко мне? Катя глянула на Гектора – мрачен Шлемоблещущий. Наезд не удался. Метод, на который он рассчитывал, тот, что срабатывал у него неоднократно, выбивая результаты и признания, с Ларисой Филатовой не дал результата. Она не сломалась моментально, а значит, уже не сломается под угрозами и дальше. Она борется за себя. – Вы умный человек, Лариса Никитична, у вас бурная жизнь, трагическое детство, – сказала Катя тихо, спокойно, понижая градус эмоций. – Вы врач – лечите людей. Наверное, в пандемию от ковида многих спасли, себя не щадили. Оцените трезво ситуацию, в которой вы сейчас оказались. Слишком много людей из вашего окружения – в настоящем и прошлом – были убиты. Этим вы отличаетесь в негативную сторону от всех других подозреваемых. Именно вы получаете прямую выгоду в виде немалого наследства от смерти Ивана Мосина и его жены. По убийству Полины и ее сестры вы проходили вскользь, косвенно, но лишь потому, что дело тогда быстро закрыли. А то бы докопались, что вы, как нам рассказали свидетели – даже через пятнадцать лет их память не подвела, представляете? – ревновали Мосина к Аглае. Нам же вы в прошлый раз сами прямо намекнули, что она могла забеременеть именно от него, вашего любовника. Какой напрашивается вывод, а? – Да пошла ты. – Лариса Филатова снова села на диван. Голос ее звучал уже иначе. Хотя она по-прежнему их ненавидела, однако взяла себя в руки. Дотянулась до коробка и зажгла свечу. Аромат розы. В мифах и жертвенные, и свадебные венки плели именно из роз. Ифигения свой свадебный венок растоптала в пыли. Но венок жертвенный, розовый, увенчал ее голову. – Отниму у тебя спички, – пригрозил Гектор. – Ты, Лара, может, еще и пироманка? – На, подавись. И заткнись. – Она глянула на него и швырнула ему коробок. Гектор поймал его на лету. – Я с ней буду говорить, не с тобой, наглецом. – Она кивнула на Катю. И спросила: – Тебе кто выложил, что я ревновала Ваню к мелкой? Кривая? – Гарифа тоже мертва, как и девушки, как и ваш дядя с женой. А машину, похожую на вашу, действительно видели вчера недалеко от улицы Октябрьской. – Катя как можно спокойнее (хотя ей давалось это с трудом) делилась фактами. – Где их старая хибара? Но я туда не ездила. Я кривую не убивала. На черта она мне сдалась? Какая мне выгода от ее смерти? Да ее саму все тогда обвиняли! – Да, и она жила с грузом подозрений много лет, – согласилась Катя. – Пыталась поставить психологический барьер – ну, если не она убийца, как-то защитить себя, постараться все забыть… Может, ей даже и удалось на время. Но потом она вдруг кое-что вспомнила. – Кривая многое могла вспомнить. – Лариса Филатова недобро усмехнулась. – Лживая уродина. – Что-то очень важное… в отношении вас. И вы ее убили. – Катя следила за ее реакцией. – Да пошла ты! – Лариса отвернулась, ее щеки вспыхнули. – Слушай, прикуси язык, – вмешался Гектор. – Я человек терпеливый. Меня можешь трехэтажным обкладывать. Но если еще раз позволишь себе грубость в отношении нее… – Аа-а-а, ты при ней, – цинично усмехнулась Лариса. – Пристегнутый в упряжку. Как я раньше не догадалась-то. Глядишь на нее потерянно… Стараешься выпендриться перед ней. Из кожи вон лезешь. Что, никак тебе не даст? Гектор наклонился, схватил ее за грудки, за рубашку пижамы и рванул с дивана. – Ну, ударь меня, ударь. – Она таращилась на него снова с ненавистью. – Меня мой бывший бил смертным боем… Чуть что, сразу кулаком в морду. А вы, наверное, удивились, чтой-то я его не оплакиваю. Нет, я веселая вдова! И денег мне за него отвалили! – И она рассмеялась. Смех Ифигении истинной… – Гек! Отпусти ее! – велела Катя. – Прекратите оба! Он отшвырнул Филатову на диван. Она забилась в угол, поджала ноги. Следила за ними взглядом. Катя поняла: она ни в чем им не признается. Даже если убила их всех. К ней нужен особый подход. – Честно признаться, мы приехали к вам, Лариса Никитична, не с тем, чтобы вас уличать или изобличать голословно, – сказала Катя. – Мы это непременно сделаем, как только у нас окажутся веские неоспоримые доказательства против вас. – Не дождетесь. Там, где нет ничего, искать нечего. Вы бы лучше другими занялись. – Мы и занимаемся. – Катя села с ней рядом на диван. – Одного никак найти не можем. А он тоже большие подозрения вызывает. – Кто? Кого вы не можете найти? Пяткина, что ли? Он же в Чурилове. – Лариса хмыкнула. – Вы бы лучше поинтересовались оба – отчего это он столько раз в депутаты пролезть пытался и ни разу не прошел. Вы поинтересуйтесь почему. Вдруг обнаружите что-то насчет наших прошлых чуриловских историй. – Сделаем, спасибо за наводку, – поблагодарил Гектор. – Нас интересует некто Алик. Приятель Гарифы тех далеких времен. Даже вроде как ее бывший жених. Она нам не успела ничего про него толком рассказать, кроме того, что он спас ее брата из выгребной ямы. Лариса Филатова глянула него. – И ее убили, как только вы им заинтересовались? – спросила она. – Да. Сразу. – Катя придвинулась к ней. – Возможно, именно о нем она что-то вспомнила. А не о вас. Но мы не знаем, кто он. И где он сейчас. – Не докопались еще? – Лариса снова расхохоталась – почти весело, издевательски. – Ой, не могу, менты… Мама моя мне твердила: дураки они набитые, тупые твари… жизнью ушибленные… Какой же он, к черту, Алик? Она все смеялась визгливо. – Вы знаете его имя? Знаете, кто он? – Катя была ошеломлена. Они так долго плутали по дороге к невидимке-фигуранту, а оказалось, что он почти рядом, стоит лишь задать вопрос – не Медузе горгоне, ныне мертвой, недосягаемой для них, а Ифигении! – Полина, проказница, его по-своему переименовала. Потому что Шурик ей казалось слишком банальным. Она называла его Алекс. Гарифа – татарка, Алекс превратился у нее в Алика. – Алекс… Саша… Александр? – быстро спросил Гектор. – Он… – Саша Веригин, наш новый главный мент в Кашине. – Лариса Филатова оборвала свой смех. На лицо ее легла тень. ПАУЗА. Катя и Гектор – оба пытались собраться с мыслями. Новость оглушила их. – Откуда, спросите, я все знаю? Ну, тогда он был просто Алекс. Он гонял на старом мотоцикле, приезжал на фестиваль из Кашина. Сначала вроде к Полине. А затем кривая его отбила. Как – не знаю, для меня всегда это было загадкой. Как ей удалось его охмурить с одним глазом. Он учился в Москве, в школе полиции. Его ветром сдуло из Чурилова, как только расследование началось. Намного позже, когда время прошло, годы миновали, мне Иван рассказывал… – Мосин? Он еще тогда работал в МЧС, у них свои каналы информации, – хрипло произнес Гектор. – А вы с ним не порвали, выйдя замуж, да? – Прекрати меня подлавливать. Я тоже, как ты, не куплюсь. А насчет моего Вани… он обожал сплетни. Как-то брякнул мне завистливо, что юный Алекс из Чурилова, столь быстро слинявший тогда, это Александр Веригин, полицейский, его земляк, который продвинулся по службе, карьеру успешную сделал. Ване-то с карьерой в МЧС не повезло, его Марго подавляла, мешала ему развернуться. Ну, он и завидовал. Алекса Веригина где-то много лет носило, но внезапно он вернулся в Кашин. Проштрафился, что ли, в Москве – и домой, раны зализывать? – Лариса Филатова и сама пристально, остро наблюдала за ними. Катю в тот миг посетило странное чувство: Ифигения истинная не просто открыла им некую тайну, но кинула наживку. И они оба ее проглотили. Они у нее на крючке. – Теперь он наш главный городской мент. А Ваню с его Маргошей убили в ночь, когда одноногого психопата… того мальчишку на протезе, провалившегося в колодец, внезапно принесло к нам. Вот и делайте теперь свои выводы. Если мой Ваня оказался в Пузановке в ночь убийства сестриц, если не сам он их порешил, кого он мог видеть там? И что утаила от вас, а затем вдруг вспомнила кривая Гарифа, которую тоже прикончили? Эй, красавец, – она обратилась к Гектору. – Слушаю тебя внимательно, – ответил он. – А слабо тебе наехать на нашего главного городского мента Алекса Веригина так же храбро, как ты сейчас издевался надо мной – одинокой беззащитной вдовой врача-героя, спасшего десятки людей в катастрофах и катаклизмах? – с издевкой произнесла Лариса Филатова. – Не слабо. – Гектор швырнул ей назад коробок спичек. – Забирай свои игрушки. Не спали только дом, пироманка. Глава 29 Авгиевы конюшни. Кашин – Катя, мы сейчас едем в Чурилов. И ты останешься в отеле. С Веригиным я сам побеседую. Один, – заявил Гектор в машине, когда они покинули Пески. – Как это я останусь в отеле? – опешила Катя. – Подождешь меня, пока я сам полностью закончу с ним. – Гектор был серьезен, он что-то обдумывал и направлялся, судя по навигатору, именно в Чурилов – не в Кашин. – Ты разговорила Филатову, узнала бесценные сведения – именно ты. А я облажался. Ты вмешалась и исправила ситуацию. Благодаря тебе мы нашли Алика, Алекса. Теперь я должен сам с ним разобраться. – И речи быть не может, чтобы я осталась в отеле и отпустила тебя одного, – отрезала Катя. – Гек, поворачивай в Кашин. – Катя, он тот, кого мы так долго искали, – он убийца. Он явился тогда на перекресток ночью в грозу к тромбонисту. Может, сразу он не просек, кто перед ним и о чем идет речь. Но он быстро соображает, наш герой подполковник Алекс Веригин. После дома полоумных старух он уже догадался обо всем, узнал выросшего мальчика-сироту на протезе из Чурилова и понял, что старое убийство снова может всплыть. Он моментально слинял тогда. Вопрос: куда? А наутро обнаружились трупы свидетеля Мосина и его жены. – Гек, я согласна, многое сходится на нем, но все равно масса нестыковок! – Алекс сам внесет полную ясность и поведает мне… сначала мне… Затем и ты все узнаешь. Он полицейский, он изучал криминалистику еще с юности в «вышке» – школе полиции, он в курсе, как заметать следы – достаточно разлить санитайзер в доме и швырнуть трупы в холодильник мясника, и никто не установит даже примерное время убийства. Достаточно поджечь хату, как было в Чурилове, и все улики сгорят. На его совести несколько жертв. И он вооружен, Катя. Я думаю, с момента появления Зарецкого в Кашине наш Алекс не расстается с пушкой. И спит наверняка с ней под подушкой. Он нас выгнал из города, отсек от расследования, потому что в момент понял, как мы ему опасны. – Но он не убил Зарецкого! Такого важного свидетеля. Он отпустил его из Кашина. Даже по его приказу полиция поменяла парню колесо. – Отпустил. – Гектор кивнул. – А что ему оставалось делать? Женя Зарецкий долго орал про ходики, желтые обои и связанную жертву с топором в голове. Его десятки людей слышали в больнице и полицейские. К тому же Алекс все от него узнал в ординаторской – тромбонист ему все выложил. И Алекс понял: Зарецкий не помнит, что видел именно его в доме сестер Крайновых. – Гек, возможно, и так. – Катя волновалась. – Но я слышала о Веригине раньше только хорошее. Он спас свою жену, пусть она потом и бросила его. Он один справился с маньяком Кувалдой. Мой шеф даже статью о нем писал. Именно он спас Марата из ямы. Он заступался за Гарифу! Защищал ее! – И убил двух девчонок, заступаясь за нее, кстати, он на ней так и не женился. А затем прикончил ее, спасая уже свою шкуру, потому что она многое могла о нем порассказать. Она ведь вспомнила что-то о нем. Катя, мы не будем с тобой сейчас спорить об Алексе, ладно? – Гектор прибавил скорость. – Сначала я его возьму один на один. Сведу на минимум угрозу с его стороны. – Я не останусь в гостевом доме, Гек, – ответила Катя. – Я тебя одного не отпущу. Мы вместе – ты сам сказал. К тому же скоро у тебя время инъекций.