Как-то, возвращаясь по осеннему Монмартру домой, она наткнулась на ватагу веселых молодых людей, тех художников, с которыми раньше поддерживала отношения и устраивала совместные вернисажи. – Куда ты пропала? – закричали они. – Пабло уже давно тебя разыскивает! Лиза объяснила, что занята другими делами. Ну да, оформлением туристических открыток – что может быть важнее! Как-то ее отца, а в действительности ее саму посетила Гертруда, которая стала убеждать ее, что не стоило так внезапно порывать связи с прежней средой художников. – Но если у меня нет таланта, то зачем пытаться? – заявила девушка. Гертруда, с явным скепсисом осматривая их новое жилье и пятна плесени на стенах, возразила: – Ну, у любого человека есть талант, в том числе и у тебя, малышка. Насколько я помню, ты всегда отлично могла подражать чужим стилям. Не хочешь ли сделать для меня копию «Весны» Боттичелли? Лиза, которой так не хватало настоящей художественной работы, но которая дала себе зарок, что больше не подойдет к мольберту, упрямо качнула головой. Гертруда же обратилась к вошедшему в комнату отцу Лизы: – Вы же не против, чтобы ваша дочь выполнила заказ, отлично на этом заработав? Отец радостно ответил: – Я, конечно, не против! Кстати, сколько за него заплатят? Пришлось согласиться, и Гертруда даже заявила, что спонсирует ей поездку во Флоренцию, чтобы Лиза смогла увидеть подлинник «Весны». Наверняка это была скрытая финансовая поддержка ее и отца, а также оплата богатой американкой отпуска, но Лиза решила, что противиться не имеет смысла. Да и великий теоретик революции, узнав о размере гонорара, ей бы просто не позволил. – И кстати, – заметила уже на пороге Гертруда, – тебя разыскивал Клод Моргенштерн, однако никто не знал, куда ты делась, и даже мне стоило усилий узнать, где вы теперь живете. Он хотел навестить тебя… Лизе не так давно в газете, на которой она чистила рыбу для ужина отцу, попалось объявление о предстоящем на днях бракосочетании месье Клода Моргенштерна и дочери маркиза де ла Тайад-Эспинасса. Завернув рыбью чешую в газету, Лиза выбросила ее, чувствуя, что сердце отчего-то начинает учащенно биться. Интересно, Клод не шутил, когда предлагал тогда зайти в церковь и просто так, без подготовки обвенчаться? – Ни за что! – заявила девушка. – Когда я могу уехать во Флоренцию? * * * Поездка вдохнула в нее новые силы – Лиза поняла, что ей не хватало именно этого: атмосферы эстетики, творческих порывов, мира искусства. И пусть она не творила что-то новое, а, старательно изучая шедевр Боттичелли, копировала его, все равно это было то, к чему она стремилась. И то, что она могла. Во Флоренции она задержалась почти на три недели, а когда копия была готова и настало время возвращаться в Париж, подумала, что могла бы остаться здесь навсегда. Но в Париже ждал отец, который за недели ее отсутствия наверняка исхудал, зарос грязью и соскучился по своей дочери. Уже направляясь на извозчике к вокзалу, Лиза вдруг увидела пышное шествие, следовавшее ей навстречу: множество новомодных автомобилей, в которых располагалась веселая и, судя по всему, крайне состоятельная компания. В одном из авто она увидела облаченного в белый костюм с красной гвоздикой в петлице Клода, а подле него – прелестную юную особу в тяжелом наряде и еще более тяжелых украшениях. Так и есть, новоиспеченная чета Моргенштерн совершает свадебное путешествие по Италии! На мгновение Лиза встретилась с Клодом глазами, а потом быстро заслонилась упакованной копией «Весны», надеясь, что он не узнал ее. Автомобили, обдав ее ядовитыми клубами выхлопных газов, унеслись прочь. Лиза вздохнула и украдкой посмотрела вслед свадебному кортежу. Что же, все осталось в далеком прошлом. Но почему на сердце у нее тогда так щемит? * * * …Поезд отчего-то долго не отправлялся, Лиза видела проводников, которые бегают по платформе туда-сюда. Она закрыла глаза, думая о том, что ожидает ее в Париже. Быть может, сказать отцу, что она не против выйти за Сергея Апполинарьевича и всей дружной ватагой революционеров и их родичей уехать во французскую деревню, в «красное подворье»? Внезапно кто-то тронул ее за плечо, и Лиза, очнувшись от полудремы, сунула кому-то стоявшему перед ней билет. Однако это был не проводник и не контролер, а Клод. В том же белом костюме, с той же красной гвоздикой в петлице. – Я прямо из отеля позвонил на вокзал, попросив задержать все поезда! – заявил он. – Потому что ехать вы могли только на вокзал. Мадемуазель, наконец-то я нашел вас! Глянув на молодого человека, отпустившего усики, Лиза, заслоняясь от него упакованной картиной, заявила: – И ради своих эгоистичных целей вы заставляете сотни людей ждать? Типичное поведение капиталиста-эгоиста! И, посмотрев на массивное обручальное кольцо на руке Клода, насмешливо добавила: – Примите мои запоздалые поздравления, месье. Кстати, ваша жена не имеет ничего против, что вы, бросив ее, отправились на вокзал ко мне? Клод, не обращая внимания на то, что свидетелями их разговора были прочие пассажиры, заявил: – Матушка не оставила мне другого выхода, да и вы, мадемуазель, исчезли! – А вы, месье, всегда делаете то, что велит вам матушка? – спросила Лиза и вдруг подумала, что сама всю жизнь поступает так, как хочет ее капризный отец. И ради него уже раздумывала о том, чтобы выйти замуж за человека, которого тот подыскал ей. Чем тогда ее судьба отличается от судьбы Клода – разве что количеством денег. – Я искал вас, но не нашел, – заявил Клод словно в свое оправдание, а Лиза ответила: – Не верю, что вы не смогли нанять частного детектива, он бы разыскал меня в два счета. Возможно, она даже и хотела, чтобы Клод разыскал ее тогда, но теперь поправить ничего было нельзя. Клод схватил ее за руку и страстно произнес: – Свою жену я не люблю, мне нужны вы! И только вы! Давайте вы сойдете с поезда и… – И?.. – спросила Лиза, а молодой человек тихо добавил: – Ну, с разводом будет большая морока, так что я сниму вам номер в отеле, там же, где остановились мы. А когда мы вернемся в Париж, я куплю вам отдельный домик, где я смогу время от времени навещать вас… Лиза, следуя старой традиции, дала ему пощечину и сказала: – Уходите! Уходите, месье, и никогда не возвращайтесь! Потому что у вас есть жена, империя вашего отца и матушка. У меня же своя жизнь. И становиться вашей любовницей я не намереваюсь! Клод порывался что-то сказать, но Лиза, зажав уши руками, отвернулась и уставилась в окно. А через какое-то время увидела Клода на перроне. Он, жестикулируя, что-то пытался объяснять ей, но девушка снова отвернулась. Наконец поезд тронулся. * * * Копия «Весны» оказалась настолько хороша, что произвела подлинный фурор, после чего к Лизе стали поступать новые заказы на копии знаменитых (и не очень) картин. Она предполагала, что Гертруда для этого и затеяла всю комбинацию, однако не была против: если копировать чужие шедевры – ее удел, значит, ей надо смириться. По крайней мере, солидные гонорары позволили Лизе уйти из мануфактуры по производству открыток, хотя она знала: наштамповать оных в нужном количестве она сможет в любое время дня и ночи. Только вряд ли она когда-нибудь еще этим займется. Они снова переехали, и Лиза даже смогла снять две квартиры в одном и том же доме, но на разных этажах: внизу для отца, а на самом верху – для себя. И она впервые за все время наняла служанку. Отец, который, как водится, разрабатывал теории для освобождения порабощенного пролетариата, сам оказался крайне прижимистым и требовательным хозяином, тираня несчастную служанку и проявляя самые худшие качества эксплуататорского класса. Лиза же была очень рада тому, что наконец-то жила отдельно и снова могла творить. И пусть все то, что она создавала, было вторично и от нее требовалось копировать только то, что создал до нее кто-то другой, однако она снова работала у мольберта.