* * * Через день после того, как Клод с женой на шикарном пароходе отправился из Гавра в Нью-Йорк, в мастерскую Лизы, которая работала над двойным портретом своего любовника и его жены, ввалилась развеселая компания ее бывших знакомцев со времен Бато-Луавр. Они перевернули все вверх дном, затоптали полы, продавили диван, опустошили запасы алкоголя, слопали все, что было на кухне, и, галдя и шумя, решили устроить вечеринку с патефоном. Лиза, сначала бессильно взиравшая на весь этот ужас, решила, что неплохо тряхнуть стариной и дала согласие на то, чтобы на ночь ее мастерская превратилась в сумасшедший дом, забитый полупьяными, пьяными и в стельку пьяными художниками, поэтами, философами и сопровождавшими их разбитными девахами. В конце концов, ей требовалось отвлечься от темных, тревожных мыслей о Клоде и о том, что же будет дальше. В разгар вечеринки, когда одна половина еще пила, а другая уже храпела, к Лизе, которая удалилась на кухню, чтобы там в одиночестве, среди грязной посуды, пустых бутылок и остатков пиршества покурить около открытого окна, присоединился верткий тип с черными зализанными волосами и изрытым угрями лицом, кажется Юрбен, который всегда ошивался около Пабло и прочих «звезд» Бато-Луавр. – Пабло сейчас нет в Париже, иначе бы он сам зашел к тебе, – произнес Юрбен, которому, как поняла Лиза, что-то от нее нужно. – Однако он просил передать тебе кое-что… – И что же? – осведомилась Лиза, и Юрбен, закрыв дверь кухни, продолжил: – Ты, надо сказать, неплохо устроилась. Неплохо? Копирует чужие шедевры, спит с чужим мужем? Юрбен же, явно переводивший все в финансовую плоскость, заявил: – Заказов у тебя, как говорят, хоть отбавляй. Денег наверняка гребешь много… Лиза, продолжая молча курить, пустила дым в сторону Юрбена. Тот же, осмотревшись по сторонам, словно боясь, что их подслушают, хотя сделать это было решительно некому, сказал: – Пабло просит, чтобы ты сделала копию «Моны Лизы»! Девушка, усмехнувшись, сказала: – Так пусть он мне сам и скажет, а не тебя подсылает. Юрбен, дернувшись, сказал: – Он же не в Париже сейчас… – Вот когда вернется, пусть сам и скажет… Юрбену она не доверяла, этот тип в свое время сидел в тюрьме, кажется, даже обвинялся в убийстве, и вполне мог, прикрываясь именем Пабло, затеять какую-то аферу. А в том, что речь идет об афере, Лиза, зная Юрбена, ничуть не сомневалась. – Слушай, – произнес Юрбен, облизывая губы, – за эту работу тебе хорошо заплатят! – Пабло, у которого вечно нет денег, заплатит или кто? – спросила Лиза, и тип ответил: – Какая тебе разница, кто! Ты же делаешь отличные копии, ведь так? Сделай копию «Моны Лизы». Причем такую… Ну, такую, чтобы выглядела как оригинал… Лиза усмехнулась, докуривая: – Копии, мой дорогой, имеют обыкновение выглядеть как оригинал. Иначе это не были бы копии… Юрбен снова облизнул губы: – Ну, это понятно, но по копии можно определить, что это копия, потому что она новая, а оригинал старый. Можно сделать так, чтобы копия «Моны Лизы» выглядела бы как оригинал не только в художественном плане, но и в плане возраста? – Той, которую увековечил Леонардо, в районе двадцати пяти. По тем временам зрелая дама… – сказала Лиза, а Юрбен осклабил редкие желтые зубы: – Ты прекрасно понимаешь, о чем я веду речь! Да, Лиза понимала. Он хотел получить копию «Моны Лизы», которая ничем не отличалась бы от оригинала, – только вот зачем? – Для чего? – спросила она, а Юрбен ответил: – Пабло же просит! Лиза уверилась в том, что Пабло не имеет к этой афере никакого отношения и его именем только прикрываются. – Говори начистоту! – потребовала она, а Юрбен заметил: – От тебя требуется сделать копию, и все. Заплатят очень хорошо, в накладе не останешься. Он назвал гонорар. В самом деле, неплохо. Но Лиза уже приняла решение: – Нет, извини, но не нравится мне все это. Так что обращайся к другим копиистам! И вышла с кухни. * * * А через два дня отец в панике прибежал к ней в мастерскую (Лиза как раз заканчивала парный портрет Клода и его жены): – У младшей сестры Сергея Апполинарьевича обнаружили чахотку! Ей срочно надо в Давос, на курорт! И он уставился на Лизу, которая резонно заметила: – Папа, знаешь, сколько это стоит? Революционер-теоретик, оказывается, знал. – Папа, таких денег у меня нет. – Лизонька, мы же не можем бросить на произвол судьбы сестру Сергея Апполинарьевича! Может, тебе взять дополнительные заказы? – Папа, мне надо взять сразу пять дополнительных заказов параллельно, чтобы… – Она осеклась, потому что вспомнила о разговоре с Юрбеном. Что же, тот вместе со своими дружками из криминального мира Парижа что-то затеял, и Пабло, именем которого тот прикрывался, не имел ни о чем представления. Но за работу хорошо платили – даже очень хорошо. – Думаю, я знаю, где взять деньги… – сказала Лиза, а отец, расцеловав ее, заявил: – Отлично, тогда я побегу к Сергею Апполинарьевичу и успокою их с матушкой? Лизонька, а когда его сестра сможет отправиться в Давос? * * * Сестра отправилась на легочный курорт неделю спустя – к тому времени Лиза, уже получив от Юрбена задаток (хотя тот упорно желал отдать деньги только по исполнении заказа), провела несколько дней в Лувре, напротив Моны Лизы, изучая каждый штрих, каждый изгиб и каждую трещинку. В отличие от ее прежних заказов, работа продвигалась крайне медленно. Откладывая в сторону один неудачный вариант за другим, Лиза приступала к исполнению задания с нуля. Особенно трудно давалась изобретенная Леонардо техника сфумато – своего рода дымка, выписанная тончайшими, наложенными друг на друга неразличимыми мазками между шедевром и тем, кто его лицезреет. Наконец стало что-то получаться, и даже знаменитая улыбка выглядела более-менее похожей. Но именно что более-менее. Юрбен, вначале через день, а потом каждый день навещая ее в мастерской, торопил: – Чего ты так копошишься? И зачем столько пробных вариантов? Когда будет готово… Лиза, напряженно работая, заявляла: – Вам же требуется не просто копия, а копия-шедевр, и вы его получите! Кстати, скажи, кто дал заказ на «Мону Лизу»? Юрбен замялся.