Адрана занялась расшифровкой сообщения, которое Меггери переслала из обзорной рубки. В записи не могло не быть ошибок и пропусков, поскольку передача велась на предельной дистанции и Меггери считывала ее невооруженным глазом, но так как сообщение повторилось дважды, удалось без труда записать полную версию. В присутствии Лагганвора и Коссел Адрана положила перед собой текст и начала усердно трудиться над ним. Рядом, раскрытая и придавленная пресс-папье, лежала одна из стандартных шифровальных книг. – Страмбли… становится… хуже, – прочитала она, намеренно делая паузу после каждого слова. – Заставила… Эддралдера… оперировать. – Она водила пальцем вверх и вниз по столбцам плотного текста в шифровальной книге и хмурилась, теряя нужное место. – Отсутствуют… газовые… смеси… для ан… ан… – Анестезии, – тихо сказал Лагганвор. – Можно? Адрана секунду смотрела на него: – Будь любезен. Он склонился над текстом и прочитал так быстро и уверенно, как будто точки и тире были его родным языком: – Меррикс считает, нужные таблицы есть в вашем лазарете. Красная книга на второй полке: «Общая фармакопея», девятое издание. Отправьте цифры из шестого приложения в ответном сообщении, только по телеграфу, как можно скорее. – Глупо было с его стороны оставить книгу не на том корабле, – сказала Коссел. – Бывает, – ответила Адрана. – В любом случае мы должны помочь. – По трещальнику было бы быстрее, – заметила Коссел. – Да, очень быстро наши координаты попали бы к Инсеру Сталлису, и уж он не замедлил бы в нас пальнуть. Рискнуть собственной шкурой можно, однако не забывайте о пассажире. – А как там наш друг? – спросил Лагганвор. – Достаточно разговорчив? – У меня от одного присутствия щелкуна болит голова, – призналась Адрана. – Я не смогу терпеть его вечно. Но у него есть что нам рассказать, и я надеюсь кое-что вытянуть, прежде чем мы причалим. Гложет меня предчувствие, что сразу по прибытии он исчезнет. Лагганвор кивнул: – Да, это было бы досадно. И все же ему лучше с тобой, чем с Фурой. – Почему так? – Стоило бы твоей сестре заподозрить, что он недостаточно откровенен, и она бы попросила у Сурт тиски или какой-нибудь другой подходящий инструмент. – Я не Фура. – Кстати, о твоей сестре, – сказала Коссел, поворачивая к себе лист с сообщением. – Это ведь от нее пришло, точно? А не с одного из кораблей Инсера Сталлиса, случайно оказавшегося в секторе наблюдения? – Было бы глупо такое исключать, – сказала Адрана. – Но я не представляю себе, как Сталлис мог узнать о состоянии Страмбли, или о намерении Эддралдера оперировать, или о существовании этой книги. – Она глянула на Лагганвора. – Нетрудно проверить, существует ли эта книга на самом деле. Если да, то запрос подлинный. Лагганвор потер подбородок: – Мне это не нравится, Адрана. Пованивает уловкой… Но ты совершенно права: сам факт существования книги послужит доказательством. Коссел отправилась в лазарет и очень быстро вернулась с толстым красным томом, который положила рядом с вахтенным журналом и одеялом из колыбели щелкуна. Адрана затем пролистала и открыла раздел о газовых смесях для анестезии. Она легко нашла таблицу, которую запросил Эддралдер. – Ему нужны только эти цифры, – сказала она, ведя ногтем по столбцам. – Передать их можно довольно быстро, и Эддралдер сразу поймет, что с ними делать. – Она вырвала лист из вахтенного журнала и переписала соответствующие цифры, опустив дополнительную информацию, без которой, по ее мнению, Эддралдер мог бы обойтись. Закончив, вручила лист и ручку Коссел. – Зашифруй, а потом иди к главному шлюзу. Мы с Лагганвором наденем скафандры и выйдем наружу с телеграфным ящиком. Коссел на мгновение прикусила кончик ручки, затем начала записывать точки и тире. Наружная дверь открылась, и они выбрались на изгиб корпуса. Все дежурные огни были приглушены – они изначально горели не слишком ярко, – и поэтому скафандры освещались только двумя источниками рассеянного света: по одну сторону мерцал феерический праздник фонарей, в котором посреди фиолетово-рубиновых лампионов тускло горел светильник Старого Солнца, а по другую – посверкивали маленькие и бледные далекие звезды за пределами Собрания, этого уютного островка цивилизации. Неподвижные небесные тела располагались достаточно близко, чтобы их можно было заметить невооруженным глазом, хотя на самом деле между ними и Старым Солнцем пролегали сотни и тысячи световых лет. Дальше простирался Вихрь с его бесчисленными и безликими светилами, которые как будто заняли места в огромном зрительном зале, и эти ближние звезды представали для них актерами на авансцене. Участники труппы носили маски: окрестные солнца – красные или золотые, отдаленные – голубые или перламутровые, хотя Адрана сомневалась, что правильно воспринимает цвета. – Коссел дала тебе шифровку? – спросил Лагганвор. – Поздновато спрашиваешь, но да, она дала. Я попросила ее быть краткой. – Очень разумно. Но ты понимаешь, что им будет очень трудно принять наше сообщение, независимо от того, насколько хорошо мы его отправим? – Меггери допустила лишь несколько ошибок. Вот, держи. Ты читай, а я буду передавать. Пальцы Лагганвора сжали лист через слои перчатки. – На стороне Меггери была удача, а также темные небеса и очень точное позиционирование ее корабля – без сомнения, благодаря Паладину. Мы не можем рассчитывать на такое везение. Нас будут видеть на фоне Собрания, что затруднит распознавание сигнала. – Эддралдеру необходимы газовые смеси, Лаг. Фура не просила бы, если бы не надеялась прочитать наш ответ. Они шагали по корпусу корабля, следя за тем, чтобы одна магнитная подошва всегда была соединена с ним. Наконец Собрание оказалось за спиной, а испещренная звездами тьма Пустоши – впереди. В верхнюю часть телеграфного ящика был встроен гирокомпас, а вокруг расположены кольцом индикаторы, указывающие ориентацию устройства относительно желаемого направления. Если Адрана правильно нацеливала ящик, включалась только центральная зеленая лампочка; в противном случае красные индикаторы в секторах кольца мигали в соответствии с ошибкой наведения. Точность прибора зависела от изначального гироскопического согласования, а оно оставалось в силе, пока два корабля сохраняли неподвижность. Однако в астронавигации такое случалось редко, и уж точно этого не было в данный момент. Тем не менее без робота, чей разум справился бы с потоком вычислений, это было лучшее, на что они могли рассчитывать. Адрана стояла, держа ящик перед собой за рукояти. Красные индикаторы помогли определить более-менее верное направление: очень осторожно она нашла положение, при котором постоянно горел зеленый сигнал. К счастью, требовалось лишь минимальное усилие, чтобы держать ящик на весу; внутри его имелись дополнительные гироскопы, обеспечивающие стабильность наведения. – Вроде получилось, – сказал Лагганвор. В рукояти были вмонтированы рычажки управления, похожие на миниатюрные весла. Адрана воспользовалась одним из них, чтобы открыть заслонку в передней части ящика, обнажив искусную оптику. Она нажала другой и, выдавив световой росток из обоймы, поместила его на подставку в центральной точке. Подпружиненный молоточек опустился и раздавил штуковину, высвободив свет, который хранился у нее внутри. Световые ростки служили недолго, но сияли гораздо ярче любой неоновой трубки или лампы накаливания, поэтому они идеально подходили для коротких телеграфных передач. Сквозь похожие на жабры щели в боковой части ящика, направленные на оператора, просачивалось колеблющееся сияние, извещая о том, что росток засветился. – Я готова, – сказала Адрана. – Диктуй. Глядя на текст, Лагганвор заговорил: – Открой, закрой, открой, закрой, открой, закрой. Удержи открытым. Удержи закрытым. Открой, закрой, открой, закрой. Удержи закрытым. Открой. Удержи закрытым. Удержи открытым, закрой, открой, закрой, удержи открытым… Большими пальцами Адрана двигала рычажками, управляющими заслонками. Она ощущала работу механизма, улавливала его слабые подрагивания. Прицельная лампа горела зеленым, однако это не гарантировало, что прибор направлен точно или что на другом корабле кто-нибудь ведет прием. – …открой, закрой, удержи открытым, закрой, открой, закрой, открой, удержи закрытым, открой, закрой, открой, закрой, открой, закрой. – Лагганвор сделал паузу. – Вот и все. Как думаешь, передала верно? – Если кто-то и ошибся, то не я. – Все равно следует повторить. – Еще два раза, пока действует гироскопическое согласование. Когда все закончилось, Лагганвор указал на ближайшие снасти, облитые бледным пламенем цвета индиго: – Видишь призрачный свет? Похоже, погода портится. – Мы сделали все, что от нас зависело, – ответила Адрана. Она закрыла телеграфный ящик и опустила его на корпус корабля. Световой росток, судя по сочащемуся через жаберные щели сиянию, еще мерцал, но должен был вскоре погаснуть. В кончине Страмбли не было ничего хорошего, кроме того, что ее удалось облегчить и ускорить. До чего же странно, подумала Фура, что доктор умело отнял жизнь, да еще и по ее приказу. И все же она была в некотором смысле рада, что его препараты сохранили свою силу, пусть их и применили ради весьма сомнительной цели. Когда инъекция подействовала, Меррикс и Эддралдер были рядом. Рутер бормотал и ворочался во сне в каюте Фуры, и оставались лишь Сурт и Тиндуф. Они пришли, чтобы попрощаться, и заметно приуныли от того, как странно и удручающе выглядела усопшая. – В жизни не видела ничего подобного и не хочу увидеть снова, – сказала Сурт после того, как бросила на Страмбли кратчайший взгляд. – И я никогда не подойду ближе чем на миллион лиг к какой-нибудь реликвии призрачников, разве что свихнусь. – Вряд ли кто-нибудь из нас стал бы с этим спорить, – вздохнула Фура. – Что нам делать с ней? – спросил Тиндуф, у которого от страха и растерянности на лбу пролегла морщина. – Неправильно возвращать ее в один из миров, когда она… так странно выглядит. – Вы оба знали ее лучше, чем я, – сказала Фура. – Она оставила какие-нибудь инструкции, как это сделал капитан Верранвелл? – Она не планировала умереть так рано, – сказал Тиндуф, почесывая уголок глаза. – Ох, Страм… Ну почему ты была так беспечна с этими древними штуковинами?.. – По ее словам, это не результат небрежности, – возразила Сурт. – Она сказала, что нож дернулся в руке, словно наделенный разумом. Как будто хотел поместить в нее частичку себя. Да, в то время мы ей не верили, но теперь я склонна думать по-другому. – Считаешь, орудия призрачников хотят размножаться? – спросил Тиндуф. – Я не знаю, Тинни. И сомневаюсь, что мне хочется узнать. – Что бы с ней ни происходило, мы остановили это, – проговорила Фура с уверенностью, которой на самом деле у нее не было. – Доктор Эддралдер сказал, что процесс превращения в призрачника не сможет идти в неживом организме. Препаратов, которые он ей вколол, хватило бы, чтобы убить несколько лошадей. Она умерла легко и быстро, и теперь все кончено. – Но ты не знаешь, что теперь с ней делать, – произнесла Сурт. Фура кротко кивнула: – Мы не можем просто оставить Страмбли где-нибудь и забыть о том, во что она превратилась. Теперь она отчасти призрачница, и мы обязаны сделать так, чтобы никто не наткнулся на нее случайно и не пострадал. Отправить ее в космос, как мы сделали с капитаном? Что ж, это приемлемое решение – на век или два… Или найти шарльер, который еще долго не будет открыт, и спрятать ее там. Наверное, лучше сжечь те части ее тела, что могут гореть.