– Гек! – забыв о своем обещании, забыв обо всем, она бросилась к нему. Бах! Веригин, обернувшись на крик, выстрелил в нее. – Катя! На землю! – крикнул Гектор, поднимаясь. – Алекс! – загремел он, отвлекая Веригина на себя. Катя шлепнулась в траву, задев коленкой о какую-то железяку. Бах! Прогремел новый выстрел. Веригин палил снова в Гектора. Тот сделал сальто в траве, как акробат, – его ноги мелькнули в воздухе. Он прыгнул, снова сделал сальто, уходя от пуль и… стопой достал Веригина в грудь, сбивая с ног. Не давая опомниться, рванул руку, обезоруживая. Пистолет отлетел к багажнику «Астон Мартина». Однако Веригин, собрав все свои немалые силы, сам ударил Гектора ребром ладони в шею, и тот при столь близком контакте не мог отклониться. Он нанес Веригину удар кулаком в челюсть. Нокаут. Веригин обмяк. Гектор схватил его за ветровку, подтащил к машине и пристегнул обе его руки наручниками к спицам хромированного диска. Быстро обыскал, проверяя, нет ли у Веригина еще оружия под одеждой. Катя встала, поспешила к ним. – Красиво, а? – Гектор вытер лицо ладонью от капель дождя. – Стрелок он, к счастью, фиговый. А Катенышу двойка за непослушание. – Я испугалась, что он в тебя попал, когда ты упал. – Катя осматривала Гектора, помня прошлое дело в Полосатове, когда он даже не заикнулся ей про свою осколочную рану. – Ты точно в порядке? Он кивнул. Они подошли к поверженному кадровику, склонились. Гектор пощупал пульс. Кадровик был жив. – Оглушил коллегу, как и Гарифу. – Гектор указал на валявшуюся в траве палицу-«кувалду» с утолщением. – Не касайся ее, для экспертов сюрприз готов. Ваше светило Сиваков наверняка узнает предмет, которым до смерти забили Марго Мосину и забрали с места преступления, подкинув монтировку. Наш герой в конец свинчатку залил – дешево и сердито, укоротил ручку, чтобы под одеждой носить незаметно. Профи. Он отыскал в траве у багажника пистолет Веригина, но тоже не стал до него дотрагиваться, встал так, чтобы отсечь пистолет от кадровика. Тот не шевелился, еще не пришел в сознание. Гектор забрал у Кати камеру, прикрепил ее на дверь «Астон Мартина», чтобы только Веригин попал в кадр. Под моросящим дождем камера могла работать, а вот ноутбук нет. Гектор достал из кармана брюк резиновые перчатки, надел их и лишь после этого положил ноутбук на сиденье «Астон Мартина». Однако пока камеру не включал. Приблизился к Веригину и врезал ему ногой по ребрам. – Хорош косить. Давай, Алекс, продолжим наш разговор, который мы не завершили в ординаторской. Столько вопросов накопилось у меня к тебе, дружок. Веригин пошевелился, открыл глаза. Его нос и губы были разбиты. По лицу текла кровь. Катя ощутила, что сердце ее полно жалости к нему… несмотря ни на что! Он – бывший коллега, полицейский, он избавил когда-то красавицу от страшной смерти, он спас тонувшего в выгребной яме ребенка, словно герой Персей, в молодости он совершал подвиги и добрые дела… Что за метаморфоза случилась с ним? В античном мифе именно Персей обезглавил Медузу горгону. А в кашинско-чуриловском мифе что произошло на самом деле? – Давай колись, как ты их всех кончал, – продолжил Гектор. – Нападение на подчиненного мы видели воочию. – Ничего я тебе не скажу, – процедил Веригин и выплюнул выбитый зуб. Он дернул руками, проверяя крепость наручников и спиц диска. – Ладно. Твой выбор, – неожиданно легко согласился Гектор. – Тогда я тебя пристрелю сейчас. – Сам сядешь. – Нет, Алекс. Сядет плохой мент – твой кадровик. Потому что я представлю, что это он тебя порешил в схватке за дорогое корыто, что вы с ним не поделили. – Гектор кивнул на авто. – Можешь ничего мне не говорить, я и так знаю, что ты их всех убил – сестер Крайновых пятнадцать лет назад… Да-да, то самое убийство в Чурилове, про которое вспомнил в шоковом состоянии тромбонист на протезе. Ты же просек, о чем идет речь, и узнал его в ту ночь. Ты прикончил Ивана Мосина, потому что он, бывший пожарный, видел тебя у дома сестер, и его жену как свидетельницу. Ты убил Гарифу, ведь именно тебя она подозревала в убийствах девушек. – Ты спятил, Борщов? – Веригин снова сплюнул кровь. – Ты все на меня одного хочешь повесить? – Многое недоказуемо, ты сам знаешь. Поэтому я тебя, бешеную лживую тварь, в живых не оставлю. Я не полицейский, к официальному правосудию отношения не имею. Считай, что я приговорю тебя «по понятиям». Ты обо мне справки наводил – я ведь тоже убийца. – Гектор показал ему руки в резиновых перчатках. – Может, мне зачтется на небесах, что тебя ликвидирую за все, что ты натворил. Он нагнулся и поднял пистолет, осмотрел. – Как раз два патрона. В отличие от тебя, я не промахнусь. Пушка ведь не твоя табельная. Ствол – переделанная для стрельбы травматика. Правильно, ты же не дурак – светиться со своим оружием. А этот паленый, нигде не значится. Два выстрела – в руку и в сердце. Кадровик твой в отключке. Он нас не видит, не слышит сейчас. Я оставлю его отпечатки на стволе. Получится картинка такая – вы поссорились, ты за дубинку, он за ствол, выстрелил с расстояния тебе в руку, ты его ударил дубинкой, он, падая, выстрелил уже в упор при близком контакте, попал тебе прямо в сердце. И никакой моей ДНК от нашей схватки на твоих тряпках – дождик, на удачу, все смоет. Кроме пальчиков. Ну, поехали… Готов? Три, четыре… Ариведерчи, Алекс! И Гектор вскинул пистолет, даже не целясь. – Постой! – крикнул Веригин. Катя стиснула зубы. Надо пережить Великий Блеф Гектора Троянского. Который сейчас безжалостно ломает противнику ментальный хребет. Он проделывал подобное с террористами, с боевиками. Надо подыграть, чтобы Веригин поверил. Однако Катя холодела от мысли, что произойдет у ангаров, если Веригин не сломается. – Я не убивал девчонок в Чурилове! – выкрикнул Веригин. – Ты зациклился на чуриловском деле, полковник. И на сумасшедшем музыканте… Я его потом узнал, да… Одноногий пацан… И не я убил Гарифу. Я прочел о ней только в сводках утром! – Как скучно. Ты виляешь. Не хочешь умирать? – Гектор не опускал пистолета. – Но я жажду тебя грохнуть, Алекс. Ты посмел покуситься на нее. – Гектор кивнул на Катю. – Ты в нее стрелял, чтобы убить. Я тебя не прощаю. Выражение лица его изменилось. Наверное, лишь в бою он был такой… страшный… И Веригин понял, что они на краю… – Не стреляй! Я все тебе скажу! Гектор словно колебался… медленно опустил оружие. Наклонился и снова положил его на траву. – Всем публично расскажешь, – объявил он, подошел и включил камеру. – Кого ты прикончил, Алекс? – Мосиных, – хрипло ответил Веригин. – И это никак не связано с чуриловскими делами. У меня была другая причина. – Когда ты их убил? – За два часа до того, как появился, на мое несчастье, одноногий псих со своим бредом. Я ушел тихо с поминок в ресторане, потом вернулся. – Кто был твоей главной целью? Мосин? Или… – Она… Марго. – Веригин на секунду закрыл глаза. – У меня не осталось выбора. Она представляла для всех нас угрозу. Мужик ее – свидетель. Они всегда действовали вместе, заодно во всех делах. – Карапета Варданяна? С поборами внутри УВД и откатами с бизнеса? Парочка негодяев-посредников. Я в курсе, – сказал Гектор. – Дальше давай. – Тогда проще, меньше мне объяснять. То, что Карапет творил пять лет, я сразу прекратил. Я хотел, чтобы все закончилось. И мы начали с чистого листа. – Кто – мы? – Кашинская полиция. Я ведь возглавил управление. Я хотел очиститься от скверны. Разгрести кучу дерьма, наши авгиевы конюшни, наследство Карапета Варданяна. И я не встретил сопротивления – все, все наши тайно желали, чтобы прошлая жизнь закончилась. Но только не Марго. Я ее вызвал на второй день, как стал исполняющим обязанности начальника УВД. Объявил: лавочка закрыта. А ей лучше от пересудов тихо уйти на пенсию. Она согласилась, но потребовала откат. – Марго Мосина? Посредник? Откат? С тебя? – Гектор усмехнулся криво. – За молчание. И как бонус за проделанную при Карапете работу. А Марго ты совсем не знал… Да и я тоже, пока не столкнулся с ней лоб в лоб. Баба с железными яйцами. Она объявила, что на пенсию она не проживет, а у них с мужем магазин прогорает, стройка дома, кредиты. Карапет ей обещал бонус, и я ей его выплачу. Иначе она начнет распускать слухи, намеки… Дойдет до главка, пришлют комиссию, кто-то из наших проболтается. А ей – простой учетчице, вольнонаемной – ничего не будет, даже похвалят, что вскрыла коррупционную сеть. Правдорубка. Уголовного дела, конечно, не возбудят, Карапет гикнулся, но начнется внутренняя разборка – а я ведь два года работал при Карапете и… короче, никто меня на должность при таком скандале не назначит. Пришлют начальника со стороны, не замешанного в нашем дерьме. – А ты мечтал о кресле начальника УВД? – После Магадана у меня все рухнуло. И если бы не сложилось и в Кашине, я бы уже не поднялся никогда. Вся жизнь, вся служба насмарку. Я сказал Марго, что денег у меня нет. Не из фондов же УВД ей платить. И тогда она потребовала себе тачку. – «Астон Мартин»? – Гектор кивнул на авто. – Да. – Не ври. Маргоша-учетчица – и тачка Бонда? – Клянусь. Тачка – подношение Варданяну от двух агрохолдингов. Она нигде не числится, приобретена по серому импорту, не растаможена. Варданян не успел ее оформить на себя. Она – бесхозный призрак. Марго договаривалась насчет нее в качестве подарка Карапету, забирала от нее ключи, поэтому все знала. Я пытался ее образумить, но она стояла на своем, требовала, угрожала. Она не кататься по Кашину на ней собиралась. Опасность состояла в том, что она вознамерилась сбыть ее с рук в Москве через каких-то своих знакомых армян. Это разве скроешь? Сто человек бы сразу узнали, в том числе и наши… и твои бывшие кураторы. И я решил… – Ее с мужем убрать? – Момент представился как раз – они затеяли склоку со строителями дома. Я хотел представить все так, что обманутые рабочие их убили и ограбили. Накануне в управлении я пообещал Марго привезти ключи от машины вечером после похорон. Мосин ее заболел, температурил, и она за ним ухаживала, не отправилась, как все наши, на похороны и поминки. А может, намеренно желала избежать пересудов. Ключи я обнаружил в сейфе Карапета, заняв его кабинет. Я приехал к Мосиным, когда последние гости направлялись в ресторан, была суета, неразбериха. Никто не заметил, как мне казалось, что я отсутствовал. На въезде в дом отдыха камер нет, и охрана отсутствовала, потому что комплекс закрыли для поминок. Я приготовился, переоделся в машине. Хотел им обоим по-тихому башку проломить. – Дубинкой со свинцом, а на место подкинуть монтировку, якобы работяги их грохнули? – уточнил Гектор. – Именно. Но все сразу пошло вкривь и вкось. Мосин не спал в спальне наверху, несмотря на болезнь, в своем магазине свиные туши расчленял. Я врезал Марго дубинкой по морде, как только она мне открыла дверь… она завизжала, упала. Он услышал ее вопли, выскочил из магазина в холл с бензопилой, как в фильме. Марго уже испустила дух, а он бросился на меня, но бензопилу заело, и он попятился назад в магазин. Там у него был еще и топор. Но я его опередил. Его бензопила заработала, и, считай, это я от него в тот момент отбивался топором. И я его грохнул. Ты представил все верно патологоанатому из бюро – мы созванивались с ним, и он сообщил, что полковник Гектор Борщов реконструировал картину убийства. Умный ты, подонок. – Веригин смотрел на Гектора и снова попробовал крепость наручников и спиц диска, дергаясь всем телом. – Все было в крови, полно моей ДНК… Мне надо было искать выход, как обезопасить себя, и я его нашел. – С санитайзером и холодильником? – Я действовал по обстоятельствам, потому что мой прежний план не удался. – Веригин стиснул зубы. – Потом я отправился в ресторан. По дороге снова переоделся в костюм, в котором был на похоронах. Выбросил окровавленную одежду и кроссовки в лесу. Когда ночью меня патруль вызвал на перекресток, где молния шарахнула в музыканта… жаль, не убила на месте… Мосины были уже мертвы три часа. – А кадровик твой? Как его фамилия, кстати? – спросил Гектор. – Вы с ним не поделили бесхозный «Астон Мартин»? – Я тачку планировал сжечь. Ее легализовать без объяснений, откуда она взялась, нереально. Фамилия кадровика Бородавченко. Он не являлся посредником, как Марго. Однако именно он по приказу Варданяна перегонял «Астон» из Москвы сюда в его тайный схрон. Бородавченко связал концы – смерть Мосиных, ее заявление на пенсию, которое я у нее, по сути, вытребовал… Тачку… Он не видел, как я отсутствовал на поминках, но заподозрил меня. И явился шантажировать – теперь он потребовал тачку себе. Я снова пытался его образумить – уговаривал, убеждал, что мы покончили с поборами, унижениями и позором… Что мы не крепостные, отстегивающие барину оброк. Что мы – полиция, а не воры… Мы сами разобрались и поставили точку. Мы освободились. – Веригин задыхался, рубил фразы. – И теперь все будут молчать, потому что… у всех рыло в пуху. И со временем наш общий позор забудется. Но если вдруг всплывет столь дорогая заметная тачка, поднимется дикая волна зависти, злобы, столько дерьма сразу выплеснется, дойдет до главка, начнется внутреннее расследование. Но… – Пустил слезу, что должность начальника УВД от тебя навсегда уплывет? – холодно хмыкнул Гектор. Веригин лишь глянул на него. Затем продолжил: – Но кадровик уперся. Уверял, что все провернет тихо. В отличие от Марго, он планировал сбыть «Астон Мартин» с рук подальше от столичного региона – на Кавказе, у него родня – казаки и связи у них. Тачке цена шесть лимонов, а в Чечне еще больше дают. Он ослеп от жадности. Придурок меня шантажировал. У меня снова не осталось выбора. – И что ты собирался сделать с ним? – Убить и сжечь труп вместе с проклятым корытом. Отогнал бы подальше, в соседнюю область, я присмотрел уже место – овраг. Кадровик Бородавченко просто пропал бы без вести. А обугленный труп в овраге и сгоревшую машину никто бы никогда с ним не связал. Я бы позаботился все подчистить. Катя не вмешивалась. Веригин делал признание на камеру, и она не желала, чтобы и ее голос светился на записи. Дело снова поворачивалось совершенно новой, неизведанной стороной. – Лжешь ты все, Алекс, – отрезал Гектор. – Взял на себя даже не половину, одну треть вины. И все потому, что есть выжившая жертва – кадровик очухается и не станет молчать. Поэтому ты признаешься в убийстве Мосиных. Но не в остальных преступлениях. Так тебе дадут лет пятнадцать, а за все сядешь пожизненно. – Я не убивал Гарифу и сестер в Чурилове. Я всегда знал, что и Гарифа не убивала девчонок, – ответил Веригин. – Она тебя убедила? – Да я с ней был в тот вечер! И всю ночь! – выкрикнул Веригин, у него сдали нервы. – Мы не расставались до утра, любили друг друга, занимались сексом, целовались как безумные! Я заехал за ней домой вечером в начале седьмого – она вернулась со склада, смена ее закончилась. Забрал ее, и мы на мотоцикле махнули на речку Калиновку, я поставил палатку на берегу. Мы провели там всю ночь и утро до полудня.