Лиза подхватила: – Господи, это прямо как у Дэна Брауна! Ваша бабушка была прямо сорвиголова и воплотила в жизнь то, что много десятилетий спустя выдумал американский автор бестселлеров. А ключи, как я понимаю, – те самые открытки, за которыми идет охота? Мадам кивнула. – Они самые, но не все, потому что их масса, а только те, на которых имеется текст по-итальянски, подписанный инициалами «ML». И она пододвинула к Лизе ту открытку, которую та унесла из квартиры малыша Клода. – Видите, что написано? Лиза разглядела надпись блеклыми чернилами, витиеватыми буквами: «Tua per sempre, ML». Барбара перевела: – «Всегда твоя, ML». Да, эта открытка – ключ к тайнику, в котором хранится «Мона Лиза». Малыш Клод захапал их себе, но не знал, что с ними сделать, и, будучи туповатым, не смог разгадать шифр. Никого другого он до открыток не допускал. А теперь, и это улыбка фортуны, одна из открыток оказалась у меня… – Не фортуны, – сказала Лиза, внимательно рассматривая открытку, – а Моны Лизы! – И добавила: – Думаю, вы правы – остается только одно: расшифровать ключи и, разгадав код Моны Лизы, отыскать оригинал, спрятанный вашей бабкой. Настоящую «Мону Лизу». Барбара, прищурив глаза, сказала: – Ну, а в чем же тогда дело, милочка? Чувствую в вас потенциал, да и сама я далеко не дура. Так что совместными усилиями, думаю, разгадаем, что зашифровала моя бабка. Лиза подумала об убийце с внешностью подиумной модели – в романе Дэна Брауна она бы наверняка шла за ними по пятам, желая отобрать ключ. Может, еще появится? Не желая тратить время на размышления об особе, которая явно хотела убить Степу и, в итоге ранив его, стала причиной того, что он лежал сейчас в искусственной коме, девушка сосредоточила все внимание на старинной открытке. * * * На ней виднелось изображение какого-то величественного дворца, над которым была надпись: «Madrid». Лиза, побывавшая в Мадриде пару лет назад, вспомнила: ну да, в самом деле Мадрид, Королевский дворец – Palacio Real. Слева шло небольшое изображение какой-то картины, явно старинной: кто-то в древних одеждах восседает на некоем подобии трона и явно что-то произносит, а стоящие вокруг люди, опять же, в средневековых одеждах, внимательно слушают. Справа был изображен герб: треугольный, с лазоревым щитом, на котором виднелись две золотые французские лилии, а между ними – острый, лезвием вверх направленный меч, на который была надета корона. Внизу же виднелся какой-то монстр – некое сплетение из человека и разнообразных животных. – Мадрид, – произнесла упавшим голосом девушка. – Значит, нам надо отправиться в Мадрид? Барбара, также внимательно изучавшая открытку, заметила: – Уверена почти на сто процентов, что в Мадриде моя бабка не бывала. Хотя могла, конечно, тайно отлучиться и съездить туда, чтобы, предположим, спрятать там подлинник «Моны Лизы», но весь вопрос: зачем? Все же путь от Парижа до Мадрида в те годы можно было преодолеть только за несколько дней, а туда и обратно – не меньше чем за неделю! Зачем тогда ездить в Мадрид, если можно найти укромное местечко и в Париже? Лиза, сосредоточившись, произнесла: – Это шарада. Важно понять, из каких частей она состоит. Кстати, своим мобильным я теперь по понятным причинам пользоваться не рискую, не могли бы вы одолжить мне ваш ноутбук? Ворча, что со всеми этими современными средствами коммуникации она не особенно дружна, Барбара все же принесла достаточно старый ноутбук, который, однако, без проблем выходил в Интернет. Лиза, открыв поисковую страницу, начала вводить различные запросы, которые были так или иначе связаны с Леонардо. – А Леонардо бывал в Мадриде? – спросила она Барбару, и та пожала плечами: – Понятия не имею! Колесил по Италии, умер во Франции; насколько я разбираюсь в истории, Испания в год открытия Колумбом Америки изгнала мавров из Андалусии и только-только начала путь к великой державе. Столетием позднее он бы наверняка попал в пышный имперский Мадрид, но не в конце пятнадцатого или начале шестнадцатого века! Просматривая один из сайтов про Леонардо, Лиза уже перешла на какую-то смежную ссылку и, только потом поняв, что заметила слово «Мадрид», быстро вернулась. Вчитавшись, она воскликнула: – Ага, речь идет о кодексах Леонардо, то есть о рукописях, ну, тех, которые дошли до наших времен. Недавно ведь прошел аукцион, на котором, кажется, продавали всего пару страниц… – Три страницы, – заявила нравоучительно Барбара. – Купил один мой бывший спутник жизни. За три миллиона триста тысяч евро. По миллиону с гаком за страницу – недурно! – Ну, если у него лишние три миллиона евро, почему бы, собственно, и нет? А как этот кодекс называется? – спросила Лиза. – Потому что здесь приведены названия до сих пор известных, и каждый имеет свое собственное. Барбара призналась: – Понятия не имею. Кажется, еще без названия, но не удивлюсь, если Шахрияр назовет его в честь себя: «Кодекс Шахрияра» или что-то подобное! Крайне самовлюбленный человек, поэтому я его и бросила! Лиза же, не особо интересовавшаяся перипетиями интимных отношений мадам, к тому же с ее бывшими, развернула к ней дисплей ноутбука: – Смотрите, как называются кодексы Леонардо! Тот, который хранится у Билла Гейтса, это «Кодекс Лестера», так как им владел когда-то такой английский граф. Имеется «Кодекс Форестра», потому что он принадлежал некоему библиографу с этой фамилией. Есть «Атлантический кодекс». Но имеются и кодексы, названные по имени города, в котором они когда-то находились или находятся сейчас. Среди прочего наличествует и «Мадридский кодекс»! Всмотревшись в экран, Барбара, чье лицо порозовело, воскликнула: – О, как вы правы! Но что это значит – нам надо в Мадрид? Ведь этот кодекс хранится в Национальной библиотеке Мадрида, как здесь написано… Вздохнув, Лиза ответила: – Это только в романах Дэна Брауна хитроумный профессор проникает во все музеи, книгохранилища и секретные архивы без особого труда. Даже если мы сейчас отправимся в Мадрид, что будет с учетом моего статуса разыскиваемой преступницы накладно, и попадем в Национальную библиотеку, то этот самый кодекс мы увидим только издалека, под бронированным стеклом, если его, вообще, выставляют! Барбара вздохнула, а Лиза продолжила: – Но кто сказал, что нам, вообще, нужен кодекс? В том числе «Мадридский». Ведь ваша бабка, если она, вообще, туда ездила, в чем вы сильно сомневаетесь, вряд ли получила к нему доступ и нанесла на кодекс какие-то тайные знаки сто лет назад. А если и нанесла, то реставраторы их давно удалили. – А что, если сам Леонардо в своем получившем позднее название «Мадридский кодекс» сделал какие-то тайные пометки?.. – начала мадам и смолкла, а Лиза рассмеялась: – Только какие? Уж вряд ли о месте, где ваша бабка четыреста лет спустя после его смерти спрятала «Мону Лизу»? Нет, Мадрид означает что-то иное, к тому же так явно размещено изображение Королевского дворца, будто нас специально толкают в сторону Испании. А раз так, то логично предположить, что надо искать в совершенно ином направлении… Барбара заявила: – Ну, давайте разгадку того, что значит Мадрид в этом контексте, пока отложим. Тут еще имеются три какие-то картинки или значка… Согласившись с ней, Лиза сказала: – Я ведь не специалист по символам, как профессор из романов Дэна Брауна, и понятия не имею, что это такое. Справа это картина, причем, кажется, реальная. Одно из малоизвестных творений Леонардо? Посмотрите, вы же в искусстве разбираетесь! Вглядевшись в экран, Барбара сказала: – Какая-то стандартная сцена то ли религиозного диспута, то ли судебного процесса. Я же не искусствовед с образованием и ученой степенью, все мои университеты прошли в тюрьме, куда меня отправил малыш Клод! Понимая, что от мадам особого толка не будет, и, ощущая себя Шерлоком Холмсом в компании туповатого доктора Ватсона, Лиза продолжила размышлять вслух: – Думаю, важно соединить смысл всех элементов, в том числе с Мадридом, и тогда все встанет на свои места. Для этого надо сначала разгадать код каждого из них по отдельности. Итак, что за картина, вы не знаете, но мы это узнаем. У вас мобильный есть? Оказалось, что, несмотря на всю неприязнь к современной технике, вероятно, более наигранную, чем реальную, мобильник у мадам имелся, к тому же одной из последних моделей и весьма навороченный. – Так, посмотрим, – пролистывая приложения, бормотала девушка. – Ага, ну что же… Сделав увеличенную фотографию средневековой картины с открытки, Лиза сбросила ее в особый поисковик, который, сравнив все имевшиеся в базе данных произведения искусств, должен был найти соответствия. Не прошло и пары секунд, как мобильный мадам выплюнул результат, и первый же вариант из списка наиболее подходящих оказался верным. – Ага! – выкликнула Лиза, всматриваясь в изображение картины на мобильном и убеждаясь, что на открытке изображена ее уменьшенная копия. – Мы имеем дело с творением художника эпохи Раннего Ренессанса Беноццо Гоццоли под названием «Святой Августин учит в Риме». Это даже не картина, а фреска в церкви Сант-Агостино в городе Сан-Джиминьяно, созданная в период с 1464 по 1465 год… Закурив, Барбара сказала: – Час от часу не лучше! То Мадрид, то какой-то итальянский городишко! Сан-Джиминьяно – это, вообще, где? – В Тоскане, как сообщает нам всезнающий Интернет. Население – чуть больше семи тысяч. Интересно, Леонардо там бывал? Когда создавалась фреска, ему было четырнадцать-пятнадцать, он вполне мог ассистировать или даже учиться у известного тогда мастера Беноццо Гоццоли. Впрочем, мы не должны зацикливаться на Леонардо, а обязаны сфокусироваться на вашей хитроумной бабушке. А она там была? Стряхнув пепел, мадам ответила: – Понятия не имею! В Италии она была, кажется, во Флоренции и в Риме. Но вряд ли в этом городке! Лиза, уже запуская поиск герба с лилиями и короной, заметила: – Это и неважно. Посмотрим, что он нам выдаст… Ждать пришлось дольше, и нужный результат был далеко не первым, так как имелась масса похожих друг на друга гербов, отличавшихся незначительными деталями. Наконец, вскрикнув, девушка сказала: – Вот он! Ну точно, один в один! Ага, треугольный остроконечный щит, так называемый французский, с двумя золотыми французскими королевскими лилиями и мечом, увенчанным королевской же короной. И знаете, кому он принадлежал?